Но Карлос не согласился уединяться, поэтому теоретические выкладки так и не прошли проверку практикой.
Но это была вовсе не единственная проблема на съемочной площадке. Ладно, у Уилбура Уотли с костюмом приключилась некоторая незадача. Но что делать с ролью брата-близнеца? Вот где таился ужас художника по костюмам! Марти МакТавиш выдал технические характеристики и прочие параметры для братца — они подробно описывались собственно в тексте рассказа. Кстати, авторские права на него давно истекли, что не могло не радовать как Таркина Армбрустера, так и его клетчатого арлекина Горта Свиггерта.
Итак, что нам известно о брате Уилбура:
«Больше, чем амбар… из извивающихся канатов… все оно похоже на куриное яйцо, только такое, что больше и не представить… с дюжиной ног, похожих на бочки, и они наполовину закрываются, когда оно ступает… ничего в нем нет твердого… все, как студень, как будто все сделано из раздельных извивающихся канатов, которые собрали и прижали друг к другу… над этим большие выпученные глаза… десять или двадцать ртов или хоботов, которые торчат у него со всех сторон, большие, как труба дымохода, и они все время вскидываются, открываются и закрываются… все серые, с такими голубыми или багровыми кольцами… и о Бо-о-же праведный на Небесах — там пол-лица на верхушке!».
Они попытались нарисовать это все на компьютере. Получилось любопытно, но непохоже.
Потом они попытались снять это все с помощью миниатюрных моделей и последующего монтажа. Ничего не вышло.
Тогда они построили муляж в полную величину, но конечный результат выглядел как бедный полужирафик-получерепашка из популярного детского комикса и совершенно не напоминал грозный гибрид человека и зловещего инопланетного монстра.
Но случилось так, что как раз в самую горячую пору — проект разваливался на глазах, столкнувшись с непреодолимыми трудностями — Таркин Армбрустер, Голда Абрамовиц и представленная ими «Колоссал-Всегалактик» неотвратимо приближались — вместе со станцией Старретт к тройной звезде Формакс 1382.
И Таркин Армбрустер на пару с Голдой Абрамовиц решили: если супермегаученые светила Динганзихта не помогут им сваять натуру для съемок, то такую натуру сваять не сможет вообще никто. В конце концов, изобрели же они котоотпугиватель на колесиках? Ну так пусть поломают голову над костюмом пришельца для «Колоссал-Всегалактик»…
Таркин и Голда вскочили на борт ультралегкого космического шаттла «Клэр Вингер Харрис». Конечно, они могли покинуть станцию более комфортным образом, стартовав из космопорта в непосредственной близости от Голливуда. Но они так спешили, что предпочли пересечь полое нутро Старретта и вылететь с противоположной стороны станции — прямо мимо острова Каспак, если вам это что-то говорит.
Чтобы добраться до Портала Каспака, «Харрис» на полной скорости пересек низкогравитационную зону в геометрическом центре Старретта.
А надо сказать, что в точке нулевой силы тяжести и окружающей ее низкогравитационной зоне вовсю бурлила, произрастала и размножалась жизнь — в самых причудливых своих животных и растительных формах. Так, к примеру, там разводили невесомый лишайник. Там плавали водяные пузыри, в которых прекрасно себя чувствовали разноцветные — и тоже круглые — рыбины. Там даже вывелась особая порода безлапых птиц, которые все время летали и не садились на землю (которая там отсутствовала) даже для того, чтобы отложить яйца в гнезда (гнездились, кстати, эти пичуги на невесомостном лишайнике).
У этого мха наличествовала одна весьма примечательная особенность. В нем развилась сложная, не поддающаяся классификации система нейронных связей — подо что тут же подвели теорию, гласящую, что сознание и разумность — это не некий отдельный признак некоторых особей, развивших их в результате эволюции, а непременный атрибут любой достаточно сложной формы жизни и сигнальной системы.
А невесомостный лишайник, дрейфующий в полом центре станции, как раз и являлся достаточно крупной, достаточно сложной и к тому же передающей сигналы формой жизни — так что вуаля!
В результате внутри Старретта появился и развивался — как бы странно на первый взгляд это ни звучало — умный мох.
И вот, представьте себе, через пустое нутро Старретта летит ультралегкий шаттл и несет прочь от Голливуда толстого, лысого, потного и накачанного ромом директора студии с неизменной сигарой во рту — и двухсполовинойметровую элегантную зеленокожую даму в белом полярном мехе.
