…Звук распространялся в тумане неправильно, отдаваясь глухими и бесчисленными эхо во всех углах болота — сила его была обманчива, и Семен никах не мог сообразить, с какой стороны шел тот выстрел, какой он услыхал, пройдя уже половину обратного пути до поворота на Маркелицы.
Встревоженный, он остановился и долго слушал. Выстрелов больше не было. Тут ему в голову пришло предположение, что это его товарищи ждут его на гати и дают ему знак, чтобы он поторопился. Поколебавшись с минуту, Семен вынул наган и один раз выстрелил в воздух. Потом он прибавил шагу.
Дождь перестал. Начинался слабый рассвет. Верхние слои тумана слегка побелели, но здесь, на болоте, было еще темно и сыро. Промозглость воздуха Семен ощущал во рту и носу, ощущал ее и в груди. Он кашлял и часто плевался. Дыхание в тумане было затруднено, у Семена появилась одышка, и он шел все еще быстрей и быстрей, желая поскорее выбраться из этого бесконечного болота.
Гать чуть заметно повернула вправо.
«Ну, теперь скоро», — подумал Семен.
В стороне зачернела группа кустов. Они показались Семену знакомыми. Где-то недалеко должен быть поворот на Маркелицы. Каждую минуту Семен ждал увидеть своих товарищей, сидящих на бревнах и поджидающих его. Им на- доело, конечно, сидеть на одном месте в тумане, и они набросятся на него с руганью за то, что долго пропадал.
В особенности Аким. А Кутяпов, поругав немного, скажет:
— Шагаем, шагаем — некогда, — и начнет впереди отмахивать шажищи своими ногами.
Хороший парень Кутяпов!
Придя домой, они все втроем завалятся спать. Ух, как здорово заснут они после такой беспокойной ночи! Заснуть в сухой, теплой постели, под крышей, не пропускающей дождя, и за хорошими стенами, спасающими от тумана.
Гать повернула еще вправо. Ответвления на Маркелицы все еще не было.
Семен удивился. По его расчетам выходило, что он уже подошел к тому месту, где был поворот. Но кругом лежало все такое же пустынное болото, только было оно здесь очень темным. Часто попадались кучи высокой болотной травы, и в ней совсем скрывались бревна.
Семен припомнил, как в какой-то книжке он читал, что человек, идущий по пустыне или степи, где нет дорог и каких-нибудь приметных точек, обыкновенно все время заворачивает незаметно для себя в одну сторону, (в какую— Семен не помнил) и, в конце концов, приходит в то же место, откуда ушел.
Вспомнив это, Семен подумал, что, может быть, гать идет все время прямо, а ему только кажется, что она заворачивает вправо. Но думал он так недолго. На глаз было заметно, как быстро поворачивает гать. У Семена было хорошо развито чувство направления, и теперь он был убежден, что идет не к Маркелицам, а от них.
Он остановился.
— Что я рехнулся, что ли? — подумал он. — Не прошел же я мимо поворота на Маркелицы. Он должен быть влево, а гать все время вертает вправо, Что за притча?
Поразмыслив, он вернулся на несколько десятков шагов назад. Ничего не было. Одна гать, никаких ответвлений и никаких знаков. Кутяпова и Акима тоже не было. Семен хотел было покричать, но ему стало стыдно перед самим собой за свое волнение — и, повернув, пошел дальше, думая, что, может быть, ошибся в расстоянии и, в конце концов, куда-нибудь да выйдет.
Где-то очень далеко зашумела крыльями крупная птица.
— В кутижской роще, — предположил Семен, но определить направление шума опять не смог.
Вдруг, совсем близко от Семена, немного впереди, разорвав слежавшийся сырой воздух, внезапно взвизгнул и сумасшедше забился на высоких нотах истошный человеческий крик:
— По-мо-ги-ите!!
Волосы стали дыбом у Семена от этого крика. От испугу и неожиданности, он чуть не свалился в болото и спасся только тем, что быстро присел на корточки.
Крик оборвался. Семен не дышал. Он слышал, как бурно стучат у него виски.
Опять завизжал крик:
— По-мо-ги-ите!
И снова оборвался.
Семен вобрал в себя очень много воздуху и медленно его выпустил.
— Ух, разве можно так! — отдышался он.
В темноту громко спросил, таким тоном, как будто хотел навести порядок:
— Кто это кричит здесь?
Где-то низко, в самом болоте, кто-то завозился, засопел, захлюпал водой. — Голубчик, родимый, спаси, — всхлипнул жалкий голос.
Семен кинулся вперед. Неожиданно под его ногами бревно кончилось и дальше впереди бревен не было. Гать обрывалась здесь, уперевшись в трясину. Семен еле успел остановиться.
— Где же гать-то? Бревна-то нет!
— Нету, родимый, нету. Вынуты здесь бревна. Ой, спаси, сейчас утону!
— Да как же я тебя спасу. Где ты есть?
— Тут, тут, вот он я!
— Ну, держи багор, достанет! Присмотревшись сквозь туман к голове и плечам, торчавшим из болота, Семен кинул в ту сторону конец багра.
— Ну!
Увязший человек пошевелился.
— Нет, не могу достать. Ближе немного протяни…
Голос его все еще продолжал дрожать и всхлипывать.
Семен встал на самый край бревна, рискуя соскользнуть, и еще раз кинул багор.
— Достал?
— Чуть-чуть, голубчик, совсем чуть-чуть. Сейчас достану.