Она заставила меня пойти Во Внутренние Земли с нею.
И забеременела.
Мы поженились, Но у нее случился выкидыш.
Она сложила мои вещи за порогом, Пришлось мне возвращаться в дом матери своей.
Я был там никому не нужен, Мне приходилось целый день работать на поле, Помогая мужу матери моей, Помогая матери своей на электростанции, Помогая своей бабке, которая лечила животных.
Была там девушка в некрашеных одеждах из Дома Змеевика, И я все время за нею увивался, Пока она со мной Во Внутренние Земли не сходила.
Ее родители не разрешили нам жить в их доме, Сказали, она слишком молода для брака, Сказали, я им там не нужен.
Тогда мы с ней отправились в Телину И стали жить с одной семьей из Дома Змеевика, Работая там, где придется.
Люди в Телине — как мухи, Они — как москиты, Они — как оводы.
Считают себя великодушными, раз живут В большой Телине, Считают себя важными, раз там бывают большие Танцы, Считают себя всезнайками, раз там большие Хейимас.
Они уверены, что все делают правильно, А другие люди невежественны И должны поступать по их указке.
Я там все время с кем-нибудь ссорился, И эти люди ссорились со мною, А молодые люди сами задирались И делали мне больно.
Меня сбивали с ног, Мне выбили и расшатали зубы.
Они вели нечестную борьбу, И я взялся за нож, И брюхо одному из них вспорол.
Тогда они ужасно расшумелись, Меня обратно в Мадидину отослали, И девушку мою прогнали тоже.
Она вернулась к матери своей, А я к своей — не стал.
Ушел я в нашу хижину в горах.
Там было холодно, Там было одиноко, Все время шли дожди.
И там я заболел, Я простудился сильно, горел в жару, И чуть я в одиночестве не умер.
Потом отправился в Синшан.
Мать моего отца взяла меня к себе, И я остался в доме На Вершине Холма.
Они твердили мне, чтоб вел себя разумно, Что следовало больше мне учиться, Что нужно осмотрительнее быть.
Ловить мы рыбу часто уходили в устье На, В соленые болота и рукава ее, Но мы поймать умели мало на этих топких Берегах.
И местные сказали, что липну я к одной девчонке, А было все как раз наоборот, Она все время рядышком болталась.
Пошел я раз к Реке, Но та девчонка потащилась следом И там со мной Во Внутренние Земли вошла.
Хотели мы остаться в Унмалине, Но тамошние жители сказали, Что эта девушка для брака не созрела, Ей следует домой немедленно вернуться, То есть в Синшан.
А в Синшане люди полны злобы, Во все суют свой нос И чересчур провинциальны.
Они все время докучали нам И даже в Унмалине, А в итоге из Дома Синей Глины люди пришли И увели ее обратно в Синшан, Я ж в Тачас Тучас отправился.
Мне в Тачас Тучас печально было, Там у меня ни дома, ни семьи, И никого, кто был бы другом мне.
А люди там — ну точно скорпионы, Иль на гремучих змей похожи, Или на страшных ядовитых пауков.
Какая-то старуха из Дома Красного Кирпича Все время ко мне липла в этом Тачас Тучас И поселила меня в своем доме, Заставила меня на ней жениться.
Я там долго прожил, Не покладая рук работал для той старухи И ее семьи я целых десять лет.
А дочь старухи была взрослой, И у нее своя уж дочка подрастала, И эта девушка в меня влюбилась, Живя все там же, в доме своей бабки И ни на миг меня не оставляя.
Она заставила меня заняться с ней любовью.
Она сказала матери и бабушке об этом, Она в хейимас обо всем сказала, И городу всему стало известно.
Меня там люди просто застыдили, Стараясь оскорбить меня, унизить, В итоге же они меня прогнали.
Никто из Тачас Тучас мне не верил, Никто в свой дом не брал, Никто не стал мне другом.
Нет смысла города менять и дальше — Они все одинаковы, И люди всюду тоже.
Себялюбивые, жестокие и маленькие души У тех, кто порожден людьми.
Отныне буду жить я в Мадидину, Где я никому не нужен, Где мне никто не верит, Где никто меня не любит, Я стану жить здесь в материнском доме, Где нет мне места, где мне жить противно И где никто не хочет, чтоб я оставался.
И буду делать ту работу, которая мне не по нраву.
Я стану жить здесь, чтоб еще лет девять их злить, Потом еще лет девять И еще лет девять.
Я оказался в городе, который, безусловно, принадлежал Долине, однако не был ни одним из девяти известных ее городов. Место было совершенно мне незнакомое. Я точно знал, что живу в одном из домов этого города, но никак не мог его отыскать. Я сходил сперва на городскую площадь, потом на площадь для танцев, потом решил, что мне следует зайти в хейимас Красного Кирпича. Площадь для танцев окружало не пять хейимас, а только четыре, и я не знал, которая из них моя. Я спросил какого-то человека: «А где же у вас еще одна хейимас?» И он ответил: «У тебя за спиной». Я обернулся и между высокими крышами хейимас увидел убегавшую прочь собаку. Надо сказать, что все это мне снилось.
Проснувшись, я последовал за той собакой. И пришел к глубокому колодцу, обложенному по краю камнем. Я оперся руками о бортик, заглянул в колодец и увидел там небо. И я, оказавшись между двумя небесами — вверху и внизу, воскликнул: «Неужели всему этому должен когда-нибудь прийти конец?» Ответ был таков: «Да, всему на свете должен прийти конец».