- Сейчас, блины возьму, - Пашка, стараясь не поскользнуться, спустился под мост, увидел у подножия одной из опор квадратную коробку с дисками от ДП. Перекинул через плечо ремень, хотел было подниматься, но вспомнил о том, что собирался сделать. Вытащил из кармана смартфон, зашвырнул его в речку - только круги пошли.
Догнал Павлуху.
- Ты там что, портсигар выбросил, что ли? - поинтересовался длинный.
- Ну да, - не стал вдаваться в подробности Пашка. - Решил бросать... самое время.
- Ну и дурак, - резюмировал Павлуха. - Тебе не нужно - может, кому-то из ребят пригодилось бы... Эй, славяне! Где сержант Горелко?
Сержант нашёлся по центру - лет под сорок, с висячими усами, видимо, из старослужащих, а может - вообще из какого-нибудь хозвзвода. Устало махнул рукой в сторону фланга, показывая позицию.
Никаких траншей или более-менее толковых укреплений тут не было и в помине - так, отрыты небольшие капонирчики, скорее всего - наспех, сапёрными лопатками. Максимум - от пуль укрыться. Да, это вам не вырытые экскаватором траншеи...
- Вот здесь, - Павлуха поставил пулемёт на сошки, вытащил из чехла лопатку. - Давай, взяли. Надо хотя бы немного земли накидать...
Позиции располагались именно в той части узкого перелеска, что был обращён к полю - собственно, их и увидели с дороги. Над головами шумели берёзы, где-то далеко куковала кукушка. Неумело расшвыривая лопаткой неподатливую землю, Пашка ломал голову - что же не так? И не сразу сообразил, что поток беженцев на дороге почти иссяк. А это могло означать лишь одно...
Он, стараясь не вставать во весь рост, подобрал несколько ломаных веток - видимо, оставшихся после того, как маскировали выкопанную землю другие бойцы, - бросил их на бруствер.
- Тёзка...
- Чего тебе? - недовольно отозвался длинный.
- Людей на дороге почти нет. Скорее всего, немцы близко.
- Да всё равно, - зло отозвался Павлуха. - Тут их и встретим... Там на другом фланге сорокопятка есть, так что... так что ещё повоюем... внучек.
Пашка даже не обиделся. Одно было хреново - воевать придётся одному лишь Павлухе. Потому что пиленая "трёха" к бою непригодна.
А кстати... почему бы и нет?
- Слушай, ты у пулемёта... Дай твою винтовку.
- Тебе зачем, у тебя своя есть, - не удивившись и не возмутившись, сказал длинный, надевая каску.
- Смотри, - и Пашка показал ему вынутый затвор с ополовиненными упорами на личине. - У меня учебная, не было других. А у тебя - нормальная.
Только бы не посмотрел мою винтовку. Только бы не посмотрел... Сейчас, днём, увидит, что она чёрт знает на что похожа...
- Бардак у вас, а ещё ленинградцы, - философски отнёсся Павлуха. - Не надо тебе сейчас винтовки. Позицию демаскируешь... Лучше набивай мне пустые диски. Патроны хоть есть?
- Нет, - честно признался Пашка.
- Вот зараза... Держи, - длинный, чуть перекатившись на бок, выудил откуда-то из кармана бриджей четыре снаряжённые обоймы. Привстав, вытащил из подсумка ещё три. - Как же ты Родину защищать собирался...
- Спасибо, - с чувством сказал Пашка. Сейчас, несмотря на неприязнь, он готов был расцеловать тёзку - наконец-то пропало ощущение собственной бесполезности.
Как защищать... Не готов был я её защищать, подумал он. А сейчас - придётся.
Но вслух ничего не сказал.
А что такое - родина?
Понятие вдруг внезапно сжалось до этого моста через незнамо какую реку. Моста, который надо удержать любой ценой. До людей, бредущих по дороге. До того пацанёнка с мамой, которая разлила дерущихся водой, словно собак. До нескладного мужика в белой кепке. До...
До той девчонки, так и лежащей в канаве. И до десятков других - у которых, может быть, благодаря этому вот получасу появится шанс дожить до победы... или хотя бы до завтра.
- Тихо! Идут, - прошелестело по цепи слева направо.
Сколько тут бойцов? Наверное, десятка три, вряд ли больше - скорее всего, неизвестный капитан, сгинувший вместе с диверсантами, просто сумел организовать отступавших. И хорошо, что вместо него остался этот мальчишка-артиллерист, который прекрасно понимает, что на кону. Вот они, бойцы, лежат цепью - молодые и не очень, здоровые и перебинтованные, уставшие и запылённые, но готовые хоть на полчаса - но задержать врага.
Мотоциклист, лёгкий танк, за ним - два "ханомага", и вряд ли пустые - с пехотой, уж точно. Больше похоже на передовой дозор, а не на основные силы. Ну да, основные силы скорее всего прут по главному шоссе на те самые Столбцы. А эти идут уверенно - наверняка отлично знают, что перед ними прошли диверсанты и особого сопротивления быть не должно.
- Огонь не открывать!
Да понятно, нужно подпустить ближе... И первый выстрел должен быть за пушкой. Танк - обычная "двушка", в танковом бою не самый серьёзный противник, но даже Пашка отлично понимал - у пехоты шансов против него нет совершенно. Никаких. Даже неизвестно, есть ли у кого-то гранаты! И два БТРа - на каждом по пулемёту, а то и по два. А сколько солдат сидит в этих стальных полугусеничных гробах?
Артиллеристы, давайте, родимые... вся надежда на вас. Только не подгадьте... пожалуйста, иначе мы все тут ляжем - и очень быстро.
Он видел, как стиснул Павлуха ладонь на ложе "дегтяря". Из-под каски ползёт по виску капелька пота...
Как же это напомнило ТО ожидание! То самое, которое было... вчера? Или в прошлой жизни, миллионы лет назад?
Хорошо слышен звук моторов. Вдруг он изменился, мотоцикл тормознул, фашист на нём поднял руку...
И в этот момент грохнуло орудие - где-то далеко слева, на другом фланге.
Странный звон, взрыв - и танк, дёрнувшись, встал.
- Огонь!
Цепь взорвалась трескотнёй выстрелов. Мотоциклист повалился со своего двухколёсного коня, головной БТР, взревев мотором, вывернул на поле, ухнул капотом в кювет, тут же, высоко задрав срезанный нос, выскочил на поле, развернувшись гробообразным бортом. Пашка сквозь траву видел, как из железного нутра посыпались через откинутые дверцы солдаты в серо-зелёных мундирах.
Заговорил Павлухин пулемёт. Кто-то из выскочивших свалился, зацвиркали пули по скошенному боку БТРа, уходя рикошетами вверх и вниз.
Медленно поползла в сторону башня остановившегося танка. С сухим, гулким грохотом тонкая длинная пушка дала очередь снарядов на пять. Авиационный автомат!