И о чем, как вы считаете, размышляют Таркин и Голда, пока летят мимо колышущихся зарослей невесомостного лишайника, свободно перемещающегося по центру Старретта?
Да как раз о примечательном внешнем облике братцев Уотли! Обо всех этих щупальцах, присосках, недоразвитых глазках с ресничками и извивающихся канатах и ногах, подобных трубе дымохода, и, конечно, об о Боо-ооооже праведный! О половине лица на верхушке!
А теперь мы вас познакомим с П. Х. Кулаком Коннотом.
Господин Коннот руководил службой безопасности корпорации «Макротех». Немолодой, красномордый и седоволосый господин Коннот повидал в жизни всякого и пережил множество карьерных взлетов — и неизбежных падений. Сейчас он занимал должность ответственную, но не сильно видную и приметную. Тем не менее она обладала в глазах Коннота одним неоспоримым достоинством — позволяла воплощать в жизнь самые смелые фантазии.
Еще юношей Кулак хотел стать полицейским. И ходить, как положено полицейскому, в форме, при пистолете и значке. Он не смог бы объяснить, почему ему так нравится именно эта профессия. Если бы уровень развития позволил, он бы осознал, что, скорее всего, дело в дефекте личности, в подсознательном чувстве собственной неадекватности и психической неполноценности, — чувстве, которое заставляет его искать положения, позволяющего подавлять других людей и командовать ими.
И вот Кулак вырос, и мечты его осуществились — он стал полицейским.
Как так вышло, что ему пришлось уйти собственно из полиции — это отдельная история. Так или иначе, но полицию он покинул ради карьеры частного охранника. Человеком он был старательным и исполнительным и из вышибалы в форме быстро дорос до агента в штатском — а потом и вовсе до главы службы безопасности компании. К этому времени он уже вполне уяснил, что у агента в штатском гораздо больше силы и власти, чем у находящихся у него под командованием туповатых квадратных морд в устрашающей униформе.
А кроме того, теперь у него был всем значкам значок — красивый, начищенный. Он его всегда носил с собой в коробочке — чтобы выхватывать и с гордостью демонстрировать перед носом зазевавшихся гражданских лиц. А еще он носил в портупее под мышкой короткоствольный револьвер-«бульдог»; револьвер он купил в антикварном магазине на Мирзам Бета IV. Кулак лично отремонтировал его и теперь поддерживал в рабочем состоянии, постоянно разряжая и перезаряжая.
А между тем высший менеджмент «Макротеха» сидел и не знал, что же ему делать с проектом Александра Ульянова и Эми 2–3–4 аль-Кхнему. Деятельность молодых людей немало беспокоила почтенное начальство.
С одной стороны, аппарат, позволяющий мгновенную коммуникацию, стал бы грандиозным открытием для межзвездной цивилизации. Вот, к примеру, гиперпрыжковый двигатель, который изобрели конкуренты из «Вье-Карре Чугун и Чушки», обернулся сущей манной небесной! До того, как гиперпрыжковые двигатели пошли в массовое производство, все путешествовали со скоростью света. Точнее, со скоростью, по асимптоте приближающейся к скорости света. То есть от Сол до Центавра — четыре с лишним года, а от Центавра до Иггдрасиля — четыреста тысяч световых лет (правда, в те времена и Иггдрасиль никому не сдался, на таком-то расстоянии).
Ну а потом инженеры «Вье-Карре» изобрели гиперпрыжковый двигатель, а маркетинговая служба компании всерьез занялась его продвижением на межзвездном рынке. И вскоре всё, абсолютно всё, поменялось. Корабли-разведчики, а затем и огромные эмиграционные транспорты, полные колонистов, а потом и — конечно — торговые суда и дрейфующие «цыганские таборы» вроде Старретта, Вейнбаума и Зилии Рида — все они теперь могли перемещаться по галактике в мгновение ока. Ну, во всяком случае, если сравнить это мгновение с временными затратами в те времена, когда все перемещались с черепашьей скоростью света.
Нет, гиперпрыжковый двигатель не позволял развить скорость, большую скорости света. Тахионы и прочее тоже тут были ни при чем. Равно как и знаменитые (жаль, что, скорее всего, не существующие) пространственно-временные туннели. Разработанный «Вье-Карре» гиперпрыжковый двигатель позволял именно что гиперпрыжок: корабль шел наперерез пространственно-временным векторам и возникал в обычном пространстве в нужной точке. Да, конечно, время на путешествие по-прежнему приходилось затрачивать — но не такое, как в старые времена.
