— Ты же полудемон. Я не знаю, что ты от меня унаследовал, а что — нет.
Я уже окончательно осмелел. И спрашиваю:
— А проверить никак нельзя?
Демон аж головой дернул. А потом расхохотался. Знаете, как демоны хохочут?
Страшно?
Нет. Так же, как не страшна гроза. Или молния. Или ураган. Дикое, яростное, хищное, безумное, неистовое, но красивое. По комнате плеснуло холодом. В углах пентаграммы заклубился дымок, а Марта еще сильнее побледнела. Она за меня боялась. Что я не удержу демона. Или — сам не удержусь и шагну к нему.
Но я этого делать не собирался. Слишком хорошо я помнил, что демонам — не доверяют.
— Вы, люди, вконец обнаглели, — говорит. — Палец дай — на шею сядете! С чего это я проверять буду?
— А самому не любопытно? — спрашиваю.
— а ты мне достаточно доверяешь, — спрашивает демон, — чтобы войти в круг и дать мне свою кровь?
Тут я задумался. С одной стороны — это самоубийство для некроманта. С другой — любопытно. И все‑таки это не абы какой демон, а мой отец. Марта хотела что‑то сказать, но демон поднял ладонь — и она замолчала. Я видел, как они переглядывались, этак понимающе, словно что‑то сказали друг другу и теперь ждали меня, но тогда мне было не до взглядов. Я размышлял. Дать? Не дать? Шагнуть? Остаться? И наконец покачал головой.
— Нет уж. Настолько я тебе не доверяю. Другого способа нет?
Я прямо‑таки увидел, как расслабилась Марта. Оказывается, все это время она готова была хватать меня, убеждать, тащить и не пущать… А демон только улыбнулся.
— Молодец, мальчик. И запомни на будущее. Демонам не верят. Не потому, что мы — порождение Темного искушающего или как там его у вас зовут. Это все глупости. А потому что люди — наша пища. И торговаться с ними… это все равно, что тебе — разговаривать с колбасой. Все равно ведь скушаешь. Что бы она там не говорила. Так что не забывай этого.
И я понял — я сдал свой первый экзамен. На некроманта.
— Так я ж полудемон?
— Но не чистокровный. Это для меня ты сын, а для других — пища.
И такие клыки во рту сверкнули — я навсегда запомнил это выражение лица, пронизывающий голос, жажду крови… 'Пи — ищаааа…'.
— Ладно, — киваю — Верить тебе нельзя. А проверить меня другим способом ты можешь?
— Могу, — соглашается. — Ты же меня все равно угостишь своей кровью, когда будешь отпускать? Дай мне немного крови пораньше.
Я поставил чашу на один из углов пентаграммы, а демон взял ее и сделал глоток. Посмаковал, как дорогое вино, минуту покатал на языке, потом облизнулся — и кивнул.
— Хорош — ш-ш — шооо. Ты сильный мальчик. Значит так. Ты обладаешь магией огня. Как твоя мать. Хотя ты намного слабее. Ты сильный некромант и демонолог. Это и моя фамильная сила. А еще ты сможешь трансформироваться, но только когда вырастешь. Думаю, лет в пятнадцать, не раньше.
— А раньше — никак?
— У тебя может, раньше срока борода вырасти? — забавлялся демон.
Я все понял.
— а почему у меня две силы? У людей же…
— Так какой из тебя человек? Полудемон ты. Полукровка. И дар у тебя такой же — с каждой половиной крови свой.
— а больше я от тебя ничего не унаследовал?
Демон задумался, потом кивает…
— пожалуй. Ты сам можешь выбрать, куда тебя кровь поведет.
— Это как? — спрашиваю.
— кровь — это сила. Ты полудемон и получеловек. Позволишь вырасти в себе демону — демоном и станешь. Нет — человеком останешься и человеческую жизнь проживешь.
— а что нужно, чтобы стать демоном?
— Убивать.
Отвечено было так, словно… ногти чистить. Или там, лошади хвост подстригать.
— Убивать?
И по губам Аргадона скользит улыбка. Ленивая, неспешная, змеиная…
— Не просто убивать, нет. Своими руками, медленно, мучительно, наслаждаясь каждым криком жертвы и ее ужасом. Выпивая чужие жизни, как вино и вдыхая чужую смерть, как дым.
Я задумался. Убивать людей? Нет, этого мне не хотелось. А демон еще коварнее усмехнулся.
— и начинать надо с близких. Вот, с этой нахалки…
Я поглядел на Марту. И такая меня дрожь пробрала как представил, что мне надо ее убить.
Мою няню, вторую мать, которая меня любила, которая ради меня жизнь бы отдала… Что я демону ответил — лучше при дамах не повторять. От такого б и цветы повяли. А Аргадон рассмеялся. Ему что — демону? И пальцем Марте грозит.
— Эх, такого демона испортили своей любовью… люди!
Марта фыркнула, руки на груди скрестила.