— Взгляните, сэр, — окликнул связист.
Один из добровольцев все еще оставался на ногах. Он пока не сдался. Последний удар Эго, очевидно, оторвал кусок погнутой балки, и оставшийся в руках человека обломок был похож на клюшку. Он наверняка был очень тяжелым, но доброволец в пылу охоты, похоже, не замечал веса своего орудия. С «клюшкой» на плече он во всю прыть мчался следом за Эго по коридору.
Они увидели, как он быстро покрыл расстояние. Они увидели, как он едва не наступил роботу на пятки. И они услышали его далекий крик.
— Эго! — позвал доброволец.
Должно быть, он слышал имя от Брума.
Эго ответил так же, как и всегда. Он остановился, обернулся и окатил человека холодным одноглазым лучом своего прожектора.
— Хочу… — произнес голодный, сдавленный, металлический голос — и замолк.
И тогда человек с клюшкой высоко подпрыгнул и ударил по единственному яркому глазу на лбу робота!
— Это безопасно? — спросил Конвей. — Это ему не навредит, Брум?
Но ответа генерал не получил. Брум давно испарился.
А на экране руки робота яростно взметнулись вверх и успели отразить удар. От оглушительного шума монитор завибрировал. У человека были время и силы для еще одной атаки, однако на этот раз Эго перехватил клюшку в верхней точке замаха и почти небрежно вырвал ее из рук противника. После чего швырнул ее через свое великанское плечо, и клюшка загремела по коридору.
Конвей мельком глянул на схему. Багровые точки догоняли. Красная точка в конце цепочки Эго качнулась влево-вправо, когда Эго ловко увернулся от ударов клюшки. Конвей снова обратил взор на экран.
Обезоруженный человек колебался всего мгновение. Собравшись с духом, он бросился прямо на пустое стальное лицо. Каким-то чудом он миновал смыкающиеся руки и замкнул свои в замок вокруг стальной шеи. Ослепив телом линзы-прожекторы в глазу робота, он повис на нем, крепко обхватив ногами и руками пошатывающуюся стальную башню под названием Эго.
Из темноты позади сцепившихся в схватке человека и робота послышался тяжелый ритмичный топот, от которого телевизионный экран слегка завибрировал.
— Бронероботы, — выдохнул Конвей и снова глянул на схему, хотя и без нее знал, что линия багровых точек уже почти на пересечении коридоров, а красная точка Эго неравномерно раскачивается.
Робот полагался не только на свое зрение. Это становилось ясно из его движений. Однако человек мешал ему. Тяжелая ноша лишала робота равновесия. Эго тщетно попытался сбросить противника, качнувшись к стене слева. Потом стальные руки вцепились в человека, робот легко оторвал его от себя, словно рубашку снял, и небрежно швырнул о стену.
В дальнем конце коридора виднелись высокие двустворчатые двери в вычислительный зал. Эго постоял немного, как будто приходя в себя. Экран в центре связи словно бы подрагивал, и Конвей решительно шагнул к нему ближе, но это не помогло. Вибрация была настолько сильной, что из-за нее зарябило изображение.
— В чем дело? — раздраженно спросил Конвей. — Он что, вышел из фокуса или…
— Смотрите, сэр, — сказал офицер сообщения, — вот и они.
Ходячей стеной тяжелые роботы выкатились из темноты на краю экрана, и вся картинка задрожала от их топота. Они остановились прямо перед Эго, плечом к плечу, перегородив коридор и закрыв спинами двери вычислительного центра.
Несколько мгновений Эго стоял неподвижно, только корпус его вибрировал. Его единственный глаз раз за разом скользил по стене роботов. Зрелище себе подобных по какой-то причине вызвало в нем новую вспышку ярости. Эго собрался с силами, слегка наклонил голову, чуть опустил плечи и ринулся вперед. Казалось, ему не терпится в бой. Роботы сомкнули ряды непоколебимой баррикадой и приготовились держаться до конца.
