Он нахмурился, глядя на брошенный цветок, но все еще молчал.
Я занялась просмотром своей сумки, пока не нашла бутыль воды.
— Если бы ты жил во время Войны, — спросила я его, делая глоток, — ты бы сражался на их стороне? Или на стороне людей?
— Я был бы частью союза людей и Фэ.
— Даже если бы твой отец не был?
— Особенно, если бы мой отец не был.
Но Берон состоял в этом альянсе, если я правильно помню свои занятия с Рисом месяцы назад.
— И вот ты здесь, готов идти за Хайберном.
— Я сделал это из-за тебя, ты же знаешь. — Холодные, суровые слова. — Я пошел с ним, чтобы вернуть тебя обратно.
— Никогда не осознавала, как может мотивировать вина.
— В тот день, когда ты… ушла отсюда, — сказал он, пытаясь избежать слова покинула. — Я заставил Тамлина вернуться в поместье — получив сообщение, мы были на границе и помчались сюда. Но единственным твоим следом было кольцо, расплавленный металл на камнях в гостиной. Я избавился от него мгновением раньше, чем Тамлин, вернувшись домой, смог увидеть его.
Исследующее, осторожное заявление. Фактов, не подтверждающих похищение.
— Они расплавили его на моем пальце, — солгала я.
Его горло сжалось, но он лишь покачал головой, солнечный свет, пробивающийся сквозь лесной навес, замерцал на его красно-рыжих волосах.
Мы просидели в тишине несколько минут. Судя по шороху и бормотанию, близнецы уже заканчивали, и я вся подобралась, высчитывая слова, которые могу сказать без подозрений.
— Спасибо. За то, что пошел в Хайберн за мной, — сказала я тихо.
Он потянулся ко мху, сжав челюсть.
— Эта была ловушка. То, что я думал, должно было произойти… все не должно было обернуться таким образом.
Я приложила усилия, чтобы не оскалиться. Но я подошла к нему, останавливаясь возле него напротив широко ствола дерева.
— Эта ситуация ужасна, — сказала я, и это было правдой.
Низкое фырканье.
Я ударилась своим коленом о его.
— Не становись игрушкой Юриана. Он делает это, чтобы найти наши слабости.
— Я знаю.
Я повернулась лицом к нему, касаясь своим коленом его в тихом требовании.
— Почему? — спросила я. — Почему Хайберн делает это, помимо ужасающего стремления к завоеваниям? Что движет им — его людьми? Ненависть? Надменность?
Люсьен наконец посмотрел на меня, замысловатые фигурки и резьба на металлическом глазу хорошо просматривалась с такого близкого расстояния.
— Ты…
Бранна и Дагдан пробирались через кусты и нахмурились, увидев нас сидящими здесь.
Но это Юриан — шел за ними по пятам, как если он рассказывал детали своего осмотра местности, — кто улыбнулся при виде нас, сидящими колено к колену и почти нос к носу.
— Осторожнее, Люсьен, — ухмыльнулся воин. — Ты видел, что происходит с мужчинами, трогающими принадлежащее Высшему Лорду.
Люсьен зарычал, но я стрельнула по нему предупреждающим взглядом.
Вот и подтверждение, сказала я самой себе.
И, несмотря на Юриана, несмотря на ухмыляющихся принца и принцессу, уголок рта Люсьена дернулся вверх.
Когда мы вернулись, Ианфе ждала нас у конюшни.
Она воплотила свое грандиозное появление, когда во время завтрака как бы случайно зашла в обеденную залу, а солнце уже пускало лучи чистого золота сквозь окна.
Я не сомневалась, что она спланировала время появления, так же как спланировала остановку в одном из таких лучей, повернувшись так, чтобы ее волосы пылали, и украшение на макушке ее головы загорелось голубым огнем. Я бы назвала эту картину Образец Благочестия.
После того, как была кратко представлена Тамлином, она в основном ворковала Юриану — который лишь хмурился на нее, словно на жужжащее насекомое у уха.
Дагдан и Бранна слушали ее, нахмурившись, с такой скукой, что я заинтересовалась, возможно ли, что им нравилось только общество друг друга. В любом порочном объеме. Ни капли интереса в сторону красавицы, которую обычно разглядывали как мужчины, так и женщины. Возможно, любое физическое влечение исчезло вместе с их душами давным-давно.
Так члены королевской семьи Хайберна и Юриан терпели Ианфе около минуты, прежде чем сочли свою еду более интересной. Что, несомненно, объясняет, почему она решила встретить нас здесь, ожидая нашего возвращения, когда мы въехали во двор.
Я впервые за долгие месяцы ехала на лошади, так что была довольно неуклюжей, когда наша группа спешилась. Я послала Люсьену едва уловимый умоляющий взгляд, и он почти не скрывал ухмылку, когда подошел ко мне.
Наша компания наблюдала, как он крепко взял меня за талию и с легкостью снял меня с лошади, пока Ианфе пристально следила за нами.
Я лишь похлопала Люсьену по плечу в благодарность. Будто придворный, он поклонился.
Иногда было сложно помнить ненавидеть его. Помнить, что игра уже началась.