***
Когда Ургх открыл глаза, голова у него все еще гудела от удара, полученного огромным обломком скалы, валяющемся неподалеку. Но свойственная всем оборотням способность к мгновенной регенерации уже сделала свое дело. Раны его уже практически затянулись, и он мог свободно двигаться. Вожак вскочил на ноги и тревожно осмотрелся.
Местность вокруг него стала совершенно неузнаваемой. Не было больше ни цветущих деревьев, ни душистых горных трав, ни даже самих гор. На чужом бирюзовом небе висел всего один, яростно слепящий глаза солнечный диск, а вместо поросших зеленой травой лужаек сразу за полуразрушенными домами начинались странные красные пески. Там еще бурлили потоки принесенной смерчем грязной воды, которые мгновенно высыхали, едва коснувшись песков.
В беспорядке валялись на земле громадные осколки камней вперемежку с деревьями, напрочь лишенными листвы и переломанными сучьями. Гигантский смерч вывернул и переместил скалы, нанес огромные кучи мусора, камней, и грязи. Среди поваленных деревьев виднелись неподвижные тела до сих пор еще не пришедших в себя оборотней, животных и птиц.
Земля была опустошена и обезображена. Мертвое молчание нарушалось лишь рыданиями и воплями оставшихся в живых жителей поселка. Словно испуганные дети, уцелевшие оборотни всех кланов жались друг к другу, с ужасом вглядываясь в тот чужой и враждебный мир, куда забросила их безжалостная стихия…
Они так никогда не узнают, что в результате страшного природного катаклизма произошла спонтанная телепортация в параллельный мир через открывшийся в месте скопления магических сил портал, и на земли Древнего Египта были выброшены не только долина, где жили оборотни, но и часть неведомого мира антропоморфных существ с головами животных и птиц.
Так родились египетские боги. Так появились на Земле оборотни…
***
Спустя три тысячелетия часть попавших сюда уцелевших перевертышей перебралась на восток, на Острова Пряностей и в Индонезию. Но большинство из них решило отправиться через Атлантику в Новый Свет, чтобы обосноваться в самом удаленном от цивилизации месте, на территории нынешнего штата Вайоминг. Когда в 1743 году там впервые высадились европейцы, то семьдесят процентов их составляли оборотни, привлеченные не только малой заселенностью этой местности, но и реальной перспективой основать там свой собственный город. Они поселились у Скалистых гор.
А небольшая часть всех уцелевших при телепортации псоглавцев, прибывшая в Новый Свет вместе со всеми, укрылась от посторонних взоров еще дальше, на севере. То, что там уже жили индейские племена кроу ничуть не смущало, пришельцев с собачьими головами. Исходя из своего прежнего жизненного опыта полуоборотни были твердо уверены в том, что индейцы примут их за явившихся к ним с небес чужих богов. Так оно и случилось.
Глубокой осенней ночью 1893 года доктору Сэмюэлю, одинокому старому вервольфу, отошедшему от дел клана более тридцати лет назад и обосновавшемуся в небольшом городке на западе Вайоминга не спалось. То ли потому, что в связи с непогодой сильно ныли все его когда-то полученные раны, то ли потому, что очень ярко светила полная луна, навевая смутное желание вспомнить молодость и, обернувшись, снова помчаться по осеннему лесу, жадно вдыхая запахи полной грудью, то ли потому, что очень уж тоскливо стучал дождь в оконное стекло… Но только доктор лежал в своей огромной постели и, отложив книгу, смотрел в окно невидящим взглядом.
Вдруг его словно что-то толкнуло. За окном мелькнула неясная тень и тут же послышались странные звуки, отдаленно напоминающие мяуканье кошки. Откинув пуховое одеяло, Сэмюэль неожиданно быстро для своего преклонного возраста скользнул к дверям и прислушался. Непонятный звук повторился. Доктор открыл дверь и осмотрелся. Никого.
