Я уверен, что ради меня, ты бы сорвалась с места в чём стоишь и полетела бы на край света, но в этом нет никакой необходимости.
Не пытайся обо мне что-то разузнать, я думаю, что это невозможно, все концы подчищены, домик свой я продал, с работы уволился и сразу от тебя я поехал в Сосновск, где сдаю свою ЗИСочку, и уезжаю из этих мест. Ни у кого про меня не спрашивай, я ни с кем не поделился своими планами, кроме тебя никто не знает, что я уже уехал и возможно навсегда. Ты сейчас прочитала слово „возможно“, да, моя любовь, есть маленький шанс, что мы ещё встретимся и если так будет угодно богу, то я тебя отыщу хоть в раю, хоть в аду, но я умоляю, ты на это не надейся, просто будет, значит будет.
Я не знаю даже, имею ли право давать тебе советы или нет, будем считать, что мой голос совещательный и ты его учтёшь при принятии важного решения.
Моя несравненная Фросенька, я не вижу смысла вам с Андрейкой оставаться долго в Таёжном. Сибирская глушь, есть сибирская глушь, а твой мальчик очень смышлёный и развитый, ему нужно жить в большом городе, поступать в будущем в приличный вуз, а здесь его ждёт судьба далёкая от его предназначения. Большинство из здешних мужиков спиваются от однообразного образа жизни, таких, как Николай с Василием много не встретишь. Это только мой совет, ты женщина ушлая, в хорошем смысле этого слова и сама найдёшь правильное решение, как распорядится своей судьбой, и помочь определиться детям со своим будущем. Я тебе рассказывал, что помыкался в своей жизни изрядно и пока не встретил тебя, думал, и дальше катится по намеченному судьбой маршруту.
А сейчас, как никогда хочу его изменить, потому что у меня есть ты. Знай, я уезжаю не от тебя, а ради тебя и ради нашего возможного общего будущего. Я перечитываю сейчас все написанные мной строки и целую каждую буквочку, потому что сейчас их читают твои глазки, значит, я целую их, впитывая в себя горечь твоих слёз. Я очень сожалею, что в твоей нелёгкой судьбе оказался только мимолётным фрагментом, но как бы я хотел до конца досмотреть рядом с тобой фильм под названием „Наша жизнь“! Но, увы. Я бы мог ещё долго писать тебе про свою любовь, но я больше не хочу и не могу истязать наши души, поэтому, прочитай сейчас вот эти мои строки внимательно: пакет можешь не разворачивать, там лежит очень крупная сумма, я уверен, что ты сумеешь ими распорядиться, просто будь аккуратна в хранении, транспортировке и ни с кем не делись о наличии у тебя этих денег. У меня на земле нет ближе тебя человека, хоть прожил я, как Иисус тридцать три года, а с тобой по-настоящему сроднился только три месяца как, но они значительно перевешивают всю мою предыдущую жизнь. Я ничего от тебя не прошу, только одно, вспоминай меня хорошим словом и светлыми мыслями… В мыслях с тобой до последнего вздоха, Семён Вайсвасер.»
Фрося прочитала второй и третий раз письмо любимого человека, она внимательно вчитывалась в каждое предложение: боже мой, что, что скрыто за этими строчками?!.. В её душе не было злости, не было недоверия, но и не было отчаянья — она понимала Семён в беде, похоже, на пороге смерти и ей нечего предаваться унынию, жалости к себе, нужно что-то делать, нужно спасать, помочь ему, нужно быть рядом с ним…
Она не стала разворачивать пакет с деньгами, закрыла сумку и засунула её поглубже на полку, где хранилось её нижнее бельё, уверенная, что туда даже случайно не залезет Андрейка. Прочитала раз и другой, а потом и ещё десятки раз внимательно письмо, выучив почти наизусть содержание, пропустив сквозь сердце каждое словечко, решила для себя, что его нужно уничтожить, не желательно что бы оно стало достоянием кого-либо. Семён в письме не предупреждал её об этом, но таинственность его исчезновения, упоминание о крупной сумме денег и предназначенные только для неё нежные сокровенные слова пусть останутся только в её памяти и душе. Прочитав в последний раз строки любимого, она начала медленно и тщательно рвать листки письма на мелкие кусочки, про себя повторяя его содержание, как молитву. Затем, вышла из своей комнаты уже с сухими глазами, на лице не было ни тени улыбки, ни тени печали, а во всех её движениях и взгляде читалась решительность и желание действовать. Подойдя к печке, швырнула на горячие угли обрывки письма, молча вместе с сыном стала разбирать вещи и определять по местам дорогие дары Семёна. Андрей прочувствовал настроение матери и не допекал её вопросами, а с приобретенными богатствами уединился в своей комнате. Наведя порядок, Фрося позвала сына обедать, за едой сообщила ему, что Семён уехал с этих мест и возможно, навсегда. Она пока не знает, куда и почему, поэтому не надо задавать никаких вопросов. Говоря всё это, она не смотрела сыну в глаза, голос её был бесцветным, ровным, она вся ушла в себя.