То есть происходило примерно следующее. Представьте себе, что вы сидите у себя в доме в каком-нибудь, к примеру, городе Кснмпр’пр на планете Гудини III — и вот вы сидите на одном месте, а между тем мир под вами вращается, причем со скоростью тысячи миль в час. Вот примерно так и выглядит путешествие в пространстве, во время которого ты остаешься на одном месте.
А теперь прибавьте к этому суммарные скорости движущихся вокруг вас предметов: скорость вращения планеты Гудини III, ее движения по орбите вокруг местного солнца, движение этого солнца внутри звездной системы, к которой он принадлежит, движение звездной системы внутри галактики, собственно вращение галактического диска — и вы поймете, что сумма векторов дает вам колоссальное ускорение.
Собственно, это и делал гиперпрыжковый двигатель «Вье-Карре». Вы не двигались со скоростью, превышающей скорость света, однако эффект был ровно таким.
Тем не менее мгновенного перемещения пока так и не удалось добиться.
А теперь давайте посмотрим на историю изобретений. Гиперпрыжковый двигатель оказался безусловным благом для цивилизации. Дупликатор материи — увы, оказался благом не безусловным. И еще непонятно, благом ли вообще.
И вот теперь менеджмент «Макротеха» заседал в конференц-зале и мучился вопросом: как сделать так, чтобы мгновенный коммуникатор использовался только и исключительно в благих целях?
А еще их беспокоила проблема прибыли — они хотели, конечно, чтобы прибыли были постоянными и высокими. Не как в случае дупликатора материи, который сначала, конечно, принес круглую сумму компании «З. З. Захария и Примкнувшие», но потом оказался совершенно недоходным. Дело в том, что клиенты компании быстро поняли, что новенький дупликатор материи можно замечательно получить с помощью старого дупликатора — и это будет не просто дешевле, чем купить его у «Захарии», а вовсе даже и бесплатно.
Так вот, П. Х. Кулака Коннота призвали в высокотехнологичный дворец штаб-квартиры компании и поставили перед ним задачу: высокоумных юнцов, работающих над коммуникатором, нужно держать под контролем. А кроме Кулака, большие шишки вызвали также Синдору Вексманн, которая возглавляла психотехнологическое подразделение компании. Синдора, как они с полным основанием могли полагать, умела убеждать… экхм… очень действенными способами.
Маленький шаттл «Клэр Вигер Харрис» следовал своим курсом через слабогравитационную зону в центре станции Старретт и вскоре вошел в облако дрейфующего внутри пустой сферы лишайника-мутанта.
Катер раздвигал лишайник, и по тому катилась волна, которую можно было бы назвать звуковой — хотя сам звук едва ли превышал порог человеческого слуха. Больше всего это походило на шелест, шорох и треск. Такой звук вполне может издать и человек: попробуйте сказать «тч, тч, тч, тч», прижав спинку языка к верхнему нёбу, а кончик уперев в верхние зубы. Губы при этом нужно держать неплотно сжатыми.
Попробуйте придать языку такое положение и произносите «тч, тч, тч», неспешно вдыхая и выдыхая — и вы получите примерное представление о характере звука.
Лишайник пока никто никак не назвал (понятное дело, речь идет об имени собственном, имя нарицательное у него уже и так было — «лишайник»), но если вам заблагорассудится как-то окрестить это существо, вы вполне можете назвать его «Тч».
Внутри катера Таркин Армбрустер сидел на месте пилота. И посасывал любимую черную «Нуэва Кубана Магнифико». Ну и по своему всегдашнему обыкновению обильно потел. А Голда Абрамовиц листала сценарий к «Ужасу в Данвиче» и пыталась изобрести способ вывести на экран братьев Уотли, спасти фильм и не обанкротить студию.
Ну а Тч занимался своим делом — точнее, делами. Лишайник поддерживал жизнедеятельность обитающих в нем птиц, насекомых, лужиц, рыб и ящериц.
И вдруг Тч вздрогнул — его проткнули! Нет, конечно, Тч вздрогнул скорее от неожиданности — ну ничего себе, взяли и укололи! — чем от боли. В конце концов, что там может болеть у невесомостного лишайника? Даже разумного?
Ничего. Скорее всего, ничего.