Но запах… Странный, нежный, сладковато-молочный аромат коснулся его настороженно раздувшихся ноздрей. И другой, неясный и давно забытый завораживающий запах совсем молодой, явно не старше пятидесяти-шестидесяти, самки вервольфа слабо присутствовал здесь, хотя этого никак не могло быть. Все члены его стаи, равно как и других остальных кланов оборотней вервольфов, веркэтов, вербэров, верфуксов, немногочисленных верфальков и очень обособленно существующих полуоборотней-псоглавцев жили довольно далеко отсюда. В городе, разбитом на отдельные районы для разных видов и подвидов.
Почти четыре тысячи лет тому назад, оказавшись в совершенно чужом, непонятном и враждебном им мире, оборотни, чтобы спастись, заключили между собой Союз. Договор о помощи и взаимной поддержке, который помог им не только выжить, но даже укрепить свои позиции на новом месте.
И сейчас за соблюдением этого договора, равно как и за соблюдением неприкосновенности границ каждого клана в городе, зорко следили Стражи. Дозорные патрули, в состав которых входило по два представителя от каждого района. Они бдительно следили за порядком, предупреждая и пресекая межвидовые конфликты, которые, хоть и не очень часто, но все же иногда случались. Только благодаря этому давным-давно заключенному Союзу оборотни смогли спокойно приспособиться к современным условиям жизни и теперь жили как самые обычные люди.
Кстати, люди в этом городе тоже имелись. И совершенно спокойно воспринимали то, что рядом с ними обитают не совсем понятные, но давно уже ставшие им привычными существа, обладающие двумя, а то и больше, ипостасями. Тем более, что свою звериную сущность оборотни без повода стремились не демонстрировать.
А поводом могли стать либо очень сильный гнев, либо отчаяние, либо (что бывало чаще всего) ревность. О, да! Все без исключения перевертыши были очень большими собственниками. «Моя самка!» «Моя женщина!» Для любого оборотня это было святое. И не дай Бог кому-то посмотреть на чужую самку пристально! Тут уж разум замолкал, и на передний план выступали не человеческие эмоции, а звериные инстинкты. Зная об этом, и люди, и сами перевертыши старались не только не касаться даже случайно чужой женщины, но и не смотреть на нее, чтобы не вызвать нежелательной реакции у ее спутника.
Кстати, между оборотнями и людьми уже довольно давно стали возникать любовные пары, только вот детей от таких браков рождалось немного. Дело в том, что оборотни даже в своей человеческой ипостаси по размерам намного превосходили обычных людей. И человеческая женщина могла легко погибнуть при родах, так как плод был намного крупнее человеческого детеныша.
К родившимся полукровкам члены всех кланов относились теперь точно так же трепетно,как к чисокровным щенкам. А ведь еще сто пятьдесят лет назад они считались изгоями и содержались исключительно в резервациях!
Появившийся от такого союза ребенок обычно перенимал все свойства родителя-оборотня, и к тридцати годам, своему подростковому возрасту, уже свободно перекидывался из одной ипостаси в другую. Магическая же сила, полученная ребенком от родителей (чаще всего это касалось случаев, когда оборотнем является только один из них), проявлялась далеко не сразу. Она могла спать внутри носителя долгие годы и проявиться в самый неожиданный момент. Во время солнечного затмения, смертельной опасности или при иных необычных обстоятельствах.
Но все перевертыши остались очень далеко! В городе оборотней, расположенном в двухстах милях от того места, где обосновался доктор Сэмюэль. Сразу же после того, как влюбился в самку из клана верхундов и ушел вместе с ней из родной стаи.
***
Верхунды или Дикие псы были примитивным кочевым племенем. Бродягами, презираемыми и ненавидимыми всеми остальными кланами оборотней за то, что похищали чужих детенышей. Малочисленные самки племени зачастую не могли выносить и родить своего ребенка из-за тяжелого кочевого образа жизни, и без похищенных детей их племя давно бы уже прекратило свое существование. Верхунды жили очень замкнуто, скрываясь от всех. Они были настоящими изгоями.
Лау, так звали ту, ради которой доктор покинул родную стаю, тоже была когда-то похищена ими у своих родителей.
