Ее белое горло дрогнуло.
— Это… Мои последователи обнаружили, что земля вокруг моего храма… умирает.
Юриан закатил глаза и вернулся к своему бекону.
— Тогда сообщи садовникам, — сказала Бранна, возвращаясь к своей еде.
Дагдан хихикнул в свою чашку чая.
— Садоводство это не решит, — выпрямилась Ианфе. — Это отравление земли. Трава, корни, бутоны цветов — все это сморщилось и заболело. И воняет нагами.
Было пыткой не взглянуть на Люсьена — увидеть, заметил ли он тоже слишком яркий блеск в ее глазах. Даже Тамлин вздохнул, как будто увидел все, как оно есть: попытка вернуть свою утраченную позицию, возможно отравить землю, а затем чудесным образом исцелить её.
— В лесу тоже есть места, где все погибло и не возрождается, — продолжила Ианфе, прижимая украшенную серебром руку к груди. — Боюсь, что это предупреждение о присутствии наг — и их планируемой атаке.
О, я её сильно задела. Мне было любопытно, что же она сделает после вчерашнего солнцестояния, после того, как я украла ее момент и силу. Но это… Умно.
Я спрятала ухмылку и мягко сказала:
— И все же, Ианфе, это дело садовников.
Она повернулась, наконец, лицом ко мне. Ты думаешь, что играешь в игру, хотелось мне сказать ей, но ты даже не представляешь, что это я подтолкнула тебя ко всем тем выборам, что ты совершила прошлой ночью и этим утром.
Я дернула подбородком в сторону близнецов, затем в сторону Люсьена.
— Мы отправимся осматривать стену в полдень, но если проблема не решится, когда мы вернемся через несколько дней, то я помогу тебе с этим.
Ее пальцы в серебряных кольцах сжались в кулаки. Но, как настоящая гадюка, какой она и была, Ианфе сказала Тамлину:
— Ты присоединишься к ним, Высший Лорд?
Она посмотрела на меня и Люсьена — взгляд слишком долгий, чтобы быть случайным.
Слабая низкая головная боль уже сформировалась в моей голове, усугубляясь с каждым словом, вылетающим с ее рта. Я вставала слишком поздно, слишком мало спала — и мне нужны были силы на предстоящие дни.
— Он не поедет, — сказала я, пресекая Тамлина, прежде чем он успел ответить.
Он положил на стол свои приборы.
— А я думаю, что поеду.
— Меня не нужно сопровождать, — пусть эти слова добьют его.
Юриан фыркнул.
— Сомневаешься в наших благих намерениях, Высший Лорд?
— Осторожнее, — огрызнулся Тамлин.
Я опустила руку на стол.
— Я буду в порядке с Люсьеном и парой стражников.
Люсьен, похоже, хотел погрузиться в свое кресло и исчезнуть навсегда.
Я посмотрела на Дагдана и Браннэ, и немного улыбнулась.
— Я могу защитить себя, раз уж на то пошло, — сказала я Тамлину.
Даэмати улыбнулись мне в ответ. Я не ощущала прикосновения к своему мысленному барьеру, или к тому, которым я окружила стольких людей здесь, скольких смогла. Постоянное использование силы сказывалось на мне — пребывание вдали от этого места в течение четырех или пяти дней станет долгожданным облегчением.
Тем более что Ианфе пробормотала Тамлину:
— Возможно, мой друг, тебе стоит пойти.
Я ждала — ждала еще какой-нибудь ерунды от этого пухлого рта –
— Никогда не знаешь, когда Ночной Двор попытается похитить её.
Я моргнула, решая, как отреагировать. Сделав выбор в пользу откидывания на стул, втягивания плеч, вытаскивая воспоминания о Клэр, о Рисе с ясеневыми стрелами в крыльях — любой способ вытащить свой запах страха.
— У тебя есть новости? — прошептала я.
Бранна и Дагдан выглядели очень заинтересованными.
Жрица открыла рот, но Юриан прервал её и сказал:
— Нет никаких новостей. Их границы защищены. Рисанд будет дураком, испытывая удачу, если сунется сюда.
Я уставилась на свою тарелку, олицетворяя склоненный ужас.
— Дураком, да, — возразила Ианфе, — но еще есть кровная месть.
Она посмотрела на Тамлина, утреннее солнце ухватилось за ее украшение на голове.
— Возможно, если бы ты вернул ему крылья его семьи, он бы… успокоился.