— И никакой догадки? — как бы невзначай сказал Беркли.
Лейтенант вздохнул:
— Не могу же я подшить догадки к делу в качестве доказательств. Я стараюсь оперировать фактами, поддающимися проверке.
Если предположить, что он все-таки что-то знает, то ясно, что делиться этим он не собирается. Беркли, правда, этому не очень верил. Если бы полицейский что-нибудь пронюхал, он бы не стал тратить время на разговоры.
— Я на вас рассчитываю.
Беркли пожал плечами.
— Я в этом деле не участвую, — заявил он. — Дороти Джиффорд нас просто попросила достать сведения о Сьюзен Оуэн. Я подозреваю, что Пит на нее немного нажал, чтобы не возвращать ей чек. — Он широко улыбнулся. — Надеюсь, вы нам сообщите, что узнаете о ней?
Даггетт посмотрел на него, стараясь понять, говорил ли он правду. Наконец он решил, что Беркли не врет.
— Я вам почти все рассказал, — ответил он, вставая. — Прошу извинить. Дела…
— Ваш приход всегда большая радость для нас, — серьезно уверил его Беркли. — Вам бы следовало почаще заходить к нам…
Полицейский нахмурился, поняв намек на свое бурное появление.
— Не надо поворачивать нож в ране, — воскликнул он. — Любой может ошибиться, да и вы сами не всегда такой честный, каким кажетесь. Я припоминаю, что в паре случаев я при желании мог бы вам устроить массу неприятностей.
— Вы что-то путаете, — иронически заметил Беркли. — Я слишком уважаю полицию и ее достойных сотрудников.
Они прошли в приемную, где Цинтия смерила лейтенанта осуждающе-недоверчивым взглядом. Тот сделал вид, что ничего не заметил, и одарил ее улыбкой, сопровождаемой галантным поклоном. Она покраснела и уткнулась в страницу, которую печатала.
— Не стоит на него сердиться, — заявил Беркли, закрыв за ним дверь. — Время от времени ему нужна разрядка. В таких случаях он проявляет особое расположение к частным детективам.
Звонок телефона помешал молодой женщине сказать то, что она думает.
— Я сам… — сказал Беркли, видя, что она тянет руку к телефону. Он вернулся в кабинет и снял трубку.
Звонил Джеффри Максвелл. Он только что прочитал статью в «Таймс» и хотел получить уточнения. Допрашивавшие его полицейские дали понять, что Сьюзен Оуэн покончила с собой, убив Джиффорда. Он ничего не понимал.
Беркли его уверил, что он сам только что раскрыл газету и знает ничуть не больше. Чтобы отделаться от Максвелла, пришлось пообещать ему держать его в курсе и сообщать новые детали.
Он едва успел положить трубку, как телефон опять зазвонил. На этот раз Линн Симпсон. Ее, казалось, потрясло, что Сьюзен Оуэн могли убить, а не она сама покончила с собой. Как будто это что-то меняло!
И ей Беркли поклялся всеми святыми, что ему ничего неизвестно, и пообещал позвонить, когда что-нибудь узнает.
Где два, там и три!
Не успел он раскрыть «Таймс», чтобы ознакомиться с новостями дня, как телефон зазвонил в третий раз. Ну, сейчас с просьбой дать ей разъяснения к нему обратится Дороти Джиффорд. Ан нет! С другого конца провода звучал незнакомый мужской голос:
— Мистер Беркли?
— Да.
— Мне необходимо вас повидать. Это касается Сьюзен Оуэн, — глухим голосом заявил неизвестный. — Это очень важно.
— Всю первую половину дня я буду у себя, — сказал Беркли, — приезжайте.
— Это невозможно, — ответил тот. — Нужно, чтобы вы приехали…
Беркли нахмурился.
— Вы можете объяснить, чего конкретно вы хотите?
— Не по телефону, — неуверенно произнес незнакомец. — Он помолчал. — Я не хочу, чтобы вы сообщили в полицию и чтобы они поджидали меня в вашей конторе…
— Если вы мне не доверяете, я не стану настаивать, — отозвался Беркли. — Могу дать вам адрес другого агентства…
— Не в этом дело, — поспешил заявить неизвестный. — Вы поймете, когда я вам все расскажу.
Беркли это стало надоедать.
— Колитесь, — сухо сказал он, — или отваливайте. Ну, или вы говорите, или я кладу трубку.
— Прошу вас, — прошептал незнакомец, — вы должны мне помочь… — В его голосе слышалась растерянность. Беркли молчал. Прошла долгая секунда. — Я могу засвидетельствовать, что Сьюзен Оуэн действительно покончила с собой… Но полиция меня арестует, если я это сделаю.
Беркли почувствовал интерес.
— Я буду ждать вас у центрального входа в Морской госпиталь, — произнес его собеседник. — Какая у вас машина?
Беркли понял, что нужно решать.
— Прошлогодний «форд» зеленого цвета, — ответил он.
— Жду вас в течение часа, — заключил незнакомец. — После чего, если вы не придете, я буду считать, что вас это не интересует…
Морской госпиталь находился в начале Парк Бульвара, главной артерии, пересекающей с севера на юг пятьсот гектаров парка Бальбоа в самом центре города. Съехав по развязке с автострады Хеликс, Беркли медленно подъезжал к бульвару. Строения госпиталя находились справа, отделенные от дороги широкими лужайками, засаженными деревьями.
Несмотря на то, что было еще рано, стояла невыносимая жара. Безжалостное солнце сверкало в бело-голубом небе. Но все равно на улицах было много народу. Туристы, приехавшие взглянуть на солнечный Сан-Диего, были полностью вознаграждены погодой.
Беркли все-таки поехал на встречу, назначенную таинственным незнакомцем. Вообще-то он должен был предупредить лейтенанта Даггетта, но он этого не сделал по двум причинам. Во-первых, ему было любопытно узнать, что хотел сообщить неизвестный. Если бы на место встречи нагрянула полиция, тот мог бы вообще не появиться. Во-вторых, он еще не забыл бурное вторжение лейтенанта в свой кабинет. А кроме того, возможно, это была плохая шутка, хотя Беркли так не считал. Он умел отличать настоящее волнение от хорошо разыгранного. И он чувствовал, что звонивший был взволнован по-настоящему.