— Как вы, Прайс, — сухо ответил тот, не вынимая трубки изо рта. — Я уже дал вам мое слово, что поступлю точно так же, как поступите вы.
— Но, господин доктор, — продолжал дальше Прайс, остановив движением руки хотевшего что-то сказать доктора Шмидта. — Принимая ваше предложение и отказываясь вести это дело, вы сами понимаете, что мы кончаем вашу карьеру в шанхайской муниципальной полиции. Нам нужно будет уехать отсюда и начинать какую-то новую жизнь в другой части света. Поэтому я считаю, что ваши друзья могли бы несколько округлить названную вами цифру, скажем… до пятидесяти тысяч долларов, то есть по двадцать пять тысяч долларов на брата.
Доктор Шмидт шумно вздохнул.
— Я вполне понимаю вашу точку зрения, — весело заявил он, — и я передам о вашем ответе моим друзьям. Я думаю, что мы в конце концов сговоримся к общему удовлетворению. Теперь, последний вопрос: когда мы можем встретиться и закончить нашу сделку? Скажем, завтра. А?
Прайс равнодушно мотнул головой.
— Как хотите. Можно завтра.
— Скажем, здесь, в «Голубом Драконе». Завтра, в это же время, — продолжал уговариваться доктор Шмидт.
— Завтра, здесь, в это же время, — эхом подтвердил Прайс.
Доктор Шмидт поднялся с места.
— Благодарю вас, джентльмены, — произнес он, протягивая руку Прайсу. — Я так и знал, что вы будете благоразумны. Завтра в восемь часов вечера я буду здесь с деньгами и ожидаю, что вы принесете все перечисленные мною документы. Дело будет сделано.
Прайс, преодолев чувство отвращения, пожал пухлую ручку доктора. Грог деревянно кивнул головой, не выказав никакого желания протягивать руку. Доктор Шмидт окинул их последним пытливым взглядом и засеменил к выходу, нахлобучивая шляпу и поднимая воротник дождевика. Б дверях он столкнулся со старым японцем, также выходившим из ресторана, закончив свою ссору с кельнершей. Они оба скрылись на улице и дверь гулко хлопнула им вслед.
Прайс поднял глаза на Грога. Тот продолжал курить с самым невозмутимым видом.
— Чертовская погода, не так ли? — заметил он, увидев устремленный на него взгляд Прайса.
— Отвратительная, — согласился тот.
— Нет лучше места, чем дом, родимый дом, — добавил Грог.
Прайс улыбнулся, вставая с места.
— Я понял ваш толстый намек, дружище. Действительно, меня тянет посидеть у моего камина. А вы?
— Я уже сказал вам, — сентенциозно ответил Грог, поднимаясь из-за стола, — что я всегда как вы. Куда вы — туда и я.
Они расплатились и вышли на улицу.
Выйдя под проливной дождь, на пустую и затихшую Сечуен род, детективы прошли до ближайшего гаража и, взяв такси, направились в дом Прайса. За всю дорогу они не проронили ни одного слова и только, явившись домой, и расположившись комфортабельно у приветливо горящего камина, с чувством глубокого одобрения глядя на бокал виски-сода перед собой, Прайс усмехнулся и задал первый вопрос:
— Итак, дружище Грог, как вам все это нравится?
Грог вытряхнул пепел из трубки и на тонких губах его появилось некоторое подобие улыбки.
— Как будто все идет так, как полагается, — меланхолично произнес он.
— Я поражен, Грог, — воскликнул Прайс, вскакивая с места и начиная гулять по комнате, что всегда служило верным признаком его большого возбуждения. — Вся мрачная тайна, разгадать которую, казалось, не было никакой возможности, вдруг раскрывается перед нами, как расцветший цветок. Мало того, мы имеем возможность наложить руки на всю эту полупочтенную шайку.
— Вы слишком оптимистично настроены, Прайс, — вздохнул Грог. — Правда, мы можем забрать этого неудачного доктора Шмидта, но дело не в нем.
— А в ком же?
— В том третьем лице, которое я не видел, но которое имело сухой властный голос и распоряжалось как доктором Шмидтом, так и прекрасной португалкой. Он здесь хозяин, а они его исполнители. Если мы сможем наложить лапы на этого фрукта, то мы можем считать нашу задачу выполненной блестяще во всех отношениях. А до тех пор, нам нужно поберечь наши собственные головы.
— Вы, конечно, правы, — нетерпеливо согласился Прайс.
— Но все же, тайна раскрыта. Причина смерти Толедоса и «золотой дамы» ясна. Объясните вот мне, как мы можем расположить известный нам материал?
Грот лениво пожал плечами.
— Теперь дело не требует уже усиленной головоломки, — нехотя произнес он. — Все ясно, как апельсин. Многоуважаемый синьор Толедос не кто иной, как вольный или невольный агент «наших друзей». В своей работе он каким-то образом «проштрафился», а так как он знал очень много, то «власть имущие» решили просто убрать его с дороги. Я думаю, между прочим, что сам акт расправы над несчастным испанцем принадлежит тому прекрасному русскому парню, о котором я говорил вам, как о моем страже на Бабблинг Вэлл род. Он страшно силен физически и в его руках синьор Толедос, разумеется, был как малый ребенок. Прекрасная португалка была в качестве благосклонной зрительницы всего происходящего для доклада по начальству.
Прайс задумчиво кивнул головой.
— Это похоже на правду. А как вы связываете судьбу «золотой дамы» со всей этой историей?
— Тоже очень просто и ясно, как все в этом лучшем из миров, — пожал плечами Грог. — Будучи импульсивной особой, она влюбилась в синьора Толедоса. У них была связь. Эта связь невольно столкнула ее с «нашими друзьями» и запутала ее отношения. Она была привязана к своему, может быть, мимолетному увлечению. Она также стала знать слишком много. И когда наши друзья заподозрили, что ее слабые женские нервы могут не выдержать и выдать всю компанию в руки полиции, ее придушили.
— И это тоже верно, — кивнул головой Прайс. — Но, говоря о «золотой даме», мы можем теперь поговорить о самом слабом звене в нашей цепи. Где находятся те документы, о которых говорил и по поводу которых торговался с нами доктор Шмидт и где, черт побери, мы можем найти их? Я обыскал вещи миссис Робинзон самым тщательным образом дважды. Мне кажется, что я нашел там все, что только можно было найти. А теперь, оказывается, я пропустил самые важные улики, о которых бы не подозревал совершенно, если бы счастливый случай не помог мне разыграть этот блеф с черным портфелем.
Грог равнодушно покачал головой.
— Это значит лишь, что вы не искали их там, где нужно, — заметил он.
— Очевидно, так, — слегка саркастически согласился Прайс. — Тем не менее, это открытие не упрощает дела. Я вижу, что завтра мне придется еще повозиться с этой стороной вопроса. А сейчас…
Внизу послышался короткий звонок, прервавший разглагольствования Прайса.
Грог немного оживился.
— А вот и Мацумуро-сан, — негромко произнес он.
Приятели, затаив дыхание, прислушались. Они слышали, как Ли Фу, шаркая туфлями, подошел к выходной двери. Послышался краткий вопрос, после которого дверь была открыта. По коридору послышались чьи-то осторожные шаги.
— Да, это он, — кивнул головой Прайс.
В дверь вежливо постучали.