И Андрейка удовлетворился этим объяснением, поняв, что другого не будет, хотя вопросов крутилось в его голове не считанное множество. Наступил вечер.
По времени Аглая должна была уже вернуться с работы и Фрося отправилась к подруге. Та сразу же догадалась по её виду, что что-то случилось и им надо срочно поговорить по душам. Фрося с благодарной грустной улыбкой посмотрела на свою чуткую подружку, и предложила прогуляться по вечернему посёлку та сразу же без лишних вопросов согласилась, отлично понимая, что в их разговоре не должны были присутствовать лишние уши, даже её мужа и девчонок. Одевшись, они вышли за калитку и побрели по тёмным улицам посёлка, освещённые только яркими весенними звёздами, и дыша чистым вечерним воздухом, чуть подмерзающим к ночи. Фрося не сдерживая слёз, подробно поведала Аглае про отъезд Семёна, про его подарки и письмо, опустив только строки о деньгах и личного характера. Аглая внимательно слушала рассказ Фроси, не перебивая, без восклицаний и встречных вопросов. Она посерьёзнела, куда девалась обычная игривость и весёлость подруги, только раз за разом кидала на Фросю быстрые взгляды, стараясь осознать всю степень её горя. Они даже не заметили, что давно идут в полной тишине, последнее слово повествования Фроси проглотили уши Аглаи и вечерний воздух Таёжного.
Теперь уже Фрося кидала вопросительные взгляды в сторону подруги, ей далеко было не безразлично, узнать мнение Аглаи, и, возможно, получить какие-то ответы.
Наконец, та заговорила:
— Фросенька, я тебя сразу предупредила, что он, человек сам себе на уме. Сёмка где-то лет семь прожил и проработал в этих местах.
Врядли кто-то из здешних толком знает о его прошлом и настоящем. Я же тебе рассказывала о слухах вокруг него, о женщинах, которых он обихаживал, и ни одна не кинула в его огород камешка. Сёмка везде был душой компании — весёлый, щедрый, обаятельный и при этом мало пьющий, не курящий, аккуратный и вежливый, а говорит так, словно профессор какой-то, хотя многие утверждают, что он бывший блатняк, отбывал в этих местах срок заключения. Я тоже заметила, что в последние недели две, он выглядел неважно — похудел, осунулся, пропала его резкость и шаловливость. Даже смеялась над ним, что неужто так любовь подействовала… а он отшучивался, что за такую любовь умереть не страшно. Да, позавчера он заезжал ко мне в магазин, вручил четыре больших пакета, сказал, что это подарки для всех моих членов семьи, что бы мы их открыли на пасху. А вручает заранее, потому что его в это время здесь не будет, срочная командировка. Теперь, я смотрю на это по-другому, он обнял меня порывисто на прощание и сказал, как-то просительно: Аглашенька, если какая будет нужда, помоги во всём Фросеньке, будто это делаешь для меня… Я ему, ты о чём, я и так для неё сделаю, что в моих силах, ведь лучшей подруги у меня ещё никогда не было и на всём свете не сыскать… И, так ему напрямик: Ты, чего тумана напускаешь?… А он, со своей обвораживающей улыбочкой — да, я пошутил, но всякое в жизни бывает… Вот и всё, теперь многое становится понятным, как и многое совсем не ясно…
Фрося резко остановилась, развернулась к Аглае лицом:
— Аглашенька, ты завтра едешь в Сосновск за товаром, там у тебя есть много знакомых, я умоляю тебя, узнай на вокзале, куда он брал билет, ведь скорей всего он уехал на поезде, а он человек приметный и его тоже многие знают в городе, я сама это видела. Семён попал в беду, я точно теперь знаю, сердце не обманешь.
