«Гарри! Мы с ума сходим от беспокойства. Миссис Фигг сказала, что ты полностью потерял память из-за нападения дементоров. Дамблдор в ярости, ведь нападение дементоров — это доказательство, что они выходят из повиновения, потому что Сам-Знаешь-Кто вернулся, но в Министерстве и слушать его не стали: свидетелей нет, а миссис Фигг — сквиб, а дементоров только ощущала, но не видела, потому что успела к шапочному разбору. Чувства, вызываемые дементорами, к протоколу не приложишь. Гермиона перерывает библиотеку, надеясь узнать что-нибудь о последствиях атак дементоров, но шансов мало: большинство подвергшихся нападению остались живыми трупами, без души. Держи волшебную палочку при себе, но не колдуй, если только на тебя снова не нападут: Гермиона говорит, что в законе о разумном ограничении колдовства есть пункт о применении магии в целях самозащиты. Но, по-моему, у Гермионы самой пунктик относительно пунктов закона о разумном ограничении колдовства… Ни в коем случае не давай повода лишить тебя палочки и не отдавай свою волшебную палочку никому, даже представителям Министерства! Мы попробуем вытащить тебя к нам через несколько дней».
Внизу стояла подпись: «Рон». На полях, другим, намного более аккуратным почерком, была сделана приписка: «Рон опять всё переврал, но в целом он прав. Беспокоимся о тебе. Гермиона».
Гарри Поттер отпустил края плотной бумаги, и она снова свернулась в тугой рулон.
В тексте упоминалась миссис Фигг, которую он видел сегодня вечером, когда дядя Вернон рассказывал ему историю его жизни. Она подтвердила, что он и правда рос в этом доме на протяжении последних четырнадцати лет, и что он часто оставался с ней, если его дражайшие родственники куда-то уезжали. Это снимало главный вопрос: письмо в самом деле адресовано ему. Либо так, либо количество тёзок в этом городе просто зашкаливает.
Но всё остальное письмо представляло собой одну большую чёрную дыру. Кто такие Рон и Гермиона? Кто такой Дамблдор? Кто такие дементоры? Откуда вернулся Известно-Кто, зачем, и кто это такой, чёрт его побери? При чём здесь волшебные палочки, и какая связь между эзотерикой и министерством с законами? Или слово ministry использовалось здесь в другом смысле — «пастырство», «духовенство», «наставничество»? Очень может быть…
Неужели он сам был вовлечён в группу оккультистов, которая собиралась взорвать школу, и которую помог раскрыть и арестовать Джеймс Бонд? Неужели его воспоминания на тему мрачного подземелья, внезапно наполнившегося полицейскими, — не плод его воображения, только он не предотвращал теракт, а стоял в ряду закутанных фигур и был одним из тех, кто собирался его совершить?
Об этом надо было серьёзно подумать, но, в отсутствие сведений, прежде всего надо было накопить эти самые сведения. Амнезия представляла собой идеальное прикрытие для выяснения всего того, что, по мнению окружающих, он уже должен был знать.
Поэтому Гарри Поттер, подумав, достал чистый лист обычной писчей бумаги, нашёл в сваленном в углу барахле шариковую ручку и быстренько написал следующий текст:
«Рон, мне приятно ваше беспокойство, но я правда потерял память. Я не помню ничего, что происходило до вчерашнего вечера, а то, что помню, судя по всему, не имеет отношения к реальности. Тебе придётся набраться терпения — я не помню ни тебя, ни Гермионы, ни даже Сам-Знаешь-Кого, уже не говоря о столь значительных фигурах, как Дамблдор или миссис Фигг, которая получила почётное звание Сквиба. Кстати, я сегодня увидел её впервые в жизни. Мне требуется помощь! Гарри.
PS: Оказывается, у меня есть крутая сова! Её зовут Хедвига. Зато я понятия не имею, где моя волшебная палочка, если даже предположить, что она у меня была».
Затем Гарри тщательно свернул бумажку, достал из клетки слегка отдохнувшего и напившегося совёнка, привязал бумажку к его ноге и спросил:
— Ты сумеешь вернуться к отправителю?
Совёнок утвердительно ухнул и расправил крылья, намереваясь отправиться в полёт немедленно.
— Передай это письмо Рону, хорошо? Кто бы он ни был.
Совёнок снова ухнул и выпорхнул за окно.
Гарри подождал минуту, затем плотно занавесил шторы и выключил настольную лампу. В воцарившейся темноте, невидимый никем, кроме, разве что, Хедвиги, он сноровисто собрал радиостанцию, отстучал короткую радиограмму, затем вернул её на своё место, разделся, лёг на кровать и быстро, но чутко заснул.
