- Небось, оттого, отчего все автомобили ходят. Автомобили, небось, ходят…
Но Травка не дослушал, отчего ходят автомобили. В сторожке стояла чугунная печка. От печки было тепло. На тулупе было мягко.
Глаза у Травки закрылись. Травка спал.
Рано утром Марья Петровна разбудила Травку.
Вставать не хотелось. Но, когда Травка вспомнил папу и маму, он сразу проснулся. Неужели его не ищут?
Он сказал Марье Петровне:
- Тетенька, пойдемте скорее к маме!
- Нет, милый, - сказала тетенька, - сначала чайку нужно попить, да и Справочное бюро еще не открыто.
Сторож снял с печки чайник, достал стаканы, сахар и баранки. Марья Петровна, сторож и Травка попили чайку.
Снаружи трамвайный парк был довольно похож на обыкновенный трехэтажный дом. Он был из красных Кирпичей, только гораздо больше трехэтажного дома и совсем без окон. Вместо окон парк был покрыт стеклянной крышей.
На здании парка помещались большие часы. Маленькая стрелка на часах показывала 9, а большая - 12.
Из парка выходили последние трамваи и отправлялись в разные стороны. На трамвайных остановках толпился народ. Трамвайные вагоны были переполнены. Все спешили на работу.
Ночью выпал снег, и на площади работали снегоочистительные машины. Их было несколько, и все разные.
Одна машина только соскребала примерзший к асфальту снег косыми круглыми скребками, другая собирала его в кучи, а третья совками подбирала его и сваливала на грузовик. Совки были расположены лесенкой, один за другим. Совок за совком подходил к снеговой куче, зачерпывал снег, поднимался вверх и опрокидывался над ящиком грузовика.
Движение совков было похоже на движение ступенек эскалатора - лестницы на метро.
Вдруг над самым ухом Травки раздался гудок. Травка рванулся в сторону. К тротуару подошел закрытый грузовик с надписью «ХЛЕБ». К нему были прицеплены два маленьких грузовичка без моторов. На одном тоже было написано: «ХЛЕБ» и «БУЛОЧНЫЕ ИЗДЕЛИЯ», а на другом - «КОНДИТЕРСКИЕ ТОВАРЫ».
Большой «ХЛЕБ» остановился, из него вышел человек и отцепил маленькие грузовички. В грузовичках открылись стеклянные стенки. Там сидели люди в белых фартуках.
Оказывается, это были магазинчики на колесах. Тут Травка что-то вспомнил и полез в карман. Там вместе с ножичком лежал скомканный бумажный рубль.
Травка подошел к магазинам на колесах, купил в одном две булочки, а в другом -две ириски и две конфетки в виде маленьких куколок. Он хотел было купить по три штуки всего, но Солнечка была далеко, и к ее приезду можно было купить еще. Сейчас были только Травка и Марья Петровна. Марья Петровна сначала отказывалась, а потом все-таки взяла угощенье, но есть не стала, завернула в платок. Может быть, она сама хотела кого-нибудь угостить.
Подошел трамвай. Марья Петровна вошла на переднюю площадку трамвайного вагона и Травку взяла с собой.
Вагоновожатый сказал очень строго:
- Проходите, женщина с ребенком, в вагон. Здесь не полагается стоять.
Марья Петровна показала вагоновожатому маленький блестящий номерок и сказала:
- Свои. И мальчик со мной.
Больше они не стали разговаривать. Наверное, разговаривать им больше было не о чем. Травка дожевывал булку и смотрел по сторонам. То и дело попадались новые высокие светло-желтые и светло-серые дома, один красивее другого.
Марья Петровна ехала с Травкой узнавать адрес Травкиной мамы. Она боялась отпустить Травку одного. Она думала, что мальчик адреса не знает. А то почему бы он заблудился?
А на самом деле он знал и адрес и номер телефона. Но Марья Петровна толком у него не спросила.
Они ехали на передней площадке.
Травка стал смотреть, как работает вагоновожатый.
Левой рукой вагоновожатый поворачивал большую ручку с круглой деревянной головкой.
Травка вспомнил, что рассказывал ему сторож в трамвайном парке, и подумал:
«Ишь ты, как мотор громко гудит, когда в него попадает электрический ток!»
Вдруг Травка услышал какое-то шипенье: ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш…
Травка вспомнил, что слышал такое же шипенье, когда открывались и закрывались двери в поезде метро. Но здесь двери открывали сами пассажиры. А когда раз дверь осталась открытой, ее закрыла Марья Петровна.
Сначала он испугался. Он подумал, что испортился электрический мотор. Но Марья Петровна стояла, как будто ничего не случилось. Вагоновожатый тоже спокойно смотрел вперед и только изо всей силы наступал ногой на звонок. Головка звонка торчала из пола. Она была похожа на шляпку большого толстого гвоздя.
Раздавался громкий трамвайный звон: дянннь-дянннь-дянннь-дянннь… А кроме звона -шипенье: ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш…
Люди бегом перебегали трамвайные рельсы. А когда путь был свободен, вагоновожатый снова поворачивал ручку. Трамвай переставал звонить и шипеть и шел быстрее.
«Что же это шипит ?» думал Травка.
Спросить было не у кого. Марья Петровна казалась очень сердитой, а с вагоновожатым во время движения разговаривать нельзя. Об этом даже написано на передней площадке.
Вагон подходил к большой площади. Вагоновожатый повернул ручку; вагон замедлил ход, снова зашипел и остановился. Тут Травка заметил, что шипело тогда, когда вагоновожатый поворачивал правой рукой маленькую ручку. Под ручкой была надпись:
Марья Петровна взяла Травку за плечо и сказала:
- Ну пойдем, надо нам сходить. Вон будка-то стоит - Справочное бюро.
Когда они сошли с трамвайных ступенек. Травка сказал:
- А я знаю, зачем тормоз. Тормоз -это чтобы останавливать вагон. На паровозе тоже есть тормоз. И он работает самым обыкновенным воздухом, только крепко Накачанным машиной.