Афонька и Тертий - Афанасий Васильевич Васильев (1851-?), славянофил, непосредственный начальник Розанова по Государственному контролю, где в департаменте по железнодорожной отчетности Розанов прослужил с 1893 по 1899 год.
Тертий Иванович Филиппов (1825-1899) - государственный контролер; славянофил, писатель по церковным вопросам; друг и покровитель К. Н. Леонтьева.
Розановская статья "Эстетическое понимание истории" послужила началом переписки Филиппова с Розановым, завершившейся предложением учителю гимназии переехать в Петербург для работы в Контроле. Последующие взаимоотношения Розанова с сановником-славянофилом оставались крайне напряженными. "Служу я, - писал Розанов А. П. Устьинскому в 1898 г. - чиновником особых поручений при Государственном Контролере, откомандированным в Департамент железнодорожной отчетности, где состою исполняющим обязанности младшего ревизора и получаю 150 р. В силу не расположения ко мне Государственного Контролера, Филиппова (по видимому, он желал и надеялся, что я стану поддерживать его церковные тенденции и вообще разные литературные махинации) - положение мое в Контроле весьма шатко и неудобно. Ум у Филиппова светлый, но это - темный человек, и у него нет шага без расчета, как и нет слова - от сердца." (РО ГБЛ, ф. 249, ед. хр. 4229, л. 7; ср.: В. Розанов. "Литературные изгнанники", с. 383-385).
Петр Бернгардович Струве (1870-1944) - экономист, общественный деятель и публицист, редактор журнала "Русская мысль" (1907-1918), на страницах которого напечатал статью: "В. В. Розанов - большой писатель с органическим пороком" (1910, ноябрь), вызвавшую ответные выступления Розанова ("Литературные и политические афоризмы". - "Новое время", 1910, 25 и 28 ноября, 9 декабря) и бурную реакцию почти всей русскоязычной прессы того времени. Многие современники восприняли статью Струве как начало систематической травли Розанова со стороны либеральных кругов.
Наиболее ярко тезис о "демонизме Розанова" был сформулирован литературным критиком "православной ориентации" А. С. Глинкой (Волжским) (1878-1940) в его статье "Мистический пантеизм В. В. Розанова", первоначально напечатанной в журналах "Новый путь" (1904, декабрь) и "Вопросы жизни" (1905, январь-март): "На пути розановского устремления, в его попытках теитизировать пол, в ужасе разверзаются зияющие своей беспросветной темной глубью бездны, раскрываются страшные, бездонные пропасти, из которых несется страшно-щекочущий сатанинский хохот, бегут странно дрожащие черные тени, загораются зловещие, дразнящие красные огни демонизма. В глубине глубин пантеистической мистики Розанова страшно темная точка ее, черное жерло жизни, в ее провалах и углублениях к потусветному, ноуменальному, вдруг загорается огненно-красным дьявольским светом". (Волжский. Из мира литературных исканий. Сборник статей. СПб., 1906, с. 351).
Дмитрий Сергеевич Мережковский (1866-1941) - поэт, писатель, литературный критик, проповедник "нового религиозного сознания". В конце 90-х - начале 900-х годов был близок с Розановым, называл его "русским Ницше" и сочувственно относился к его религиозно-философской интерпретации проблем пола. Сближение Мережковского с социалистами-революционерами в середине 900-х годов привело, в конце концов, к общественному и личному противостоянию двух писателей. В 1914 г. Мережковский был инициатором исключения Розанова из Религиозно-философского общества.
