Боец замолчал, а вот Пашке стало не по себе ещё сильнее. Не видел он ни разу реконструктора, который отыгрывал бы образ настолько убедительно. Если только...
Если это не реконструктор. И сейчас не середина 2010-х.
От этого предположения Пашке стало не по себе - слишком уж невероятно оно выглядело. Но зато этот много раз описанный фантастами феномен отлично объяснял всё происходящее.
Как бы проверить?
А никак. Сейчас всё объяснится, когда я увижу сержанта...
Я попал. да, кажется, именно так это называется. Это не Подмосковье - это реально запад Белоруссии или Украины. И это и правда война - правда, неясно, какой год, где-то с сорок первого по сорок третий... Что там у бойца на гимнухе? Петлицы или погоны? Не видно...
Стоп. Западные области и свежеокровавленный броневик... Это сорок первый. Это же, мать вашу, самое начало войны!!!
Пашка почувствовал, что его начинает колотить. Только этого не хватало...
Зачем? Зачем я выглянул из траншеи? Зачем я поехал на фестиваль? Зачем я вообще ввязался в эту реконструкцию? Сидел бы сейчас дома, пил пиво с друзьями...
"История - штука тонкая", - мелькнуло в голове.
- Какое сегодня число? - не выдержал Пашка. - Контузило, плохо соображаю...
- Двадцать пятое, - буркнул долговязый. - Давай налево, в дом...
Двадцать пятое. Июнь или июль? Скорее, июнь - самое начало, ещё не началась истерика, народ не потянулся на восток. Или уже потянулся? Этим и объясняется ночная тишина - фашисты после первого внезапного удара воюют по графику, дают своим солдатам отдохнуть. Но продвигаются они быстро, за счет техники. Значит - либо мы уже в "котле"... либо вот-вот в него попадём. Скорее всего, ещё не попали - иначе фрицы уже хозяйничали бы в деревне. Блин, что же делать?
Изба непривычной формы. Сени... Так, смотрим по обстоятельствам. Главное - себя не выдать.
- Тащ сержант, вот, вышел к посту из леса. Назвался Павлом Соколовым, из какого-то ленинградского краснознаменного...
В комнате тускло горела свеча. За столом сидели двое бойцов, ещё двое спали на лавках, на печи видны чьи-то плечи... А прохладно, печь не протоплена. Дом, наверное, пустовал.
- Павлом Соколовым, да... - один из сидевших за столом поднял голову, взглянул на долговязого, невесело усмехнулся. - Возвращайся на пост, мы сами потолкуем...
Боец, поставив к стене Пашкину винтовку, ушёл. Двое без особого интереса смотрели на Пашку. Тот, что говорил, с тремя треугольниками на петлицах - значит, он сержант и есть - наконец поинтересовался:
- Ну, и кто ты такой и откуда, Павел Соколов?
Молодой парень, лет двадцать пять, вряд ли намного старше самого Пашки. Но какой-то... резко постаревший, что ли? Осунувшийся, глаза красные от недосыпа - это даже при таком освещении видно. На столе лежит карта - судя по формату, крупномасштабная, верстовка или даже крупнее. Второй боец - чуть моложе, с "лысыми" петлицами, голова перебинтована.
Так. Надо соврать что-то... убедительное. Блин, я даже не знаю, где какие части дислоцировались. Даже не знаю, где я вообще!
- Красноармеец Павел Соколов, - Пашка попытался вытянуться по стойке "смирно", в последний момент вспомнив, что ни в коем случае нельзя говорить "рядовой". - Я... не помню ничего, товарищ сержант. Под бомбёжку попали...
- А что за краснознамённый? - вяло поинтересовался второй.
- Я говорил, что я с ленинградского "Красного Знамени", - извернулся Пашка, прекрасно понимая, что зря ляпнул название клуба. - Это завод, где я до войны практику проходил... Это помню. А последнюю пару недель - как стёрло, - виновато пожал он плечами. - Помню, как из Ленинграда ехали...
Глупая ложь. Любой, кто ориентирован на поиски диверсантов, тут к стенке и поставит. Ё-моё, у меня ж сапоги не те, похолодел Пашка. Трусы, носки... Даже нательная рубаха отличается, раньше они вроде с завязками были. Смартфон в кармане, российские деньги... Если обыщут???
- Подойди ближе, - сделал знак сержант. Привстал, ковырнул пальцем стрелковую эмблему на Пашкиных петлицах - парень аж сжался: - Точно, из Ленинграда... Только слышал о новых эмблемах, даже не видел ни разу...
А у самого сержанта и его напарника петлицы без эмблем. Пашка знал, что многие клубы выходят "на начало войны" тоже с пустыми петлицами. Получается, в начале войны "мишень с винтовками" была не у всех... а в Питере, наверное, были. Сам Пашка купил эмблемы исключительно для понту - очень уж красиво смотрелись.
Вот он, экзамен на достоверность...
- Документы есть? - поинтересовался сержант.
- Нету, - энергично замотал головой Пашка. - Даже не помню, что со мной было... Очнулся в лесу час назад.
Если врать - то ничего лишнего не придумывать, решил он. Меньше вероятность, что запутаюсь.
Наверное, не будь сержант таким уставшим, он бы заметил нестыковки, но сейчас, похоже, ему было просто не до этого. Знаком подозвав Пашку, он ногой подтолкнул к столу грубый табурет:
- Садись... Карту понимаешь?
- Ну... немного.
- Покажи, откуда ты вышел?
Так, карта... Ага, вот деревенька, обозначена как Заречье. Шикарно, таких названий на каждый район по десятку - никакой привязки... Так, вот изгиб дороги - точно, отсюда я шёл, деревня от меня была на востоке.
- Вот примерно тут я очнулся, - Пашка ткнул пальцем в смешанный лес на карте. - А как туда попал - не помню... Голова болит.
Он, играя роль, коснулся пальцами левого виска... и с удивлением обнаружил там довольно крупную шишку - вероятно, получил её, стукнувшись при падении о край плохо пригнанной каски. Впрочем, шишка совершенно не болела - но Пашка инстинктивно поморщился.
- Не трогай, скорее пройдёт, - тронул его за рукав второй боец. - Жрать хочешь?
Пашка кивнул, и боец вытащил из лежавшего на столе вещмешка полкруга ржаного хлеба, отломил половину:
- Извиняй, больше ничего нет.
- Спасибо, - пробормотал парень, впиваясь в хлеб зубами. Он был не особо свежим, но аппетит проснулся зверский, словно неделю не ел. Сержант рассеянно водил по карте карандашом, второй боец тоже не сводил с карты глаз, а Пашка, жуя, смотрел на значки на гимнастерках парней - в форме флага, с кругом и буквами "КИМ" в центре. Интересно, что они значат?
Это комсомольский значок, вспомнил он. Форма знакомая - у матери был такой же формы, только с профилем Ленина.
Только сейчас до Пашки стало доходить.