Если ему плохо, я должна быть с ним рядом…
События вокруг Фроси разворачивались стремительно.
Аглая с самого утра уехала в Сосновск за товаром и, конечно же, за нужными для неё сведеньями. Фрося проводила Андрейку в школу, а сама занялась домашними делами. Отделение милиции по договоренности с Василием Митрофановичем в последнее время она убирала после обеда, да и работы там всего было на два часа. Наводя порядок в доме, Фрося ушла в свои думы настолько глубоко, что лёгкий стук в дверь заставил её вздрогнуть.
Она никого не ожидала в этот час и удивлённая пошла открывать нежданному гостю. Распахнув дверь, она увидела на пороге Алеся, ничего не говоря, отодвинулась в сторону и пропустила его в дом. Тот боком протиснулся мимо женщины, словно боясь до неё дотронуться, снял шапку и затоптался на пороге. Фрося, закрыв дверь, прошла в комнату, присела к столу, посмотрела пристально на бывшего мужа:
— Ну, что топчешься, снимай куртку и присаживайся, рассказывай, что привело тебя ко мне…
Алесь присел, суетливо устраиваясь на табурете напротив бывшей жены, поднял на неё глаза, изучая несколько секунд лицо и заговорил:
— Фрося, выслушай меня, пожалуйста…
Она молча смотрела на него, не проявляя нетерпения и он осмелев, продолжил:
— К великому моему огорчению, не всё у нас получилось, как мы этого хотели, как это виделось издали.
В большей степени, в нашей размолвке моя вина, но не отрицай, есть и твоя. Ты разыграла из себя оскорблённую добродетель, а могли бы здесь сразу зажить нормальной семейной жизнью и сыну было бы хорошо, и мы бы опять обрели потерянные чувства…
Фрося резко вскинула голову, но тот замахал руками, призывая не мешать договорить:
— Нет, нет, не перебивай, у меня важные новости и серьёзное предложение. Вчера меня вызывал к себе Василий Митрофанович, вручил казённое письмо, в котором сообщалось, что рассмотрено ходатайство гражданки Ефросиньи Станиславовны Госпадарской по делу гражданина Цыбульского Алеся Яновича, рассмотрено там-то и там-то, в составе таких-то и таких-то и принято решение амнистировать последнего, учитывая его хорошее поведение, прилежный труд в лагере, жизнь без замечаний на поселении, и прочее и прочее… короче говоря, я получил справку об освобождении, могу в ближайшее время уехать отсюда на все четыре стороны, не считая некоторых крупных городов Советского Союза. Фрося заулыбалась, выражая радость от новости и желая поздравить Алеся, но тот опять поднял руки, прося дать ему высказаться до конца:
— Так, вот Фросенька, ты опять в моей судьбе сыграла значительную роль и нет смысла сейчас рассыпаться в благодарностях, потому что их может быть гораздо больше, но всё зависит только от тебя. До летних каникул осталось меньше, чем полтора месяца, думаю уже отработать, хочется по человечески расстаться с коллективом школы, довести своих учеников до конца учебного года, где они сейчас здесь найдут преподавателя сразу по трём предметам, да и нашему сыну надо также завершить учебный год.
Оставаться здесь добровольно я не хочу, правда и в других местах не много есть людей, кто меня ждёт, кто во мне особо нуждается. Моё намерение уехать отсюда, продиктовано в первую очередь тем, что здесь я потерял себя, потерял тебя, потерял спокойное семейное будущее.
