- Давай, - краском первый пошел к двери, держа револьвер перед собой. Взгляд его вновь упал на комиссара: - Тьфу, черт! Помоги, а?
Кормильцев наклонился и попытался приподнять Коренюка, но тот был слишком тяжел для него одного.
- Еще и упыря этого тащить?! - Сергей скривился, тут же вспомнив холод лезвия у своего левого глаза, но все же подошел с другой стороны и взял комиссара под левый локоть.
Вместе они подхватили Коренюка под руки и взвалили себе на плечи. Со стороны казалось, что двое друзей тащат домой перебравшего третьего. Кормильцев осторожно потянул за дверную скобу и отчего-то шепотом произнес:
- Холодная... Ты посмотри, она же инеем покрыта!
- От-ткрывай! - Сергей никак не мог понять, от чего его больше колотило: от озноба или от страха.
Темнота за дверью была непроглядной. Выругавшись, Сергей бросил комиссара на подгибающегося от тяжести Кормильцева и кинулся к светильнику.
- Теперь пошли! - он снова занял свое место, держа в левой руке плошку со светильником.
С горем пополам они выбрались в коридор и повернули направо к лестнице наверх. Они прошли уже шагов двадцать, когда краском произнес:
- Знаешь, мне казалось, что этот коридор был короче. Мы протопали уже прилично, а ступеней даже не видно.
- Может, мы свернули куда-то не туда?
- Да нет, тут всего один большой коридор был, - в голосе краскома звучала растерянность.
Сергей не успел ничего ему ответить, потому что за их спиной вновь раздался дребезг и бряцание, будто кто-то колотил металлическим половником по кастрюле. Не сговариваясь, они рванули вперед, настолько быстро, насколько им позволяла их ноша. Грохот все нарастал и приближался. Босые ноги Сергея немели от холода. Он вдруг отчетливо осознал, что пол на самом деле стал покрываться льдом. Обернувшись, он вновь увидел клубящийся белый туман в конце коридора.
- Направо! - бежавший первым Кормильцев свернул в узкий коридорчик, оказавшийся неестественно длинным.
За спиной вновь загремел дикий заливистый хохот, а потом громкий раскатистый голос не то прокричал, не то пропел: "Велика у мене хата, та народу маловато!"
- Быстрей!! - Сергей рванул вперед, обгоняя краскома. - Налево!
Он сворачивал, не глядя и не разбирая дороги. На одном из поворотов Сергей споткнулся и выронил светильник, который тут же погас. Наступив босой ногой в горячее масло, он, матерясь, рванул вперед в полной темноте. Наконец, дьявольский смех и звон стали затихать вдали. Пробежав еще немного, Сергей уткнулся в стену, больно ударившись об нее локтем. Тут же в него впечатался Кормильцев, придавив их обоих сверху телом комиссара.
- Мать твою! - краском закряхтел, разбив с разгону о стену лоб.
- Тише ты!
Сергей прислушался, но ничего не услышал. Ему показалось, что и пол как-будто стал немного теплее.
- Этот боров не помер там? - спросил он с надеждой в голосе, имея в виду комиссара.
Кормильцев завозился, а потом выдохнул:
- Нет, дышит, вроде.
- Ты хоть примерно представляешь, где лестница?
- Нет. Этих коридоров здесь вообще не было...
- Тогда пошли налево.
- Почему налево?
- Потому что в самом начале мы свернули направо, - Сергей встал и снова взвалил на себя Коренюка, который, казалось, и не собирался приходить в себя.
Спотыкаясь и натыкаясь в темноте на стены, они прошли еще шагов десять, когда Сергей запнулся и с воплем свалился на ступени.
- Что?! Что такое?
- Ступеньки! Мы нашли лестницу! - Сергей готов был расцеловать своего недавнего врага от переполнявшего его восторга.
- Матерь Божья... Я уже и не верил! - красный командир то ли не разделял взглядов своего руководства на религию, то ли успел забыть о них в этом подвале. Встрепенувшись, он подхватил комиссара и начал взбираться по лестнице. - Давай, аккуратно толкай его вверх, а я потащу.
Неловко, словно какой-то неведомый жук, у которого из шести ног две отказали, они влезли на самый верх. Кормильцев толкнулся в дверь плечом.
- Что за ерунда?! Заперто. Не может этого быть!
- Может, здесь может, - Сергей сам слышал, как дрожит его голос. - Посмотри вниз.
- О, Господи...
У основания лестницы клубилась та самая чуть светящаяся дымка. Снизу подул холодный ветерок. "Как из могилы", - вздрогнул Сергей. Смех, на этот раз тихий, заметался в узком проходе, туман начал медленно ползти по ступеням. Кормильцев в панике начал колотить кулаками по двери и что-то кричать своим бойцам, требуя освободить их.
- Это бесполезно. Нас там не слышно, среди живых... - Сергей начал лихорадочно шарить за пазухой, а отыскав, наконец, нательный крестик, зажал его в кулаке. Отчего-то у него никак не получалось прочитать молитву. Слова, которым его научила мать, которые он помнил с детства, застревали в сжавшемся от спазма горле. В голове билась подспудная мысль: "Не поможет!"
"Велика у мене хата, та народу маловато! Гайда до мене жити!" - загрохотало со всех сторон.
- Господи, спаси, сохрани и помилуй... - краском, похоже, окончательно вернулся в лоно православия. У него, в отличии от Сергея, слова молитвы потекли легко и естественно.
Сергей плечом чувствовал, что стена покрылась инеем, ноги его немели на льду. Мерцающее в темноте нечто было уже в трех ступенях от них. Понимая всю абсурдность своего поступка, он нашарил на поясе Коренюка кобуру и достал из нее маузер комиссара. Сжав до боли в руках деревянную рукоятку, он наставил дуло на сгусток тумана, но прежде, чем успел выстрелить, зашевелился Кормильцев.
- Что это? Ты слышишь, Сергей? Кочет!
- Что? - Лисовский прислушался и не поверил своим ушам: снаружи за дверью пел петух. Это был первый звук, пробившийся к ним извне.
Бестелесное нечто притормозило, смех его перешел в вой. Петух все надрывался и никак не мог угомониться, словно почувствовал свою силу. Повисев на одном месте, облако стало отступать и рассеиваться. Дверь подвала, на которую все это время опирался Кормильцев, неожиданно поддалась и медленно распахнулась так, что он от неожиданности осел прямо на пол первого этажа. Не сговариваясь, они подхватили комиссара, вылезли и, навалившись вдвоем, закрыли дверь на засов.