Она не ответила, потому что сразу поняла, о ком речь. Он любил своего командор так, что смог бы убить - не каждая женщина способна похвастаться такой преданностью.
- Как он? - спросила Мима.
- Он? Плохо.
- Плохо? - и снова удивление вполне оправдано. - Почему? Он теперь герой...
- Какой там герой, - Клюква скривился и ссутулился ещё больше. - Герой, тоже мне... Они сделал из него козла отпущения. Он убил Владлена и восстановил мир, и прилюдно всё так и есть - его вписали в герои, верно. А потом убрали с поста, потому что сейчас другое, мирное время и не нужны люди, пусть даже с большим опытом, но которые умеют действовать только силой. Сейчас нужны другие - прощелыги, которые просочатся в малейшую щель и умаслят любого оппонента. Такие как командор остались не при делах. Он своё отработал. В общем, его отправили в почетную отставку.
- Куда?
- Недалеко... дня за три долетим. Если захочешь. Ты захочешь? - Клюква впервые посмотрел ей в глаза, испытующе, почти просяще - и на его лице нервно подергивалась какая-то мышца.
- Конечно, - сказала Мима, тронутая этим выражением неуверенности. Может он просто не знает, что ей нечего терять? А даже было бы что - командор стоит большего?
- Это будет... побег из твоей тюрьмы. Если тебя поймают, могут дать реальный срок.
- Я поеду, - мягко повторила она. Мужчины часто думают, что женщины не осознают всей серьезности положения, когда как обычно они сознают её чуть ли не лучше всех остальных. Но право слово, о чём тут думать - болото против встречи с человеком, о котором в памяти только хорошее? Каждый взгляд, скрывающий острое сожаление, его мягкий, полный муки голос. Когда по вечерам Девис приходил и расспрашивал о мелочах, необходимых для планирования операции, он старался держаться как можно дальше и даже голосом не напугать, считая, что женщины не должны испытывать страх. Никогда.
Как бы то ни было, что бы ни вытворяли глупые аграндцы, для неё он навсегда останется героем.
- Тогда вперёд.
Они встали - Клюква вскочил первым - и исчезли в парке среди деревьев. Об исчезновении Мимы в бараке узнали только утром, когда она была уже вне пределов досягаемости.
***
Любая тюрьма остаётся тюрьмой, как её ни маскируй.
Командору выделили большой дом на побережье тёплого моря, но так далеко от городов, что дом казался камешком на поверхности безбрежной пустыни, а вокруг - только леса, песок и воздух.
Клюква получил целых три разрешения на посещение Девиса, потому что к нему так просто не пускали - и каждый раз заявлял, что явился в одиночестве.
Наконец, проверки закончились, и он аккуратно посадил катер на площадку неподалеку от дома, в котором были открыты практически все окна - и который поражал царящей тут пустотой.
- Сейчас мы...
- Я сама.
- Сама его найдешь? - Клюква остановился.
- Да.
- Хорошо. По утрам он обычно на берегу бывает... когда не пьет.
Мима кивнула и выпрыгнула на дорожку, а потом огляделась и направилась в сторону берега. Вокруг было много деревьев и совсем не было людей. Дул ветер. Пахло водорослями и влажным песком, в сонной тишине как редкие жемчужины сверкали птичьи трели.
Пришлось долго искать спуск на берег среди заросших колючими кустами скал, но Мима остановилась на несколько секунд, прикрыла глаза и прислушалась - и будто появилась путеводная нить, показывающая правильную дорогу.
Она уверенно обошла несколько деревьев, потом одну кривую скалу и оказалась у тропинки, ведущей резко вниз. Теперь осталось только спуститься.
Не было никакого удара молнией, или звука возвышенного марша в ушах - ничего не выделяло этот момент как особенный.
Девис нашёлся внизу, у самого подножья холма. Он лежал прямо на песке, на спине, закрыв глаза и положив руки под голову, а рядом валялась пустая бутылка из-под чего-то весьма крепкого. Его рубашка знавала лучшие времена, а теперь потеряла не только цвет, но и форму, а штаны, похоже, были вынуты из коробки, куда скидывают ненужную ношеную одежду для бедных.
Подходя, Мима уловила запах спиртного.
Ему война тоже не оставила ничего стоящего.
- Командор...
Он так резко открыл глаза, будто сторожил шаги. Вполне вероятно, они так редко здесь звучали, что и правда сторожил.
Мима опустилась рядом с ним на колени и стала смотреть, гадая, сильно ли он изменился. Впрочем, о чём тут думать, почётная отставка кого хочешь изменит, даже такого уставшего от войны человека. Вот и сейчас - взгляд, не выражающий ничего - ни радости, ни удивления. Пустота.
- Ты пьян? - спросила она, когда не получила никакого ответа.
- Да. И мне снова кажется, что ты пришла. Опять. Правда, обычно тебя окружает свет... и ты в белых одеждах.
- Я мёртвая, что ли? - хмыкнула она, непроизвольно вытерев о плечо нос. А потом всё равно шваркнула.
Карие глаза вдруг прищурились.
- Повтори.
- Хочешь сказать, я прихожу к тебе... с того света? Являюсь, как видение, глядя с укором и жалостью? Вздыхаю и киваю, а мои волосы струятся и плывут по ветру? С меня в таком виде хоть иконы пиши?
Девис попробовал подняться, но координация подвела, он поморщился и сел, потом наклонился, слепо прищуриваясь, почти прижимаясь лицом к лицу Мимы. Она терпеливо ждала.
- Ты... смеёшься? - еле слышно прошептал Девис.
- Как видишь. Раньше я так не делала?
- Нет.
Он протянул руку и провел по её щеке.