Констанс помедлила.
— Во-первых, узнать, что обнаружил историк, потому что он явно выяснил факт такой важности, что он повлек за собой его смерть. Во-вторых, больше разузнать о пропавшем пароходе «Замок Пембрук». В-третьих, найти еще информацию о смотрителе маяка, который погиб — если допустить, что эти сведения вообще возможно найти. В-четвертых, идентифицировать знаки, вырезанные на теле.
— В твоей цепочке рассуждений много логических пробелов, и многое строится на предположениях и домыслах, но в целом я не разочарован в тебе, Констанс.
Она нахмурилась.
— Я расцениваю столь слабую похвалу, скорее, как оскорбление. На какие логические пробелы ты указываешь?
— Прости мне мою маленькую шутку. Твой анализ и рекомендации вполне заслуживают похвалы. Фактически я намерен доверить тебе значительную часть расследования.
Она переместилась на стуле, пытаясь скрыть испытанное от этих слов удовольствие.
— Каковы же твои собственные соображения?
— Я согласен со всем, что ты сказала. По крайней мере, до тех пор, пока мы не получим более существенные улики. Но я должен добавить, что две детали этого дела кажутся мне наиболее значительными — это слово «Тибейн», которое вырезали на теле историка, вместе со странными символами и... история о призраках.
— История о призраках?
— Та, что ты рассказала мне. О том, что маяк был одержим духами. Там ведь слышали детский плач.
— И ты, в самом деле, думаешь, что это важно?
— Да, это имеет первостепенное значение.
Пендергаст повернулся, отреагировав на стук в дверь.
— А вот и наш первые респондент!
Он открыл дверь, чтобы встретить ожидавшего в коридоре человека. Ему было около сорока, крепко сбитый с истончившимися каштановыми волосами и сильно выступающим вперед адамовым яблоком. Констанс вспомнила, что видела его дважды в черте города: один раз на улице — он издалека наблюдал за арестом Пендергаста — и еще раз — за завтраком здесь, в гостинице, вчера утром. В обоих случаях он придерживался довольно скучного, консервативного стиля в одежде, детали которой почти комично контрастировали между собой. Именно поэтому Констанс запомнила его: из-за ярких шерстяных свитеров с V-образным вырезом. Сегодня он предпочел пушистый ярко-персиковый свитер.
— Ах, — выдохнул Пендергаст. — Дана Данвуди, эсквайр — во всем своем великолепии.
— Мне нравятся яркие цвета, — ответил мужчина, пожимая протянутую руку. — Вы, я полагаю, предпочитаете прямо противоположные оттенки.
— Попадание, весьма точное попадание! Прошу, присаживайтесь, — Пендергаст дождался, пока посетитель удобно устроится на стуле. — Это моя ассистентка, мисс Грин, она будет присутствовать здесь во время интервью. Констанс, познакомься с Даной Данвуди, известным юристом Эксмута.
Констанс кивнула в знак приветствия.
— Итак, чем могу быть полезен, агент Пендергаст? — спросил Данвуди.
— Всего несколько вопросов, если не возражаете.
Данвуди махнул рукой. Констанс заметила, что на тыльной стороне запястья у юриста была довольно простая, поблекшая от времени татуировка в виде якоря.
Пендергаст сверился с записной книжкой.
— Полагаю, вы живете в доме с видом на солончаки.
Данвуди кивнул.
— Вы позавчера ночью были дома?
Снова кивок.
— Может, вы заметили нечто необычное в тот вечер? Слышали или видели что-нибудь?
— Не могу припомнить ничего подобного.
Пендергаст сделал запись в книжке.
— Как бы вы охарактеризовали работу юриста в Эксмуте?
— Удовлетворительно.
— И чем вы занимаетесь?
— От случая к случаю, но в основном обыкновенной юридической работой.
— Какого рода слушания вы проводите?
— Различные. Вопросы продажи недвижимости, имущественные иски, различные споры, запросы на снижение зональных тарифов и так далее.
— Ясно. И вы еще являетесь при этом членом городского управления. Полагаю, этот статус помогает вам в вашей работе.
Данвуди вырвал торчащую нить из своего свитера.
— Агент Пендергаст, я никогда не смешиваю свое гражданское положение с работой.
— Ну, разумеется.
Данвуди слабо улыбнулся. Констанс заметила, что он был довольно остроумным, и запугать его представлялось непростым делом.
— Вы женаты, мистер Данвуди?
— Уже нет.