Александр Карлович Закржевский (1886-1916) - киевский литератор и критик, с 1909 г. - корреспондент Розанова, автор книг "Карамазовщина. Психологические параллели" Киев, 1912; "Религия. Психологические параллели" Киев, 1913, в которых есть главы, посвященные творчеству Розанова. В книге "Карамазовщина" читаем о Розанове: "Вот философ, который весь вышел из Карамазовщины, из адского кипения жизни, из неотравленного колодца таких глубин, о которых нам, современникам, может быть, и не снилось еще!... Несомненно, он от Федора Павловича, плоть от плоти, кость от костей его, это может быть возмужавший и созревший монашек Алеша, может быть перешедший границу тридцатилетнего возраста Иван, может быть углубившийся и побывавший около очагов культуры -- Дмитрий. ...Творчество Розанова, его душа до того усложнены, до того уклончивы и многообразны, что в одной статье невозможно дать определенной характеристики, нельзя охватить всего Розанова. Много у него различных ликов, и маски его бесчисленны. До сущности же докопаться трудно, а если и постигнешь ее, - то она сейчас же станет новой маской, и снова таинственно засмеется и снова исчезнет во тьме. И вот это-то и есть то, что я особенно ценю в этом художнике."
Федор Федорович Куклярский - философ, автор книг, в которых анализируется также проблематика и творчество Розанова: "Философия индивидуализма" (СПб., 1910); "Осужденный мир. Философия человекоборческой природы" (СПб., 1912). В последней он пишет: "Розанов - типичный аналитик христианства, при чем анализ его с годами все более углубляется, принимает все более и более интимный характер и, вместе с тем, все более сосредотачивается на ненормальных и темных чертах христианского откровения. В этом последнем отношении Розанов является прямым продолжателем Константина Леонтьева, с той, однако, разницей, что Леонтьев сатанизировал христианство во имя отрицания человека, тогда как Розанов сатанизирует его путем апелляции к натуральным родовым инстинктам человека" (с. 207). В одном из писем Куклярский писал Розанову: "Могу без обиняков сказать, что я - ярый противник христианства и, пожалуй, Христа, но не знаю, насколько моя платформа близка к Вашей. Кроме Л. Шестова и Вас я не вижу вокруг себя никого, кто мог бы сказать мне несколько утешительных слов" (РО ГБЛ ф. 249, ед. хр. 3876, л. 37). Письма предваряет розановская характеристика: "Куклярский Фед. Фед. (совершенно - оказалось - невозможный господин) лет 26-28-24? Очень красив, изящен: но "Дай денег". (Там же, л.34).
Корней Иванович Чуковский (псевдоним Корнейчука Николая Васильевича; 1882-1969) - литературный критик, литературовед, переводчик, детский писатель. О Розанове Чуковский писал неоднократно: см., например, "Прохожий и революция" (газ. "Свобода и жизнь", 1906, 16 (29) октября); "Открытое письмо В. В. Розанову" (газ. "Речь", 1910, 24 окт. (6 ноября); "Андреев в русской критике по статьям Розанова" в его кн.: "Леонид Андреев большой и маленький". СПб., 1908. Полемически заостренную характеристику Чуковского-литературного критика Розанов дал в статье "Богатый и убогий" (газ. "Новое время", 1911,22 марта): "Странно. Пишет превосходно, а впечатлений нет. Уж много лет пишет, а никак не скажешь: "вот какую мысль проводит этот писатель". Очень странно для писателя: не проводит никакой мысли. Что же он пишет? - "А так, пишет. И превосходно пишет". В каком роде? для чего? - "Он, собственно, клюется. Клюнул одного. Клюнул другого". - "Да для чего?!" - "А так, чтобы вышло осязательное впечатление. Больше ни для чего"... Странно... Не столько писатель, сколько воробей: потому что, если Чуковского самого спросить, на кого он походит, на орла или воробья, то он, залившись краской стыда, смущенно и невнятно пробормочет: "Конечно, на воробья, орлиного во мне ничего нет. И я клюю все маленькое, маленьким клювом и маленькие зернышки". В самом деле, страсть его разбирать все мелочи, писать о мелочах в писателе, и, по возможности, о мелочах в самом мелком писателе, которого и не читает никто, которого даже почти никто и не знает, - изумительна! Поистине, это критик о Вербицкой. Послушайте: он ни за что в свете и никогда не напишет статьи о Толстом и Достоевском. Самая талантливая его статья-лекция была... о Нате Пинкертоне в русской литературе и о кинематографе как отделе литературы!".
parvus (лат.) - мальчик, ребенок; маленький, слабый, смиренный.