От удара все экраны в центре связи разом мигнули, будто события в далеком коридоре напугали их. Из роботов посыпались искры, броня жалобно загудела. На миг Эго замер, распластавшись по стальной стене противников, потом отшатнулся, неровной походкой отошел чуть назад и собрался для новой атаки.
Однако почему-то передумал. Он просто стоял, обводя ряд своим ярким сканером, а щелчки в его груди то ускорялись, то замедлялись. Они звучали так громко, что их было отчетливо слышно даже в центре связи. Похоже, в электронном разуме мыслящего робота бушевал ураган альтернатив.
Пока Эго колебался, стальная стена, на которую он наткнулся, двинулась и изогнулась с обоих краев навстречу одиночке. Стало ясно, какова цель операции. Если этим тяжеловесам удастся окружить Эго, они нейтрализуют его одной своей массой. Так прирученные слоны могут остановить дикого.
Но Эго заметил ловушку за мгновение до того, как стена пришла в движение. Он быстро шагнул назад и развернулся. Конвею показалось даже, что глаз робота разгорелся ярче, а его пируэт был неуместно легкомысленным. По сравнению с бронероботами Эго двигался проворно и грациозно, как стальной танцор. Он сделал ловкий выпад к одному краю ряда, и роботы неуклюже сгрудились, чтобы принять удар. При этом в стене открылась брешь, и Эго метнулся в нее. Но вместо того чтобы проломиться к цели, он расставил руки и с грациозной беспощадностью толкнул роботов, между которыми образовался просвет. Он точно рассчитал, куда приложить усилие. Два громоздких робота покачнулись в разные стороны, потеряв равновесие. Они все клонились и клонились набок, пока наконец не рухнули. Каждый при этом повалил своего соседа. Коридор содрогнулся от грохота.
Однако бронероботы сомкнули строй, растоптав упавших собратьев, и стена машин снова двинулась в наступление. Эго кинулся на нее с ребяческим восторгом (так по крайней мере показалось). Пригнувшись, он ударил сразу по двум роботам одним выверенным и безошибочным движением. Он совершенно точно знал, куда бить, чтобы вывести роботов из равновесия. Тяжеловесы упали, и коридор вновь содрогнулся. Когда ряд попытался сомкнуться над павшими воинами, руки Эго взметнулись и изрядно помогли им в этом, с невиданной силищей столкнув еще двух роботов лбами. На этот раз он нанес резкие точечные удары, под которыми прочная броня прогнулась, как консервная жестянка.
Меньше чем через две минуты ходячая стена превратилась в груду шатающихся гигантов, половина из которых вышла из строя, а остальные неуклюже спотыкались о поверженных товарищей, пытаясь восстановить строй, но их было слишком мало, чтобы перекрыть дорогу.
Чересчур, подумал Конвей. Теперь осталась последняя надежда — ультразвук. Придумать и осуществить что-то еще времени не будет. Возможно, даже этот план уже опоздал…
— Где ультразвуковой взвод? — спросил он и сам поразился бойкости своего голоса.
Офицер связи поднял голову на светящуюся схему.
— Почти на месте, генерал. В полуминуте оттуда.
Конвей снова взглянул на телевизионный экран, где Эго стоял над распластавшимся на полу железным великаном и как-то странно покачивался, глядя вниз. Его модель поведения не предполагала таких сомнений. Он явно о чем-то раздумывал. Что бы это ни было, это дает хотя бы секундную отсрочку.
— Я сам отправляюсь туда, сержант, — заявил Конвей. — Я… я хочу быть на месте событий, когда…
Он помедлил, сообразив, что начал произносить вслух то, что было лишь внутренним диалогом Конвея и Конвея, разговором с самим собой с глазу на глаз. Он имел в виду, что хочет быть там, все закончится — так или иначе. Раньше он завидовал роботу, надеялся на его бесконечные возможности. Генерал начал отождествлять себя с могущественной и непоколебимой сталью. Победа или поражение его ждет, но он хотел быть там, когда судьба решится.
