Ланни обдумал всё и решил подсластить пилюлю своему отцу, как он делал это с остальной частью светского общества. "Нет", — серьезно ответил он. — "Я понял, что мир не собирается меняться так быстро, как я надеялся. Я определенно завязал с политикой. Я собираюсь удалиться и возделывать свой собственный сад". Было трогательно видеть, как жадно всё это заглотал его отец. Это сделало его настолько счастливым, что он забыл о фондовом рынке и Конгрессе производственных профсоюзов на остальную часть вечера.
Они уселись в его кабинете, и пока он курил длинную темную сигару, которую вытащил из обертки из золотой фольги, Ланни рассказал о своем визите к де Брюинам и более позднем в Ле-Крезо. Он не рассказал о своём посредничестве между Людьми в капюшонах и нацистами. Но рассказал, что разговор шёл о самолетах, что было правдой, и что барон признал, что немцы здорово опережали его страну. Ланни рассказал ему о характеристиках нового истребителя Бэдд-Эрлинг, и теперь барон хотел увидеть Робби Бэдда у себя. Робби не нужно было указывать, что это может означать что-то действительно крупное. "Я планировал увидеть Геринга", — сказал он — "Но я сначала увижусь с бароном, и это поможет мне с генералом". Это была суть поведения человека, занимающегося вооружениями, чтобы играть на противоречиях двух соперничающих стран.
Ланни рассказал о заговоре Кагуляров и фортификациях в саду де Брюинов. А также о беседе с Квадраттом и нацистских усилиях объединить все различные виды "рубашек" в Америке. У Ланни была надежда, что его отец поможет ему "открыть" эту тему, но все, что сказал Робби, было: "Новый курс делает все возможное, чтобы заставить случиться чему-то подобному у нас, и если они продолжат напрашиваться на это, они могут это получить". Ланни был уверен, что его отец имел информацию по этой линии. Но единственный способ, как Ланни мог бы получить её, был вести себя с Робби, как с Куртом: делая вид, что изменил свою точку зрения и одобрил заговор. Но Ланни не мог заставить себя сделать этот шаг. Робби мог зайти достаточно далеко без всякого поощрения. А с поощрением он мог быть сам серьезно вовлечен, а Ланни не хотел иметь это на своей совести. Назад к башне из слоновой кости!
Под шляпой исследователя параномальных явлений жужжала пчела. Эта пчела издавала звук: ''Хафф"-а потом" Хаффи"-а потом" Хаффнер". Эта пчела выдала: "Мастер по самым сложным замкам", а затем "американец". По прибытии в Нью-Йорк Ланни пришла в голову мысль просмотреть раздел телефонной книги по профессиям. В разделе "специалист по замкам" он не смог найти ничего, что напоминало Хафф, или Хаффи или Хаффнер, поэтому он нашел слесаря не слишком далеко от своей гостиницы, и прогулялся туда. Там он спросил: "У меня в моем доме в Коннектикуте есть сейф, а я забыл комбинацию. Что мне нужно сделать?"
"Вы должны обратиться к человеку, кто знает, как открывать сейфы", — был не очень разъясняющий ответ.
— А вы знаете как?
— Нет, к сожалению, я просто обычный слесарь.
— Можете ли вы порекомендовать кого-нибудь?
— Лучший специалист в Нью-Йорке Гораций Хофман.
Ланни подавил всплеск эмоций. Хафф-Хаффи-Хаффнер-Хофман! — "Он честный человек?"
— Он один из основателей нашей Американской ассоциации мастеров по замкам. Вы не найдете лучшего специалиста в этой области.
— Где я могу его найти?
— У него есть мастерская в Гарлеме с самым большим количеством ключей во всём мире, как он утверждает. Человек открыл свою записную книжку и дал Ланни адрес и телефон. Хофман с одним ф, сказал он. Ланни поблагодарил его и пошел к телефонной будке и позвонил по полученному номеру.
— Могу ли я поговорить с мистером Хофманом?
Голос ответил: "Это я", и Ланни объяснил: "Я ищу слесаря, который работал с заказчиком по имени Захаров".
Ответ наслал целый рой гудящих пчел внутрь и вокруг головы Ланни. — "Я знал мистера Захарова. Я много работал на него".
— Могу ли я спросить, вы когда-нибудь занимались глубоководным погружением?
— Я делал это для мистера Захарова, и чуть там не погиб.
Ланни хотел сказать: "Боже мой". Но его подготовка не позволила ему это. — "Мистер Хофман, меня зовут Бэдд. Я был другом сэра Бэзиля Захарова, производителя вооружений. Вы имеете в виду этого человека?"
— Да, это он.
