— Эта карта говорит о том, чего ты боишься.
Кэсси вытянула седьмую карту и начала выкладывать ряд вправо от креста. На карте были развалины сгоревшего дома. У Эш быстрее забилось сердце: она узнала дом в Сент-Иве, где жила с матерью.
— А эта — о влиянии твоей семьи и друзей.
Восьмая карта накрыла седьмую. На рисунке были дядя и тетя Эш. Они стояли на летней поляне, а вместо рук и ног у них были ветки и корни. От изображения на Эш повеяло надеждой, но одновременно дохнуло и какой-то угрозой.
— На что тебе надеяться.
Ряд продолжила девятая карта. На ней была видна спина какого-то человека, карабкающегося вверх по скале. До вершины оставалось всего чуть-чуть, но ему не за что было больше уцепиться. Сверху свешивалась рука, протянутая альпинисту для помощи. Судя по одной только руке, нельзя было сказать, кто же там, на вершине.
Это я карабкаюсь вверх, подумала Эш. Но чья же это рука?
— Чем сердце успокоится, — сказала Кэсси, вытаскивая из колоды последнюю карту.
Она положила ее поверх девятой, закончив ряд вправо от креста.
Как только Эш увидела эту карту, ее взгляд стремительно метнулся к лицу Кэсси. Сердце заколотилось с бешеной скоростью, напоминая неистовый аккомпанемент гитарной импровизации.
— Что… что это значит?
В глазах Кэсси застыло выражение, которого прежде Эш никогда не видела. Как будто она погрузилась в глубь себя и в то же время витала где-то еще. Где-то там, вдали, но мысленно уже возвращалась. Или только что была где-то здесь, но уже унеслась вдаль.
Тревога Эш возросла. По спине быстро пополз на крысиных лапках страх.
— Кэсси? — переспросила Эш, не дождавшись ответа. — Что происходит?
— Я… я не знаю, — ответила Кэсси.
Они обе снова посмотрели на последнюю карту. Она лежала на прежнем месте, и на ней… ничего не было. Никакого рисунка. Ни малейшего изображения. Абсолютная чистота.
Показалось, что тот покой, который наполнял сад, внезапно улетучился и в воздухе разлился холод.
Кэсси потянулась было за последней картой, как вдруг невесть откуда налетевший порыв ветра швырнул разложенное гадание на дорожку к их ногам. Карты в беспорядке рассыпались, как опавшие листья. Кэсси сидела, все еще протягивая руки к картам и всматриваясь в никуда.
Ничего страшного, твердила себе Эш, пытаясь унять дрожь.
А что, если это она принесла сюда что-то дурное? Что, если внутри нее таился какой-то злобный дух, который вырвался здесь наружу, уничтожая магию, сворачивая ее? Так, как он уже поработал в ее душе…
Вдруг Кэсси встряхнулась. Странное выражение ее лица сгладилось. Самым прозаическим образом она наклонилась и собрала карты. Стянув с запястья резинку, скрепила колоду и положила ее обратно во внутренний карман куртки.
— Кэсси? — спросила Эш. — Что происходит? Почему на последней карте ничего не было? И как там могли оказаться я, Нина и все остальные?
— Я говорила тебе, — ответила Кэсси. — Это магические карты.
— Со мной случится что-нибудь плохое?
— Нет, если мне удастся помочь тебе.
Не очень-то утешительно, подумала Эш.
— А что карты…
— Никто не причинит тебе вреда, — заверила ее Кэсси. — Я даю тебе в этом слово, а Кэсси Вашингтон зря не болтает. Идет?
— Но гадание…
— Я его еще не закончила, — сказала Кэсси. — Мне нужно разобраться во всем до конца, прежде нем толковать его.
Она встала и накинула рюкзак на плечо.
Боже, подумала Эш, Кэсси давала деру. Она не могла себе этого и представить.
— Пожалуй, сейчас я не смогу остаться одна, — сказала она.
— А кто бросает тебя? Ты, детка, идешь со мной.
— Куда же мы пойдем?
— В мою нору. Я хочу кое-что обсудить с Боунзом.
Озадаченный взгляд Эш вызвал у Кэсси улыбку.
— Я же говорила тебе, подружка. Он колдун, а что мы здесь пустили в ход? Чары — таинственные и могущественные. Поэтому кто нам нужен — так это колдун, который прояснит, что все это значит.
Эш плохо улавливала суть происходящего. Но она достаточно доверяла Кэсси, чтобы позволить ей увлечь себя сначала из парка, а потом в подземку. Там они сели в поезд, идущий на север, в район Верхнего Фоксвилла, где Кэсси и Боунз жили в заброшенном доме вместе с дюжиной других таких же бездомных.
Эш никогда не бывала в той части Верхнего Фоксвилла, где обитали Кэсси с Боунзом. Их дом был через два квартала к северу по Грейси, как раз в центре района с квадратную милю, заполненного пустующими зданиями в окружении вымощенных булыжником мостовых. Это было все, что осталось от благих проектов ассоциации по благоустройству, которая планировала перестроить окраины по типу центральной части города. Когда-то весь этот район был точно таким же, как и кварталы в южной части Грейси, — многоквартирные дома с дешевым жильем, но теперь он стал пристанищем только для бездомных, наркоманов, рокеров и прочей подобной публики.
Пожалуй, в такое место Эш не пошла бы по своей воле. Бывают местечки, куда просто не стоит соваться. Вышагивая по булыжной мостовой, пусть даже рядом с Кэсси, Эш чувствовала себя неуютно. В одном проулке она заметила кучку наркоманов, которые провожали их оценивающими взглядами, пока они проходили мимо. Свист и улюлюканье каких-то уличных хулиганов летели им вслед. На углу возле дома Кэсси какой-то рокер-одиночка с эмблемой Чертова Дракона, украшающей спину его грязного джинсового жилета, сидел верхом на застывшем на месте «харлее»1 и наблюдал за ними из-под опущенных век.
Эш вздохнула с облегчением, когда наконец вслед за Кэсси вошла в дом.
Внутри стены подъезда были размалеваны многочисленными рисунками и надписями — от анархических символов, выведенных аэрозольными красками, до небрежно нацарапанных комментариев по поводу различных половых извращений. Мусор и отбросы сплошняком покрывали вестибюли и лестницы. Но на втором этаже стены были выскоблены, а все помещения подметены.
— Как ты? — спросила Кэсси, когда они шли длинным пустым коридором.