Она была совсем еще молоденькой самочкой-полукровкой с испуганным взглядом огромных карих глаз и копной спутанных рыжих волос. Судя по не исчезающему и в человеческой ипостаси хвосту, Лау была наполовину верфуксом. Этот пушистый рыжий хвост и привел к тому, что девушка в новом племени стала всеобщим посмешищем. У примитивных новых сородичей сам факт наличия хвоста у оборотня в человеческой ипостаси вызывал дикий хохот и грубые насмешки.
Быть изгоем незавидная участь, а для женщины - особенно. Жить с постоянным ощущением опасности. Спать, вздрагивая во сне. Оглядываться то и дело, чтобы избежать опасности. Постоянно взвешивать каждый свой шаг… Это невыносимо!
В стае Лау всегда стояла по иерархической лестнице ниже всех, даже самых старых и больных бета-самок, питающихся исключительно отбросами. Она была настолько слаба, забита и запугана, что даже никогда не пыталась сопротивляться своим палачам. Несчастная терпела издевательства, тычки, побои, а в звериной ипостаси и довольно болезненные укусы сородичей молча, сжимаясь в комочек и старясь стать как можно незаметнее для окружающих.
Сэмюэль познакомился с ней в тот день, когда обезумевшая от ужаса Лау, буквально ворвалась в его дом, расположенный на окраине города, спасаясь от преследовавших ее самцов-верхундов. Последовать за ней они не решились и залегли неподалеку. Прекрасно зная, как относятся к ним остальные оборотни, преследователи были уверены в том, что хозяева выкинут непрошенную гостью за дверь сразу же, как только обнаружат ее присутствие. Их жертва окажется на улице, и тогда ее можно будет вернуть в стаю, откуда она сбежала пару часов назад, не желая становиться наложницей того, кого всей душой ненавидела и страшно боялась. Это был сын вожака стаи, издевающийся над ней с особой изощренностью и жестокостью и решивший, что она уже достаточно выросла, чтобы ублажать его в постели.
Но все получилось иначе. Когда выскочивший на шум доктор увидел в углу своей прихожей хрупкую скорчившуюся фигурку с нервно метущим пол ярко-рыжим хвостом, в его душе что-то дрогнуло…
Сэмюэль был старым холостяком, потерявшим когда-то любимую девушку в самый день свадьбы. Кони, впряженные в свадебную карету, внезапно понесли и рухнули вместе с новобрачными в пропасть, на дне которой протекала бурная горная река. Все случилось в считанные мгновенья. Никто ничего не успел понять, и, уж тем более, обернуться. А в человеческой ипостаси перевертыши так же хрупки и уязвимы, как самые обычные люди... Сэмюэль остался жив только благодаря случайности. Его выбросило из окна кареты на камни. Он потерял сознание и с переломанными костями был вынесен течением на отмель, неподалеку от того места, где все это случилось. Благодаря свойственной всем оборотням способности к мгновенной регенерации, Сэмюэль быстро оправился от страшных травм, но найти и спасти свою невесту так и не смог…
С тех пор ни одна женщина не переступала порог его дома. Доктор жил один, помогая сестре воспитывать племянников и работая хирургом в местной клинике.
…И вот сейчас, встретившись взглядом с испуганными карими глазами, он внезапно почувствовал, как щемящая пустота в его сердце заполняется теплом. Вопреки здравому смыслу доктор оставил Лау у себя. И вожак клана, совершенно неожиданно для всех членов стаи и самого доктора, его поддержал.
Дорр поставил перед Дикими псами ультиматум: оставить девушку в покое или погибнуть, так как отныне она является членом его стаи. И если кто-нибудь из присутствующих здесь самцов посмеет предъявить на нее права, это будет расценено вожаком как покушение на самку вервольфа и, соответственно, караться смертью. Трусливо поджав хвосты и злобно оглядываясь, преследователи скрылись в лесу. А спустя сутки, все племя Диких псов разом снялось с места и скрылось в неизвестном направлении. Больше их здесь никогда не видели.
Сэмюэль и Лау поженились спустя месяц. Вожак клана благословил их союз. Но жить в стае молодая жена не смогла. Несчастная была так запугана и так боялась всех, кроме мужа, что вскоре Дорр, сочувственно глядя на муки доктора, разрешил им покинуть клан и обосноваться в этом глухом, всеми забытом месте. Здесь они счастливо прожили целых два с половиной года, прежде чем Лау унесла неведомая болезнь, о которой доктор раньше никогда не слышал. Девушка просто медленно угасала. Изо всех сил старался Сэмюэль спасти свою любимую женщину, но помочь ей не удалось.
