– Однако, не слишком ли много самоуверенности… – начала было она. – В это время меня всегда ждет такси, – прервал ее Дункан. – Я предпочитаю не водить машину. Кстати, у меня ее и нет.
Джанис сглотнула и села в машину.
Дункана хорошо знали в ресторане «У Альфреда». Джанис заказала салат из креветок и камбалу, он выбрал бифштекс и бутылку вина «Пятьдесят девять». Когда официант стал разливать вино, Джанис прикусила губу – вино оказалось белое! Дункан поднес к носу бокал и понюхал. Тут Джанис не выдержала:
– Он же принес белое вино, – заикаясь, сказала она.
– Я знаю.
– Но я подумала… к бифштексу…
– Все правильно. Это мое любимое вино, они всегда предлагают его мне. У тебя рыба, к камбале белое хорошо подходит. Я пью белое и беру бифштекс, мне так нравится. Надеюсь, ты не расстроена?
Джанис покраснела. В прошлом ей бывало неловко за молодых людей, которые не разбирались в винах, а сейчас она сама попала впросак перед человеком, который не только разбирался в винах, но и для собственного удовольствия нарушал общепринятое правило. И вдруг ей стало весело. Она попробовала вино, которое оказалось очень сухим и очень хорошим.
– Итак? – спросил Дункан. – Я еще преступник? Считаешь меня виновным? Каким будет приговор?
– Приговариваешься к ужину с неуклюжим ребенком.
– Это я перенесу, никаких проблем. По правде, я был готов к такому наказанию, даже не будучи виновным.
Джанис отпила из бокала и произнесла:
– Поскольку тебе придется выдержать наказание за несовершенное преступление, считай, что ты заранее отбыл наказание за будущий проступок. За него тебе будет зачтено сегодняшнее наказание.
– Интересная мысль! Пожалуй, я поделюсь ею с моим приятелем–юристом. Он будет в восторге, и вообще можно реформировать все законодательство.
– То есть как?
– Ну, допустим, ты хочешь врезать кому–то по носу. Идешь в суд, рассказываешь судье о своих намерениях. Он убеждается, что это будет первое преступление и выносит приговор: «Штраф сто долларов и условно шесть месяцев». Платишь штраф, берешь квитанцию и врезаешь по ненавистному носу.
– А шесть месяцев условно?
– Это означает, что в течение шести месяцев нельзя совершать новых преступлений, в противном случае следует новое наказание. И вообще, они могут составить прейскурант – плата за разные виды преступлений. С таким, например, добавлением: «На этой неделе оскорбление действием идет со скидкой». Судам это понравится, уменьшится очередь ожидающих суда. Получается, что судить можно заранее, до преступления.
– И это может содействовать уменьшению безработицы, – добавила Джанис. – Как это?
– У тебя нет работы, ты идешь и отбываешь срок за кого–то другого. Можно оплатить заранее преступление, за которое дают десять лет, и передать свой оплаченный срок другому человеку, который планирует убийство.
– Но тогда придется наказание строго увязывать с преступлением, не так ли? – спросил Дункан.
– Конечно, – ответила Джанис, увлеченная игрой. Она с удивлением отметила, что размахивает руками, как в детстве.
– Но наказание за драку не должно идти в зачет наказания за мошенничество, – продолжала она. – Это совсем разные вещи. Если и переводить сроки, то с каким–то коэффициентом или со скидкой. Но не начнется ли спекуляция?
– Можно организовать биржу, торговать сроками наказаний, – сказал Дункан. – И еще можно возобновить средневековые наказания.
– Какие?
– Кандалы и колодки. Время пребывания в колодках, с получением ударов гнилыми фруктами или без фруктов. Время пребывания в кандалах.
– Над этим следует подумать. Сейчас так много всяких разных извращенцев. Некоторые будут испытывать удовольствие от колодок.
– Систему наказаний не следует увязывать с сексуальными странностями, надо уважать конституцию.
– Пожалуй, ты прав… При «нашей» системе в тюрьмах будут, как правило, те, кто этого хотел или заранее планировал свой срок. И еще можно экономить на охране. Оказавшиеся без работы охранники смогут обратиться на биржу наказаний. – Да, но в штатах, где есть смертная казнь, надо быть осторожным, – заметил Дункан.
– Неотбытый срок можно добавить к стоимости недвижимости, – развивала мысль Джанис. – Общая стоимость увеличивается, растет подоходный налог, государству будет даже выгодно увеличение мелкого воровства.
– Да, за карманное воровство и хулиганство государство будет получать, пожалуй, больше, чем все сегодняшние налоги.
Джанис пришла в такой восторг от их выдумки, что пролила вино. Может быть, она захмелела? И где ее камбала? Она не помнила, когда прикончила свою рыбу. – Еще хлеба, пожалуйста, – сказала она, не вполне справляясь с собственным языком.
– У тебя хороший аппетит, – заметил Дункан. – Ты ешь больше, чем эти «постоянно худеющие» женщины.
– Худеть? Ни в коем случае! Если бы ты видел меня, то понял, что диета нужна мне как… рыбе сигарета. Никакой диеты!
– Значит, ты стройная?
– Не стройная, а тощая. Меня трудно ущипнуть за зад. Мой зад не может прищемить даже треснутый стульчак. Я стройна, как велосипед.
– Не верю. Молодые женщины всегда считают себя стройными или худыми, но не тощими. Он дотронулся до своих часов и спросил:
– Что возьмем на десерт?
– Пожалуй, кофе.
Дункан заказал себе кофе по–турецки, Джанис решила составить ему компанию. Официант разлил кофе в крохотные чашечки. Думая, что Дункан спешит, она сделала большой глоток и вскрикнула:
– О, черт!
– Ты в порядке? – спросил он.
– Ничего себе порядочек! Обожгла губы и небо. Почему ты не предупредил меня? – Извини, – сказал он, снова дотрагиваясь до часов.
– Что, надо уходить?