У гроба третьего - т. е. у гроба учителя И. Ф. Петропавловского, упомянутого в начале "Смертного".
Сергей Александрович Рачинский (1833-1902) - профессор Московского университета, затем - создатель церковно-приходских школ в своем имении Татево. Знакомство Розанова с Рачинским произошло в 1891 году. Розанов с большим интересом относился к педагогическим идеям Рачинского (см. напр., "С. А. Рачинский о средней школе". - "Новое время", 1902, 22 января; "С. А. Рачинский и его Татево". - Там же, 22 мая), однако резко разошелся с ним в вопросах семьи и брака. Позже Розанов писал: "Между теми, кто знал меня, да и из незнавших -- многие, отнеслись - "отвергая мои идеи", враждуя с ними в печати и устно - не только добро ко мне, но и любяще... Исключением был только С. А. Рачинский, один, который "Возненавидел брата своего" (после статей о браке в "Русском труде" и в "С.-Петербургских ведомостях") (В. Розанов. "Уединенное". Пг., 1916, 2 изд. с. 138-139). Письма Рачинского к Розанову (с купюрами) были напечатаны в журнале "Русский вестник" (1902, No 10-11, 1903, No 1).
Татьяна Васильевна Розанова (1895-1975) - вторая дочь Розанова; была крещена в С.-Петербургской Введенской (что на Петербургской стороне) церкви при восприемниках Николае Николаевиче Страхове и Ольге Ивановне Романовой. После крещения дочь Розанова была официально записана как Татьяна Николаевна Николаева, - так, по имени крестного отца, обычно регистрировались все "незаконнорожденные".
Первый ребенок - дочь Надя (6 ноября 1892 - 25 сентября 1893).
Иван Павлович Мержеевский (1838-1908) - психиатр, профессор Военно-медицинской академии, знакомый Розанова, лечивший Варвару Дмитриевну. См. о нем: В. Розанов. "Памяти И. П. Мержеевского". - "Новое время", 1908, 8 марта.
Яков Афанасьевич Анфимов (1852- ?) - невропатолог, летом 1898 года (а не 1897, как ошибочно указывает Розанов) он первый сообщил о разрушительной болезни, угрожавшей Варваре Дмитриевне. В одном из писем П. П. Перцову Розанов писал: "Узнав в Пятигорске о неисцелимой болезни Вари - я был сломан, костей не осталось (совершенно не предвиденное открытие, мы поехали - веселиться). Тут я пережил минуту Иова..." Ошибка авторитетного Бехтерева, отменившего диагноз Анфимова в том же году, привела к прогрессированию болезни у Варвары Дмитриевны. Подробно об этом Розанов пишет в "Опавших листьях" (СПб., 1913, с.383-388).
comme il faut (франц.) - приличный, порядочный.
Николай Константинович Михайловский (1842-1904) - теоретик народничества, литературный критик, публицист. Розанов, как и Ипполит Андреевич Гофштеттер (1860-1951) - журналист газеты "Новое время", которого Розанов иронически именовал Добчинским, - также полемизировал с Михайловским, правда, с позиций славянофильских и религиозно-философских (см. например, его статьи: "Может ли быть мозаична историческая культура?" - "Московские ведомости", 1892, 20 июля; "Еще о мозаичности и эклектизме в истории". - Там же, 17 октября; "Писатель семидесятых годов. Н. К. Михайловский". - "Новое Время", 1900, 16 июня; "Счастливый обладатель своих способностей". - "Мир искусства", 1902, No 9-10; "Критика г. Михайловского". - "Новое время", 1902, 1 сентября; ср.: "Февральские потери" <О смерти Н. К. Михайловского". - "Новое время", 1904, 3 марта).
Александр Аркадьевич Столыпин (1863-?) - публицист, сотрудник газеты "Новое время", брат председателя Совета министров Петра Аркадьевича Столыпина (1862-1911).