Так и остался он жить в этом старом доме, где все напоминало ему о недолгом счастье…
***
Странный мяукающий звук раздался снова. Причем шел он уже прямо из-под его ног. Доктор опустил глаза вниз и застыл. На выбеленных солнцем деревянных ступенях лежал небольшой сверток, и писк шел непосредственно оттуда. Уже догадываясь, что это, но все еще не веря себе, старый Сэмюэль наклонился и поднял теплый, туго спеленатый комочек. Потом осторожно откинул уголок ткани и непроизвольно издал глухое горловое рычание. При ярком свете луны с нежного младенческого личика, окруженного серебристыми кудрями на него сурово и строго глянули угольно - черные с красноватыми белками глаза.
В ту же секунду в лесу раздался тоскливый вой волчицы. Услышав его, малыш тревожно дернул головкой, и Сэмюэль похолодел. На какую-то долю секунды вместо очаровательного личика на плечах младенца появилась голова щенка и тут же исчезла. Потом ребенок повернулся к доктору, посмотрел на него необычайно осмысленным взглядом и вдруг трогательно улыбнулся, обнажив при этом очаровательные, совсем еще крошечные белые клычки.
Сэмюэль снова растерянно рыкнул и раскашлялся. Сомнений не оставалось! Это был полукровка. Причем, довольно редко встречающаяся помесь. Отцом, судя по всем этим метаморфозам, был не кто иной как псоглавец… Этот клан полуоборотней, не способных полностью принимать ни звериную, ни человеческую ипостась, всегда жил изолированно от остальных.
Не являясь оборотнями в полном смысле этого слова и привлекая ненужное внимание живущих поблизости людей своим, мягко говоря экзотическим видом, они всегда существовали очень обособленно. На них словно неудачно пошутила природа, оставив на красивом человеческом теле голову пса! Откуда взялась эта боковая ветвь оборотней с таким причудливым генетическим сбоем никто из перевертышей не знал.
Псоглавцы появились здесь много позже всех остальных кланов, когда город оборотней был уже фактически построен, а до того момента скрывались в глуши среди индейцев племени кроу, которые поклонялись им как богам. Чувствуя к себе довольно прохладное отношение со стороны остальных перевертышей, псоглавцы появлялись в городе крайне редко, только в случае острой необходимости, и всегда держались настороже.
Их племя, так же, как и других оборотней, было организовано наподобие волчьей стаи. Там тоже правил сильнейший из мужчин альфа. При нем всегда находилось несколько бета-самцов послабее. Все подчинялись ему беспрекословно, потому что нарушение субординации каралось смертью или изгнанием из стаи, что для любого оборотня было равносильно смерти. У женщин их клана тоже была своя, сходная, иерархия. Предводительница женской части стаи, обычно сильнейшая альфа-самка, практически всегда становилась супругой вожака.
Подобное притягивает подобное. И влюблялись псоглавцы, как и все оборотни, подсознательно следуя этому принципу. Альфа – в альфа, бета – в бета. Исключения, конечно, бывали, но очень редко. И супруге вожака псоглавцев не вручалась власть на блюдечке при заключении брака, если она была не самой сильной в «прекрасной половине» стаи! Она зарабатывала ее сама. Если же супруга вожака не оправдывала надежд, которые на нее возлагались, то частично лишалась своей власти. Но только частично! Потому что в отличие от остальных оборотней псоглавцы, как и люди, не отличались моногамией. А посему вожаки великодушно прощали своей половинке некоторую слабость.
В последнее же время в племени участились случаи рождения детенышей-полукровок, лишенных главной отличительной особенности кинокефалов – песьей головы. Младенцы от смешанных браков с людьми стали рождаться самыми обычными детьми. И далеко не у всех в определенном возрасте человеческая голова трансформировалась в собачью. Многие вообще просто становились носителями гена, который мог проявиться в любом поколении, а мог и не проявиться совсем.