— Алло? — резко повторил голос. — Отвечайте, или я вешаю трубку! Кто вы?
Кто вы? Стоя в гостиной, где раздавалось тиканье часов, он услышал, как какое-то блеяние выходит из его рта.
— Меня зовут Дейл Клеусон, мистер Бортман. Мой сын-…
— Клеусон. Отец Билли Клеусона.
Теперь его голос стал безжизненным и суровым.
— Да, это-…
— Что вам надо?
Дейл не мог найти ответа. Впервые в его жизни, он действительно почувствовал себя косноязычным.
— И ваша фотография Отряда D изменилась тоже?
— Да.
Он с трудом придушил крик.
Голос Бортмана хоть и остался безжизненным, но наполнился яростью.
— Послушайте меня, и передайте остальным. После обеда на мой телефон установят записывающее устройство. Если это какая-то шутка, вы, ребята, будете смеяться всю дорогу в тюрьму, я могу вас в этом заверить.
— Мистер Бортман-…
— Заткнитесь! Первым звонит человек, который называет себя Питер Моултон, якобы из Луизианы, и говорит моей жене, что наш мальчик внезапно появился на фотографии Отряда D, которую ему прислал Джош, и она впадает в истерику сразу после того, как ей звонит какая-то женщина якобы мать Бобби Кейла все с той же безумной историей. Далее, Олифант! Пять минут назад, брат Райдера Дотсона! Он повторяет ту же историю. Теперь вы.
— Но мистер Бортман-…
— Моя жена лежит наверху, накачанная транквилизаторами, и если все это ваших рук дело, да хоть принца Альберта, — я клянусь перед Богом-…
— Вы знаете, что это не шутка, — прошептал Дейл. Он почувствовал, как немеют его пальцы — превращаются в лед. Он посмотрел через комнату на фотографию. На светловолосого мальчика.
Щурясь, улыбается в камеру.
Молчание на другом конце.
— Вы же знаете, что это не шутка, так что случилось?
— Мой сын вчера вечером покончил с собой, — произнес Бортман безжизненным голосом. — Разве вы не знали этого?
— Я не знал. Клянусь.
Бортман заплакал.
— И вы действительно звоните с большого расстояния, не так ли?
— Из Бингхэмтона, штат Нью-Йорк.
— Да. Скорее всего, вы звоните издалека, есть разница — местный звонок или звонок с дальнего расстояния, я имею в виду. На дальних расстояниях голос звучит с определенными… шумами…
Дэйл понял, с запозданием, что безжизненные нотки окончательно покинули его голос.
Бортман плакал.
— Он был подавлен с тех самых пор, как вернулся из Вьетнама, в конце 1974 года — сказал Бортман — это всегда обострялось весной, пик приходился на 8 апреля, когда другие парни… и ваш сын…
— Да, — произнес Дэйл.
— В этом году, он просто не… не пережил пик. Последовало приглушенное «хррр» — Бортман воспользовался носовым платком. — Он повесился в гараже, мистер Клеусон.
— Иисус Христос, — пробормотал Дейл. Он очень плотно закрыл глаза, пытаясь отогнать навернувшийся образ. Но образ не уходил, стало даже хуже — его улыбающееся лицо, расстегнутая гимнастерка, веревки с армейскими жетонами. — Мне очень жаль.
— Он не хотел, чтобы люди знали, почему его не было с остальными в тот день, но, конечно же, история всплыла. — Длинная, медитативная пауза от Бортмана. — Такие истории всегда всплывают.
— Да. Я предполагаю, что это так.
— У Джошуа не было много друзей, когда он рос, мистер Клеусон. Я не думаю, что у него вообще были настоящие друзья, пока он не попал в Нам. Он любил вашего сына, и остальных.
— Я сожалею о вашей утрате, — сказал Дейл. — И простите, что побеспокоил вас в такое время. Но вы поймите… я не мог иначе.
— Да. Он улыбается, мистер Клеусон? Остальные… они сказали, что он улыбается.
Дейл посмотрел на фотографию рядом с тикающими часами.
— Он улыбается.
— Конечно же. Джош, наконец-то, догнал их.
Дейл выглянул в окно в сторону тротуара, где Билли когда-то ездил на велосипеде со вспомогательными колесиками. Он полагал, что должен что-то сказать, но никак не мог придумать что. У него разболелся живот. Его руки как будто покрылись льдом.
— Я должен идти, мистер Клеусон. Моя жена может проснуться в любую минуту. — Он помолчал. — Я думаю, что надо отключить телефон.
— Это может быть неплохой идеей.