А погляжу на эту — сразу подымается. Ничего. Когда семья будет
— сам все поймешь…
Схватив упаковку с порножурналом, попрощавшись с другом, Димка поспешно кинулся вниз… В зале привычно кипела работа, мигали лампочки на пульте, трещали принтера. С "шестидесяткой" безотрывно мучались наладчики. Похоже, его долгого отсуствия никто и не заметил. Он снова уселся за стендовый стол, снова подключил "бармалейный" блок. Вспомнил — пора обедать. И принялся разворачивать свой кулек с закуской, как всегда, упакованный бабушкой. Прежде чем отойти, чтобы взять кипяток для чая из общего чайника, открыл нижнюю дверцу аппаратной части стенда и спрятал между схемными платами Радищев пакет.
Это было самое надежное место. Сунуться туда, кроме него, не решился бы никто, включая самого Леонида. Привычный рабочий полдник перемежался этот раз с постоянным сексуальным возбуждением. Он горел нетерпением посмотреть еще раз, но здесь такое было крайне опасно. Любопытствующие операторши моментально бы узрев возбужденный лик парня, выхватили журнал и раздули бы неописуемый хай.
Он вспомнил — эти самые операторши из этой же смены года два назад притащили "Энциклопедию половой жизни" — книгу, видимо переведенную с английского, и перепечатанную на конторских листках на пишущей машине. Читая ее, они охая и вздыхая, комментировали: "В наших книгах таких подробностей не скажут".
Димке не давали даже в нее заглянуть, может опасаясь, что сие пособие одарит его опытом и те потеряют возможность сотворять колкости про его любовную неустроенность. А скорее, просто стеснялись. Но он засек место, где они ее спрятали: под клеёнку общего обеденного стола. И когда в зале начался аврал, он быстро сгонял домой за "Зенитом", купив по дороге пленку "Фото
— 65"; лихо перещелкал все страницы. И вот на последнем кадре одна из дам заскочила в техкомнату… Короче, бабы заварили такой хипиж, который не пожелать бы никому. Какой уж и не имел смысла — негативы были благополучно спасены и экземпляры фотоиздатовской книги достались еще и Гришке и Сашке. И конечно, самому Леониду Петровичу, самоотвержено успокоившему тогда не в меру нервных и сексуально озабоченных сменщиц.
Но никакого нового опыта и перемен на любовном фронте эта книга не принесла. Написана была она видать, в Америке, и применительна была наверное, только к тамошней жизни. Не удивительно: "наши" прочтя её, только и причитали:
— О чем им еще писать? Им бы всучить наши проблемы. Заставить-ка побегать по нашим аптекам за гондончиками…
И по-новой закруживались в голове вечные слова Гришки:
— Никто тебя не научит отношениям с телками. Этому можно научиться только самому. И с самого детства…
Но на обнаженных красоток взглянуть не терпелось. Оглядевшись, что в комнате — никого, потихоньку достал из стенда пакет, развернул. Аппетит сдал на задний план. Трепеща, стремясь не шелестеть, листовал журнал под столом. Вспомня детство, когда на уроках в младших классах он тайно читал журналы "Мурзилка" и любовался коллекциями марок одноклассников.
Жадно впившись, он разглядывал сексуальные сцены с участием бесстеснительной красавицы, изредка подумывая, как лучше сохранить эти оргазменные страницы в фотокопиях.
— Ну-ка, что там у тебя? Дай-ка глянуть!
Голос Леонида неожиданно прогремел над ухом. Димка лихорадочно принялся "затаривать" журнал обратно в аппаратный отсек.
— Ну зачем прячешь? Жалко ли показать?
Димка вздрогнул — да, на работе и вида нельзя подавать о наличии у тебя порнухи. Попался! И машинально сунул секс-издание начальнику…
И в школе некогда приключилось подобное. Злющая же была учительница природоведения! Отобранного кляссера и "двойки" в дневнике ей показалось мало:
— Чего расселся, как на унитазе! В угол! В угол становись! К сорнику! Пусть весь класс поглядит на бездельника!
Унизила перед одноклассниками. До перемены заставив простоять у мусорной корзины. Словно в тюряге: "твое место у параши!"
…- Не хрена себе бабец, — промолвил Леонид, — вот это сиськи! Где они такую сняли? Это твоя книжка?
— Нет. Дали на время.
— Понятно. Свою покупать — слишком дорого. Послушай, а ты, кажется умееешь фотографировать?
— Приходилось.
— А не мог бы эту бабу перещелкнуть? Если надо, у меня есть фотобумага.
— Вопросов нет. — ответил Димка. — Завтра будет готово.
— Ну, завтра — не завтра… Не спеши. Это уж — как успеешь.
Насмотревшись разврата, он вернул журнал и продолжил:
— Ладно. Спрячь его. Это забугорные дивы: увидал, полюбовался и забыл. А ты лучше взгляни сюда.
Он достал из своего кошелька маленькое черно-белое фото, с которого смотрела пухленькая круглолицая девушка с длинными, распущенными по плечам волосами. Протянул Димке.
— Ну как? Она тебе нравится?
— Да, очень симпатичная. Кто это?
— А это и есть Диана, моя племянница. О ней мы, помнишь, говорили утром. Я знал — тебе она приглянется. Так что ходи на работу чистеньким, опрятным, бодреньким — со дня на день будешь с ней знакомиться.
— А когда именно? — встрепенулся Димка.
— Точно сказать не могу. Я-то даже не знаю, где она живет на квартире. Но на днях обещает зайти, и тогда приглашу ее сюда.
Он вынул из пачки сигарету, намереваясь выйти перекурить. И вспомнил о блоке питания.
— Как себя ведет этот монстр? Больше не капризничал?
— Да не заметил. Вот он, в порядке.
— Ясно. Он цеплял помехи от неконтактов в стойке питания.
Кончай его мучить и ставь на место. И ступай домой. Сегодня, пожалуй, другой работы не предвидется.
Димка отсоединил надоевший блок от стенда и поволок его, сгибаясь от тяжести, в машинный зал. Сняв с "бармалея" панель, стал на колени, постелив на пол обрывок ненужной распечатки.
И принялся водворять железный короб на место. Особо ловко требовалось попасть на разъем, чтоб штифты "папы" не загнулись, а впритык поймали отверстия замонтированной в тумбе "мамы".
Закрутив крепежные винты, включил питание. На блоке вспыхнула зеленая лампочка. Нажал кнопку "Самопроверка". "Бармалей" грозно заревел и в приемный карман — темную нишу на боку тумбы стал выдавать пробитые карты. По окончани теста он вынул тонкую пачку карт из кармана и веером рассмотрел их на просвет.
Узоры из отверстий были правильны: отличий от образцов в инструкции не наблюдалось. Кинув уже ненужные перфокарты в урну, он принялся собираться домой, подобрав остатки обеда — дворовым котам, и еще две пачки фотобумаги "Бромпортрет" от Леонида. На всякий случай, оторвав еще бумаги от распечаток, понадежнее обернул кулек с журналом.