Как будто Нина потащится в какой-то Верхний Фоксвилл, по совету Эш. Или, может, пригласить Кэсси с Боунзом на обед? Как бы посмотрели на это дядя с тетей?
И тут ее разогнавшиеся мысли притормозили.
Нинины родители.
— Она частично индианка, — сказала Эш. — Моя кузина Нина. Ее папа на какую-то половину индеец.
И, если задуматься, родители Нины, пожалуй, не моргнув глазом радушно приняли бы Кэсси и Боунза у себя в доме. Не такие уж они состоятельные люди и совсем не снобы. Это с их-то обветшалыми бредовыми постерами Филлмура, все еще висящими на стене — через двадцать лет после того, как презервативы впервые рекламировались! Да еще эти их замшелые рок-группы: «Grateful Dead», «The Acid Test Band», «Big Brother and Holding Company» — ужас!
— Вот-вот, — сказал Боунз.
Эш кивнула.
— Я не знаю, из какого племени ее бабушка, но ее папа прожил здесь всю свою жизнь, поэтому, может быть, это какое-то местное племя.
— Я думаю, ты угадала правильно, — сказал Боунз Кэсси. — Мы должны будем…
Он умолк на полуслове, поскольку с нижнего этажа здания внезапно донесся какой-то шум.
— О черт! — воскликнула Кэсси.
— В чем дело? — спросила Эш.
Кэсси вздохнула.
— Легавые проводят одну из своих чисточек.
— Полицейские? Зачем?
— Ассоциация, которая владеет этими кварталами, убедила какого-то члена городского совета, что полиция должна время от времени отлавливать и выдворять отсюда временных жильцов.
Она произнесла это так, как будто цитировала газетную статью.
— Но это несправедливо! Ведь здесь никто больше не живет, так почему же нельзя вам?
— Потому что, если в одном из домов что-то с кем-то случится и предъявят иск, ассоциация будет нести официальную ответственность. А так как можно смело держать пари, что здесь ни у кого нет страховки…
Эш начала подниматься.
— Ну тогда давайте сматываться отсюда. Не хватает только, чтобы дядя с тетей вытаскивали меня из приемника для несовершеннолетних!
Кэсси положила руку на колено Эш, не давая ей встать.
— Кэсси, меня засадят дома на месяцы!
— Не бойся, — сказала Кэсси. — Есть только один способ выбраться отсюда так, чтобы нас не сцапали.
Эш слышала, как на первом этаже полицейские грубо орали на жильцов, которых они там застукали. Сверху донесся шум спора, звуки были похожи на хлопанье двери.
— О чем ты говоришь? — спросила Эш.
Кэсси в ответ только взглянула на своего приятеля.
— Боунз?
Тот уже протяжно напевал — на этот раз другую песню.
— Ox-на, ох-ня-на, хей-канта, но-ва-канта…
Откуда-то он извлек курительную трубку с длинным черенком. С чашечки свешивались кожаные ремешки, украшенные бусинами, раковинами и перьями. Он набил трубку темными табачными листьями.
Эш слышала, как полицейские поднимались по лестнице.
— Кэсси… — начала было она, снова попыталась подняться, но Кэсси мертвой хваткой больно сжала ее ногу, не давая возможности встать.
— Извини, Эш, — сказала Кэсси, — но тебе лучше всего пойти с нами.
— Но вы же не двигаетесь с места!
Боунз прервал свою песню и раскурил трубку. В воздухе заклубился густой дым, — пожалуй, гораздо больше дыма, чем могло бы выйти, да еще так быстро, из совсем небольшой трубки. Она неожиданно почувствовала, что закружилась голова, как будто спускаешься на скоростном лифте. Желудок свело судорогами тошноты. В комнате уже ничего нельзя было различить — ничего, кроме сплошного едкого дыма, от которого щипало в глазах и першило в горле. На своем колене она все еще чувствовала руку Кэсси, но та больше не держала ее так крепко. А внизу, там, где был пол…
От панического страха мороз пошел по коже.
О Боже!
Пол под ногами исчез, и она почувствовала под собой неровную шероховатую поверхность какого-то камня. Поднявшийся ветер разметал волосы, изорвал в клочья клубы дыма и развеял их.
Панический страх Эш сменился ошеломленным недоверием, когда она отчетливо поняла, что они втроем сидят на вершине огромного гранитного утеса, а далеко внизу расстилается бесконечное пространство, покрытое лесом. Верхушки деревьев сливались в сплошное зеленое море, которое простиралось насколько хватало глаз, до самого горизонта.
— К-К-Кэсси?.. — промямлила Эш, обнаружив, что слова никак не идут из пересохшего горла. — Где… где мы?
— В стране духов, — ответил Боунз.
Она взглянула на колдуна. В его глазах плясало неистовое клоунское веселье, но он больше не казался Эш смешным. Это был настоящий, без дураков, шаман. Парень, который смог сотворить такое, может все, ведь правда? Так чем же он занимался, скрываясь в Верхнем Фоксвилле?
И что ему нужно от нее?