Мистер Уиллоби выразительно посмотрел на меня, рассмеялся и заметил:
– Дорогой дядя Николас, не стоит забывать, что хуже всего у мисс Уорриңгтон получается бояться.
Кажется, молодой человек намекал на то, что не тақ уж долго после свадьбы жена будет продолжать бояться мужа. Словно бы его милость и так не узнал уже все особенности моего характера.
– Это попытка лишить меня невесты? - с весельем осведомился вельможа, переводя взгляд с меня на племянника.
Мистер Уиллоби рассмеялся и с потешной серьезностью заверил мужчину:
– Как можно, дядя Николас? Разве я в состоянии соперничать с вами?
Лорд не выдержал и расхохотался.
Ну, наверное, для него действительно было смешно думать, что он может считаться более завидным женихом по сравнению с молодым родственником, над которым не довлеет проклятие… Я же смотрела на ситуацию иначе: его милость куда богаче, чем племянник, он приближен к трону, невероятно влиятелен… И, несомненно, сильней и умней меня. Почему-то последнее меня странным образом успокаивало, ведь выходит, что, став женой лорда Дарроу, я смогу до конца своей жизңи укрываться за его спиной от всех невзгод. Хотела ли я этого? Пожалуй… Пожалуй, я не отказалась бы.
Внешность же… Право, его милость действительно никто бы не назвал стариком, а лицо его не было лишено своеобразной привлекательности.
Мужчина изумленно приподнял брови. Причем, мне показалось, что он выказал свои искренние чувства.
– Что же, мисс Уоррингтон, если вы не покривили душой,то я рад слышать от вас такие слова.
И почему-то мое сердце быстрей забилось.
Визит к Шанте мы запланировали на следующий же день, причем лорд Дарроу безапелляционно заявил мне, что идти придется по дорогам фэйри. Разумеется, подобная перспектива не вызвала во мне бурного восторга, пусть мне уже приходилось проходить по призрачным тропам, но все равно становилось понемногу жутковато. Однако его милость заверил меня, что под его защитой мне не стоит бояться попасть в лапы нечисти. В итоге я согласилась, хотя встреча с Охотником продолжала страшить.
– Ну же, мисс Уоррингтон, – ободряюще улыбнулся мне вероятный будущий муж, беря под руку, - вы всегда оставались удивительно храброй молодой особой, даже когда самообладание должно было отказать вам. Так неужто сейчас, когда я рядом, вы поддадитесь страху?
Вообще-то, я поддалась страху, но все-таки готова была довериться лорду Дарроу, как и всегда. Но сколько же решимости потребовалось от меня, чтобы вложить ладонь в протянутую руку… Стоило только сделать это, как перед глазами закружились серебристые искры,и я поняла: больше мы не в мире людей.
Очень хотелось надеяться, что его милость не ошибался в своих предположениях. Я и так пребывала в ужасе: под ногами не было ничего, лишь поток серебристых искр, который непонятно каким образом выдерживал вес человеческих тел… Вокруг же клубился серый туман…
Какое счастье, что я не имею никакого отношения к колдовству…
Слуги лорда уже, похоже, давным-давно привыкли к любым неожиданностям и не удивлялись, даже сталкиваясь с самими удивительными вещами.
– К Шанте придется добираться на экипаже, мисс Уоррингтон, – сообщил мне вельможа, продолжая поддерживать под руку. - Цыгане, как вы понимаете, не могут позволить себе такую роскошь, как большое зеркало.
Словно бы для меня поездка в карете может оказаться менее предпочтительной, чем прогулка по дорогам фэйри… Нет уж, лучше по–человечески, дольше, зато проще и надежней…
Так непривычно оказалось находиться столько времени наедине с его милостью… Почему-то теперь это смущало… Прежде подобное чувство ңе посещало меня при виде лорда Дарроу. Но раньше я никогда и не смотрела на него как на возможного будущего мужа…
– Вы теперь слишком часто краснеете, – не преминул отметит перемены во мне мужчина, который также стал смотреть на меня куда чаще.
Я вымученно улыбнулась и ответила:
– Обстоятельства обязывают, ваша милость… Интересно, что же скажет нам Шанта.
После этих слов лорд изрядно помрачнел.
– А вот меня скорее интересует, что же она попросит за свои услуги… – произнес он задумчиво и, кажется, встревоженно.
Об этом мне и в голову не приходило думать. Очевидно, зря.
– Она потребует платы? - растерялась я, почувствовав тревогу. - Но вы ведь родственники с Шантой. Уместен ли торг в таком случае?
Похоже, его милость позабавила моя наивность: на миг во взгляде его промелькнуло веселье.
– Сама суть колдовства такова, мисс Уоррингтон, что всегда приходится платить… Практически за все и практически всегда.
Как, к примеру, годом собственной жизни за спасение чужой. Забыть о том, что сделал для меня лорд Дарроу, не вышло бы при всем желании.
– И чем больше мы желаем получить,тем больше придется отдавать. Когда же один колдун просит у другого помощи, то и плата становится иной, порой очень высокой. Мне неспокойно от мыслей о том, какую цену запросит моя цыганская кузина за свою услугу…
Теперь пришло время и мне переживать не только за вердикт ведьмы…
Если цена окажется непомерной?
– Раньше времени не переживайте, мисс Уоррингтон. В самом деле, раз уж вы собираетесь выйти за меня замуж, то привыкните сперва, что я предпочитаю сам решать возникшие затруднения. К тому же, вы слабая и беззащитңая женщина.
Из кареты мы выбирались поспешно, прятали лица, таились… В конце концов, в свете последних чудовищных слухов будет лучше , если меңя не увидят в столице необрученною…
– Цыгане не выдадут? - тихо спросила я, когда его милость вел меня к кибитке Шанты.
Тот только покачал головою.
– Нет. Для них в этом нет корысти, мисс Уоррингтон. К тому же это по–cвоему честный народ, верный своему слову.
С одной стороны, я привыкла верить словам лорда Дарроу, с другой, всю жизнь мне не доводилось слышать так уж много хорошего о бродячем племени…
Цыганская красавица стояла возле своего передвижного обиталища и словно бы уже ждала нас. Возможно, действительно ждала. В могуществе Шанты я теперь не сомневалась, как и в колдовских силах лорда.
– Здравствуй, Николас, – улыбнулась ведьма вельможе. - И ты здравствуй, красавица.
На такое приветствие я только вздохнула. Уж рядом с ней мне и подавно не сойти за красавицу.
– Я же говорила, Николас, что ты еще приведешь ко мне женщину, – с нескрываемым торжеством произнесла цыганка, кивнув на свою кибитку. – Идите уж, это будет непростой разговор. И не хмурься ты так, гаджо, не хмурься. Вижу, несладко просить у меня, но такова судьба,и редкий смертный в силах ее изменить, даже такой могущественный, как ты. Просто смирись, как смирилась однажды твоя мать.