— Могу ли я прийти и поговорить с вами?
"Конечно. Я в мастерской, если меня не вызовут на какую-нибудь работу" — Это был приятный голос, и, по-видимому, образованного человека. Ланни сказал, что он будет там через полчаса.
Это была небольшая, но хорошо оборудованная мастерская с большими задними комнатами. У хозяина всё лицо было испещрено глубокими и многочисленными морщинами. Его волосы были седыми, хотя ему не было ещё пятидесяти. Ланни представился и был приглашен в заднюю комнату, меблированную, как комбинацию комнаты отдыха и музея. Её стены были увешаны такими видами ключей, каких никогда Ланни не видел и даже не представлял, что такие могут существовать в мире. "Это мое хобби на протяжении всей жизни", — объяснил хозяин. — "Некоторые из них являются самыми новейшими, а другие самыми старыми ключами, которые когда-либо делали".
"Я вижу, вы не обычный слесарь", — ответил посетитель. — "Вас можно назвать Мастером по самым сложным замкам".
— Теперь я знаю, что вы были на самом деле другом мистера Захарова, потому что он называл меня: der Meister-Schlosser.
— Я хочу рассказать вам странную историю, мистер Гофман, но сначала позвольте мне задать один или два вопроса. Вы когда-нибудь слышали о крейсере Гемпшир?
— Конечно. Именно там я едва не погиб.
— Вы ныряли за золотом на борту?
— Совершенно верно.
— Вы когда-нибудь видели руку Китченера, высунувшуюся из воды?
— Я не знаю, что это была рука Китченера. Но человеческая рука выплыла из комнаты, которую мы открыли, а затем два трупа. Они почти свели нас водолазов с ума, потому что мы думали, что они охотились на нас. Течение захлопнуло тяжелую дверь, и мы оказались в ловушке. Один человек был убит, а у другого была сломана спина. Я думал, что мне пришел конец, и когда я пришел в себя в больнице, я обнаружил, что мои волосы поседели. Мистер Захаров рассказать вам эту историю?
— Он никогда не говорил об этом в течение своей жизни, а рассказал мне об этом после своей смерти.
Это утверждение никогда оставляло людей без внимания. Ланни рассказал, как его отец был европейским представителем Оружейных заводов Бэдд, и как он встретился с королем вооружений в возрасте тринадцати лет и стал одним из его друзей. Когда герцогиня Захарова умерла, Захаров стал посещать спиритических медиумов, и Ланни привёл к нему одну, и а потом произошло много странных и необъяснимых случаев. В одном из самых последних Захаров объявил о своей собственной смерти, а через несколько часов после этого Ланни прочитал об этом в газетах. Недавно на другом сеансе, голос назвался сэром Бэзилем и рассказал Ланни о Гемпшире, на котором умер лорд Китченер, и о золоте на дне моря, засыпанном песком, и о плавающей человеческой руке. Ланни имел с собой свою записную книжку и прочитал фразы, какие он тогда записал.
"Мастер" рассказал свою историю в ответ. Его мастерство в открытии сейфов и замков, которые никто не мог открыть, принесло ему известность в столицах Европы. И около пяти лет назад его подвиги привлекли к себе внимание "мистера Захарова". (Ланни никогда не слышал, чтобы сэра Бэзиля так называли, но он признал это в качестве американизма, и воспринял это вежливо.) Мистер Захаров пригласил мастера в реконструированный старинный замок в Биаррице на очень изысканный обед-вечеринку. Там пузатые и седобородые финансисты со всей Европы пили шампанское и танцевали с молодыми девушками до упаду, после чего заснули вповалку. Сам мистер Захаров не танцевал, и очень скоро понял, что выбрал не ту вечеринку для американца. Так эти двое остались беседовать за пустым обеденным столом с белокурой красоткой с алмазной бабочкой в волосах, крепко спящей на коленях короля вооружений. "Когда вы приглашаете таких молодых дам на вечеринки, а затем не обращаете на них никакого внимания, вас считают невеждой", — объяснил слесарь. И Ланни ответил: "Я там бывал".