Иван Павлович Бутягин - священник, тайно обвенчавший Розанова с Варварой Дмитриевной 5 июня 1891 года в домовой церкви Колабанского детского приюта в г. Ельце; брат первого мужа Варвары Дмитриевны. Как явствует из письма Розанова митрополиту Антонию, именно этот "молодой, резкий, грубоватый священник" и был инициатором венчания: "в присутствии нынешней моей жены он завел со старым протоиереем следующий разговор: "я могу В. Д. повенчать с В. В. (со мной)". - "Что ты, с ума сошел - с женатым человеком". - "Нет, отец протоиерей: скажите мне, что требуется венчающему священнику?" Тот исчисляет. - "Нет, я вас спрашиваю о канонах, а не правилах: ничего я не должен знать, кроме согласия жениха и невесты". "По канонам - конечно, но..." Но тот ему закрыл речь: "Я так же каноны хорошо знаю, как вы, и вы меня не оспорите, что как иерей - я решительно ничего не должен знать, кроме сводного согласия венчающихся". - "Конечно". Как старик сказал "конечно" (а он был чрезвычайно уважаемый, глубоко осторожный священник, до известной степени глубокий политик), - невеста моя возлюбленная выбежала, прибежала ко мне и рассказала как бы о пожаре Москвы. До того это и мне и ей было удивительно. Теперь я знаю по каноническому праву, что - так (одно согласие нужно), но тогда понятия не имел.
А священник этот, решительный и смелый, пришел ко мне и сказал тоже, конечно - венчание без записей, без свидетелей, чисто тайное и только для совести, в приютской церкви (где он священствовал). Старушка моя (мать невесты) плакала две недели, колеблясь, исповедалась (духовный отец - священник у Введения) и по духу отец духовный ей сказал (он меня слегка знал, их же всех - от роду знал): "Ну, что же делать, хуже - будут так после твоей смерти жить" (что и верно случилось бы). Так все и произошло. Мы вошли в церковь, в воскресенье в час дня, под предлогом осмотреть ее - он запер ее на ключ, - и без всякой робости, с венцами (потом пожертвовал в другую церковь), истово - нас повенчал, и повенчав сказал мне трогательное слово, что я должен жену мою (2-ую) усиленно беречь, п. ч. она только отдается в мою совесть и нет у нее другого обеспечения... И вышли мы. Как нас старушка встретила! (еще как она молилась, нас отправляя в церковь): никогда такой горячей, порывистой, минутной молитвы не видал. И во истину, все слава Богу. Вся их семья, весь их большой род замер в страхе; теперь уже нас принимают, но старик священник (политик) затворился, и все заперлись - в неведении. Только неразлучно с нами была старушка мать, ответом, фактом, делом, безграничной к нам обоим любовью. По условию с венчавшим священником, мы должны были (для предупреждения пересудов) немедленно выехать из Ельца. Так и сделали: я выпросил себе перевод в Белый (Смоленской губернии)..." (ЦГАЛИ, ф. 419 оп. 1 ед. хр. 256 л. 4-5).
Silentium (лат.) - молчание.
Дядя - Дмитрий Андрианович Жданов, священник, брат Александры Андриановны Рудневой ("бабушки"), крестный Варвары Дмитриевны.
"В мире неясного и нерешенного" - сборник статей В. В. Розанова (СПб., 1901).
Дмитрий Наумович Руднев - священник, муж Александры Андриановны Рудневой, отец Варвары Дмитриевны.
В Киеве Розанов был в качестве корреспондента газеты "Новое время" в сентябре 1911 года на похоронах П. А. Столыпина.
Первый раз Шура ушла из дома на квартиру в 1907 г. по религиозным причинам - под влиянием свящ. Сильвестра Медведева, находившегося в дружбе с Григорием Распутиным. Подробный рассказ Розанова об этом см. в его книге "Апокалипсическая секта" (СПб., 1914). Второй уход из дома был обусловлен дружбой Шуры с курсисткой Натальей Аркадьевной Вальман, которую Розанов и Варвара Дмитриевна не любили.