Фросенька, я не буду ходить вокруг, да около, а перехожу к главному… Уже ни для кого в посёлке не секрет, что твой Сёмочка охладел к тебе и это не диво, ты, что первая его жертва. Да, ходят слухи, что он вовсе отсюда сбежал, говорят, что дом свой продал и с работы уволился. Ты, не смотри на меня так презрительно, у меня нет злорадства, просто излагаю голые факты. Я не спал сегодня всю ночь, много передумал и пересмотрел в своих поступках, и поведении. Я пришёл к тебе сделать важное предложение, от которого выиграют все и мы с тобой и наши дети. Что было, то было, не стоит ворошить кое-что негативное, возникшее между нами, в этом не мы виноваты, а это сумасшедшее время, не от нас зависящие события и человеческий фактор, но всё можно если не исправить, то залатать.
Мы ещё можем успешно устроить для нас и детей нормальное будущее, в котором будем рядом, я и ты.
Пройдём бок о бок вместе дальше по жизни, мне верится, что вернутся, пусть не прежние, но сердечные отношения, ведь были у нас с тобой счастливые дни и ты ещё, вон какая цветущая женщина.
Я готов хоть сегодня перейти к тебе сюда пожить до нашего с тобой отъезда домой. Обещаю, что никаких компаний без тебя, никаких карт, пьянок и даже брошу курить.
Клятвенно обещаю, что ни одним словом не попрекну тебя за связь с Семёном, ведь у меня и у самого рыльце в пуху.
Мы спокойно соберёмся и в июне тронемся вместе домой в наши Поставы. Слава богу, едем не на пустое место и дом, и хозяйство есть у нас, а к осени я обязательно куда-нибудь устроюсь на работу, хоть в школу, хоть в кантору. А есть у меня и ещё задумка, тут знающие люди просветили, что я имею право на выезд в Польшу, где у меня ведь есть родственники, я там родился и насколько знаю, у тебя тоже найдутся близкие, вот и сбежим с этой страны, которая нам сделала столько добра, так обласкала, что я её покину без всякого сожаления…
Алесь с каждым своим высказанным словом становился всё увереннее. Фросе даже показалось, что он расправил плечи, в глазах появился прежний огонь, в голосе чувствовалась убеждённость, вера в то, о чём он говорит и, конечно же, было видно, как к этому разговору он тщательно готовился, всё продумал и взвесил до мелочей. Всё выглядело в его речи аргументировано, излагал доходчиво и полновесно, не оставляя даже лазейки для дополнительных вопросов.
После своей хорошо продуманной речи Алесь мог ожидать любую реакцию со стороны Фроси, но только не такую — она вдруг разразилась хохотом, смеялась так, что на глазах выступили слёзы. Отсмеявшись, вытерла тыльной стороной руки глаза, и посмотрела серьёзно на мужчину:
— Алесик, неужели ты думал, что я откликнусь на твои предложения, ради своего спокойного будущего забуду твоё предательство, пренебрежительное отношение к себе и твою неспособность понять, оценить любящую женскую душу.
Я ведь смирилась и готова была тебе простить связь с распрекрасной Шурочкой, но только не пренебрежение к себе.
Ты растоптал все мои представления о тебе, вызвал у меня чувство гадливости и жалости, а с этим счастливое совместное будущее не построишь.
Мне не в чем оправдываться перед тобой, если я в чём-то виновата, то только перед своими детьми, но и тут, все мои ошибки и поступки совершены из-за тебя, из-за моей выдуманной любви к тебе. Я не буду реагировать на ту грязь, которая пролилась из твоих уст в сторону Семёна, одно скажу, ты его мизинца не стоишь. Я тебе сейчас кое-что скажу и очень надеюсь на твоё благородство, что ты не будешь распространяться об услышанном по посёлку.
Семён попал в беду, я и сама пока не знаю в какую, но в ближайшее время я поеду за ним, и постараюсь выяснить, и чем только смогу, помочь.
Сколько продлится моя поездка я не знаю, потому что мне предстоит отыскать его следы.
Слышала, что у тебя хватило ума и такта, всё же не вернуться к Александре Кирилловне, а обитаешь в какой-то каморке при школе. После моего отъезда, возвращайся сюда во времянку, поживи вместе с сыном, который в тебе души не чает и скрась его существование во время моего отсутствия.