- Мам, чо эт у тебя?
- Неси в избу. Опять раздешкой выскакиваешь!
В избе Наташка колотит ножонкой в набухшую дверь и ревет - не может открыть. Увидев Ваньку с узелком в руках, она перестает плакать и пытается тоже подержаться за узел - помочь брату.
Вместе проходят к столу, быстренько развязывают узел - там немного муки и кусок сырого мяса. Легкое разочарование - ничего нельзя есть немедленно.
Мать со стуком свалила в сенях белье, вошла в избу. Она, наверно, очень устала и намерзлась за день. Но она улыбается. Родной, веселый голос ее сразу наполнил всю избу, пустоты и холода в избе как не бывало.
- Ну, как вычтут?.. Таля? (Она так зовет Наташку.) Ну-ка расскажи, хозяюшка милая.
- Ох, мамочка-мама! - Наташка всплескивает руками. - У Ваньки в сумке бабки были. Он их считал.
Ванька смотрит в большие синие глаза сестры и громко возмущается:
- Ну что ты врешь-то! Мам, пусть она не врет никогда…
Наташка от изумления приоткрыла рот, беспомощно смотрит на мать: такой чудовищной наглости она не в силах еще понять.
- Мамочка, да были же! Он их в сенцы отнес. - Она чуть не плачет. - Ты в сенцы-то кого отнес?
- Не кого, а чего, - огрызается Ванька. - Это же неодушевленный предмет.
Мать делает вид, что сердится на Ваньку.
- Я вот покажу ему бабки. Такие бабки покажу, что он у нас до-олго помнить будет.
Но сейчас матери не до бабок - Ванька это отлично понимает. Сейчас начнется маленький праздник - будут стряпать пельмени.
- У нас дровишек нисколько не осталось? - спрашивает она.
- Нету, - сказал Ванька и предупредительно мотиулся на полати за корытцем. - В мясо картошки будем добавлять?
- Маленько надо.
Наташка ищет на печке скалку.
- Обещал завезти Филипп одну лесинку… Не знаю… может, завезет, - говорит мать, замешивая в кути тесто.
Началась светлая жизнь. У каждого свое дело. Стучат, брякают, переговариваются… Мать рассказывает…
- Едем сейчас с сеном, глядь: а на дороге лежит лиса. Лежит себе калачиком и хоть бы хны - не шевелится, окаянная. Чуток конь не наступил. Уж до того они теперь осмелели, эти лисы.
Наташка приоткрыла рот - слушает. А Ванька спокойно говорит:
- Это потому, что война идет. Они в войну всегда смелые. Некому их стрелять - вот они и валяются на дорогах. Рыжуха, наверно?
…Мясо нарублено. Тесто тоже готово. Садятся втроем стряпать. Наташка раскатывает лепешки, мать и Ванька заворачивают в них мясо.
Наташка старается, прикусив язык; вся выпачкалась в муке. Она даже не догадывается, что вот эти самые лепешечки можно так поджарить на углях, что они будут хрустеть и таять на зубах.
Если бы в камельке горел огонь, Ванька нашел бы случай поджарить парочку.
- Мама, а у ней детки бывают? - спрашивает Наташка.
- У кого, доченька?
- У лисы.
Ванька фыркнул.
- А как же они размножаются, по-твоему? - спрашивает он Наташку.
Наташка не слушает его - обиделась.
- Есть у нее детки, - говорит мать. - Ма-аленькие… лисятки.
- А как же они не замерзнут?
Ванька так и покатился.
- Ой, ну я не могу! - восклицает он.- А шубки-то у них для чего?
- Ты тут не вякай, - говорит Наташка. - Лоботряс!
- Не надо так на брата говорить, доченька. Это нехорошо.
- Не выучится он у нас, - говорит Наташка, глядя на Ваньку строгими глазами. - Потом хватится.
- Завтра зайду к учительше, - сказала мать и тоже строго посмотрела на Ваньку, - узнаю, как он там…
Ванька сосредоточенно смотрит в стол и швыркает носом. Мать посмотрела в темное окно и вздохнула:
- Обманул нас Филиппушка… образина косая! Пойдем в березник, сынок.
Ванька быстренько достает с печки стеганые штаны, рукавицы-лохмашки, фуфайку. Мать тоже одевается потеплее. Уговаривает Наташку: