— Что поют?
— Блатные, все как один, утверждают, что охраняли склад от разграбления, а нападавшие, тоже все как один, талдычат о том, что они пытались освободить захваченных уголовниками заложников.
— Туповато, но основательно, — оценил позицию семидесяти трех Сырцов и хотел было приступить к изложению методы, при помощи которой можно их растрясти всерьез, как открылась кабинетная дверь и Демидов поманил:
— Жора, на минутку.
— Да не хочу я с ним говорить!
— Не будешь, не будешь! Он уже и трубку положил. Мне с тобой поговорить надо.
Устроились на привычных местах: Демидов за командирским столом, а Сырцов у зеленого сукна.
— Кличка агента, который выходил на тебя, Цыпа, — сообщил Демидов.
— Необычная кликуха, а, Володя?
— Потому что из интеллигентов.
— Уже интересно. Покопаться в его деле дашь?
— Да дам, дам! И что тебя мертвяки интересуют? И вот что: Леня просил узнать о судьбе еще двух агентов. Эти были внедрены в гнездо птенцов покойного Англичанина, известного тебе до любви и дружбы Николая Сергеева.
— А нахрена мне узнавать? — разозлился Сырцов на майора за то, что напомнил о его приятельстве с хотя и мертвым, но уголовником.
— Одного я беру на себя, — как ни в чем не бывало продолжил Демидов. — А вторым придется заняться тебе.
— Не буду, — отозвался обиженный на всех Сырцов.
— Его Леониду Дед передал из рук в руки. И работает паренек не за бабки, а по убеждению. Да ты его должен знать: Вадим Устрялов, король электроники.
Сырцов невольно и добро улыбнулся. Рыжий Вадик, рыжий Вадик! Суровый, полный достоинства недоступный Вадик, единственным недостатком (если это можно считать недостатком) которого было безмерное уважение к Деду, тихое обожание Деда. И скрыто-насмешливое пренебрежение ко всем остальным. Как к нему ключик Леонид подобрал?
— Ладно. Займусь, — согласился Сырцов. — Среди трупов его нету?
— Не думаю, что их хозяева такие идиоты, чтобы уникального специалиста так запросто в мясорубку кинуть.
— Сколько их там у склада полегло?
— Еще подсчитывают, — пряча глаза, ответил Демидов.
— А из этих семидесяти трех сколько из бывшей команды Англичанина?
— Восемь человек.
— Под корень, значит, всю группировку. Кому это надо?
— Всем нам, Жора.
— И еще кому-то, которые не мы.
— Есть идеи, Жора?
— А у кого их нет?
— У меня нет. Может, поделишься?
— Поделюсь. Со временем, — неопределенно пообещал Сырцов. — После компьютерного зала и архива, в который ты мне сейчас допуск сделаешь. Хочу в протоколах допросов покопаться, если они имеются.
— Сам хочет тебя видеть, Жора.
— Сам так сам. Я к нему пойду, а ты насчет зала и архива договорись.
Сам теперь ни с какой стороны не был ему начальником. Поэтому Сырцов вошел в кабинет вольготно, независимо вошел, с чувством собственного достоинства. Генерал весьма скептически смотрел, как гордый Сырцов пересекал пространство не кабинета даже — зала, направляясь к его столу.
— Спасибо тебе, Сырцов, — не дав тому сесть, поблагодарил генерал.
— Служу Советскому… — ернически гавкнул Сырцов, на пике прервал привычный ответ и невинно сказал: — Во вляпался! Павел Афанасьевич, а теперь в ответ на благодарность что следует произносить?
— Не знаю, Сырцов, — серьезно ответил генерал. — Что-то за последнее время я никому благодарность не объявлял.
— Узнать бы у кого, — как бы сам себе напомнил Сырцов. — А то в следующий раз поблагодарят, и опять я дурак дураком.
— Долго еще ваньку передо мной ломать собираешься? — генерал еще не закипал, но мелкие пузыри пошли-поехали.
— Все. Завязал, — с утрированной подхалимской поспешностью прекратил антигенеральские ужимки и прыжки Сырцов. — Слушаю вас внимательно, Павел Афанасьевич.
— Ты, как мне сообщают…
— Лучше — докладывают, — перебил Сырцов. — Или доносят.
Генерал шумно посопел. До точки кипения оставалось градусов пять, не больше.
— Ты, как мне сообщают, решил копать дальше. Пока не возражаю. Только не выскакивай, прошу, и волну не делай. Понял?
— Как уж не понять!