Мистер Захаров хотел, чтобы Хофман принял участие в экспедиции по подъёму золота стоимостью десять миллионов долларов. Было известно, что оно находится в хранилище Гемпшира. Хофман давно дал зарок от глубоководных погружений, но тогда позволил себе соблазниться "сказочной наградой". Место затонувшего крейсера было обнаружено и отмечено буем, а немецкое спасательное судно было оборудовано всякого рода современными приборами. Гемпшир лежал на глубине свыше ста метров, и, как было установлено, под глубоким слоем песка. Но подступы к нему были прокопаны, и вход был оборудован электрическими фонарями. Взрывчатые вещества не применялись из-за огромного количества боеприпасов внутри крейсера. Хранилище оказалось полным больших сундуков, содержащих золотые монеты, но они были слишком тяжелыми, чтобы их могли унести водолазы. Их надо было открывать, и совками перегружать монеты в холстяные мешки, утомительный процесс. В Северном море часто бывают циклоны. И спасательному судну пришлось искать укрытие в порту. Когда оно вернулось, остов крейсера был снова погребен под песком. Это стоило большого труда, и было много неудач, которые завершились захлопыванием стальной двери хранилища, в которой находились водолазы. Что довело их до полусмерти. В целом они подняли золото на сумму около полумиллиона долларов. Не может быть никаких сомнений в том, что все остальное осталось там, как Ланни было сказано во время сеанса. "Пусть кто-то еще занимается этим", — заметил мастер. — "Мои пальцы застрахованы на сотню тысяч долларов, но даже при этом, я не хочу потерять их".
"У меня нет никакого интереса к сокровищам", — ответил сын владельца Бэдд-Эрлинг Эйркрафт — "я хотел только услышать рассказ об этом. Я искал вас не для того, чтобы узнать, где находится золото Гемпшира. Я хотел понять, почему старой бывшей польской служанке, которая живет в доме моей матери, стало известно, что на крейсере лежит золото, и что сэр Бэзиль Захаров послал достать его водолаза под именем Хафф, или Хаффи или Хаффнер".
"Вы можете изучать меня, мистер Бэдд," — сказал Meister-Schlosser.
Ланни покорила эта необычная личность, человек французского происхождения, который нашел себя в этом мире американской изобретательностью. С детства он был очарован всякого рода замками. Разбирал и собирал их снова. Он сделал предметом своей жизни их изучение, и теперь утверждал, что сможет открыть любой сейф, какой мог бы быть создан. Из-за этой способности он имел много приключений, посетил странные части света и познакомился с принцами и миллионерами. Никто из них не привёл его в восторг. Но в американском стиле он говорил, что был рад встретиться с ними. Он выполнял свою работу спокойно, и в то же время изучал личности своих работодателей и формировал проницательные суждения о них.
Ланни пригласил его на обед и слушал его рассказы. Некоторые смешные, но большинство страшные. Задохнувшиеся дети, запертые в сундуках. Мясники и скорняки, которые сами заперлись в холодильниках и замерзли. Банкиры, которые забыли комбинации в их собственных хранилищах. Умершие скупцы, оставившие свои сокровища запертыми, и наследники, ставшие драться между собой, когда увидели деньги или золото. Конечно, были и аморальные возможности, и надо было иметь сильный характер и здравый смысл, чтобы использовать такой талант, какой приобрёл Гораций Хофман. Его вызывали в Москву открыть сейфы, содержащие драгоценности короны. И там он встретил Сталина, и ему было разрешено приобрести за символическую сумму замечательную коллекцию индийских, китайских и российских "животных замков". Привезя золото с Гемпшира в Берлин, он встретил Ялмара Шахта, который пригласил его на празднование Майского дня, где выступал Гитлер, вскоре после того, как он стал канцлером. "Я был достаточно близко, так что я мог бы воткнул в него нож", — сказал Meister-Schlosser.
"Что вы думаете о нем?" — спросил Ланни.
— Я не был впечатлен. Он был без шапки и носил потертый коричневый плащ. Кричал высоким голосом. Я думаю, его немецкий груб и плох.
"Он родом из Австрии, из долины реки Инн, страны мойщиков бычков". — Ланни рассказал историю крестьян, которые хотели выиграть приз, предлагаемый за лучшего белого бычка. Но у них был только черный. Каждый день они мыли его, и на конкурсе они настаивали так громко, что он был белым, что взяли приз.
Сам Ланни по поводу Гитлера мнения не высказывал, но некоторое время вёл разговор о Германии, чтобы выявить точку зрения своего гостя. Он обнаружил, что разум Хофмана не был обременен социальными теориями, но он имел инстинктивную реакцию человека, живущего в свободной стране и отвергающего милитаризм и его атрибуты. Этого было достаточно для целей Ланни. И после того, как они провели часть дня за беседой, он заметил: "Мистер Хофман, я не знаю, сможете ли вы принять мое заявление, что Захаров никогда не говорил мне о крейсере Гемпшир при своей жизни. Я не стал бы винить вас ни в малейшей степени, если вы не поверите этому заявлению".
— Нет, я вполне готов принять его, мистер Бэдд. Я слышал истории о паранормальных явлениях, хотя, я должен признать, что никогда не слышал ничего столь поразительного.