Он бежал по коридору точно во сне, буквально плыл на оцепенелых ногах под звук собственных шагов, отражавшихся хриплым эхом где-то вдалеке. На каждом шаге в сердце Конвея зарождалась непрошеная надежда: а вдруг колено не выдержит, подломится и даст ему упасть, даст ему лечь здесь и отдохнуть… Но нет, он хотел стоять рядом с Эго и видеть его стальное лицо, слышать бездушный голос в тот миг, когда люди уничтожат робота или робот уничтожит их. Третья возможность — что все сложится хорошо — казалась слишком эфемерной, чтобы всерьез задумываться о ней.
Генерал даже не сразу осознал, что добрался до цели. Сквозь пелену, окутывавшую его рассудок, он понял, что больше не бежит. Следовательно, на это есть причина. Он стоял, взявшись за ручку двери, упираясь спиной в панели и хватая ртом воздух. Слева тянулся узкий коридор, по которому он бежал. Впереди был просторный зал. Здесь добровольцы пытались остановить Эго и проиграли, здесь машины бились с ним и теперь лежали почти неподвижно или бесцельно ковыляли по залу, потеряв управление.
Какой бы четкой ни была картинка на экране, увидеть все воочию — это совсем другое. За то короткое время, пока не видел его, Конвей успел забыть, какой Эго огромный. В воздухе пахло машинным маслом и горячим металлом, пылинки плясали в конусе прожектора Эго, склонившегося над поверженными роботами. Он собирался что-то сделать. Что — Конвей не представлял.
Слева в коридоре послышался топот бегущих ног и лязг оборудования. Конвей чуть-чуть повернул голову и увидел ультразвуковой взвод, приближавшийся тяжелыми шагами. Генерал подумал, что шанс, возможно, еще есть. Если Эго задержится еще на две минуты…
Павшие роботы на полу все еще корчились и шевелились в ответ на далекие команды своих операторов. Но поставить на ноги упавшего бронеробота совсем не просто. Эго склонился над ближайшим. Казалось, он был озадачен.
И тут, с внезапной и ужасающей жестокостью он вытянул руку и одним резким движением оторвал переднюю пластину с корпуса жертвы. Его горящий взгляд впился в потроха машины, яркими бликами заплясал на трубах и проводах слишком грубой работы по сравнению с его собственными транзисторами и печатными схемами. Он протянул стальную руку, запустив пальцы в разверстую дыру, и снова что-то рванул, завороженный, поглощенный процессом разрушения. В этом акте убийства было нечто жуткое: один робот намеренно потрошил другого по собственному желанию, с самым хладнокровным научным любопытством.
Но что бы там ни искал Эго, он этого не нашел. Робот выпрямился и перешел к следующему поверженному противнику, вырвал провода, наклонился и начал с недюжинным интересом разглядывать тикающие и вспыхивающие механизмы. Пощелкивания внутри его корпуса стали очень громкими, как будто он что-то бормотал себе под нос.
Конвей жестом велел ультразвуковикам подойти ближе, а про себя подумал: «В стародавние времена по внутренностям жертв предсказывали будущее. Может, этим он и занимается…» И снова леденящая кровь мысль всплыла в его мозгу: генерал догадывался, что привело робота в такое отчаяние. Возможно, Эго тоже видел будущее, и это знание, как и груз ответственности, роднило их. «Выиграй войну», — приказывало Эго его тикающее нутро, и то же самое велели Конвею гораздо более сложные нейроны мозга. Но что, если победа невозможна и Эго знает…
Стремительный отряд ультразвуковиков вырвался из бокового коридора и остановился, едва увидев Эго во… — нет, не во плоти. В сиянии стали. Увидев этого исполина, циклопа со свирепым глазом… Сержант, задыхающийся после бега, что-то доложил Конвею и попытался отдать честь, позабыв, что обе его руки заняты снаряжением.
Конвей указательным пальцем начертил в воздухе полукруг перед собой, у дверей зала.