Тем временем сонная Эм, растрёпанный Билл Таннер и бородатый шеф группы радиоперехвата танцевали безудержную джигу, празднуя получение неожиданной радиограммы от раздвоившегося агента: «Адрес: Привет Драйв 4, Литтл Уининг. Имя: Гарри Поттер. Бонд».
Бодрый Поттер, сделав двадцать отжиманий, умял завтрак, который, как и вчера, был просунут в кошачий лаз в двери, и с комфортом устроился за письменным столом. Клетку с совой он спустил на пол, давая возможность птице поспать в относительной темноте, и заодно обеспечив себе лучший обзор улицы сквозь тонкие занавески. Сейчас он мелкими глотками отхлёбывал апельсиновый сок, уже час наблюдая за улицей и удовлетворённо улыбаясь краешком губ.
У столба на противоположной стороне улицы был припаркован передвижной ремонтный фургон телефонной компании, и двое дюжих молодцев, поднявшись на платформе лебёдки к верхушке столба, оживлённо спорили, тыча пальцем в трансформатор. Гарри подозревал, что они спорят о том, имеет ли смысл его чинить или нет. Неизвестно, что бы думал по этому поводу пятнадцатилетний школьник, но тридцатишестилетний Бонд определённо сказал бы, что ремонтникам-телефонистам трансформатор электрической компании чинить не просто не нужно, но даже и воспрещается. Удивительно, почему у ремонтников ушёл уже час на выяснение этого обстоятельства. Впрочем, возможно, дело в том, что в любой момент времени хотя бы один из них стоял лицом к дому Дурслей, явно упуская трансформатор из виду.
У поворота на перпендикулярную улицу припарковался видавший виды грузовичок с рекламой фирмы, осуществляющей доставку хлебобулочных изделий. Нагружен он был так, что колёса практически скрылись в колёсных арках. Либо со вчерашнего дня хлеб начали выпекать из чугуна, либо внутри обливались потом два десятка бойцов группы захвата, либо — что ещё более вероятно — вместо огромных стеллажей с буханками внутри грузовичка располагалась сверхсовременная система дистанционного наблюдения.
Каждые несколько минут по Привет Драйв проезжали автомобили. Это не было чем-то неожиданным, — в конце концов, недавно начался новый рабочий день, и представители среднего класса покидают свои гнёздышки, устремляясь в душные офисы в Сити, — но машины, курсирующие по улице, повторялись. За время наблюдения Гарри насчитал десяток автомобилей, которые кружились по кварталу, судя по всему, бесцельно, но обязательно проезжали под окнами дома Дурслей. Ни в одном из них не было меньше двух человек.
Словно всего этого было мало, над районом стрекотал вертолёт, на котором очень большими буквами было написано, что он принадлежит службе новостей. Но в кабине вертолёта сидели три человека, и их длинноствольные винтовки с оптическими прицелами совсем не походили на телекамеры.
Гарри вздохнул и отхлебнул ещё глоток сока. В ближайшие несколько часов всё решится. Либо выяснится, что все его находки и наблюдения — плод шизофрении, либо бравые ребята из MI5, MI6 и полиции ворвутся в этот особняк, и тогда надо будет думать о том, каким образом его, спецагента, сумели замаскировать под школьника, и, главное, как его вернуть обратно.
Дадли примерно полчаса назад ушёл с друзьями третировать малышей, Вернон был на работе. Насколько было известно Гарри, кроме него, в доме остался только один человек. Петуния надраивала до блеска подоконник в гостиной на первом этаже. Если что-то и произойдёт, то это должно произойти сейчас.
Эм ходила кругами по возвышению в тактическом оперативном центре.
— Что это значит — вы не можете найти Гарри Поттера?
— То и значит, — пожал плечами Билл Таннер. Ему так и не удалось поспать или хотя бы освежиться этой ночью, поэтому он имел крайне помятый вид; под глазами темнели круги. Эм тоже не спала, но не позволяла себе поддаться усталости. Стальной блеск её глаз, казалось, отрицал саму необходимость терять время на отдых, когда коварные террористы посмели нанести удар и похитить человека в самой Британии.
— Нет такого человека в наших базах данных, — продолжил аналитик. — Самый подходящий Гарри Поттер, которого мы нашли, родился в Бирмингеме, вступил в британскую армию, получив личный номер 5251351, и воевал с бандитами до самой своей смерти.
— Прямо Джеймс Бонд! — всплеснула руками мисс Манипенни. Ей, в отличие от остальных, удалось поспать пару часов на диванчике в комнате отдыха, и сейчас она блистала, выгодно выделяясь на фоне запавших глаз, всклокоченных причёсок и сонных лиц.
— Которую он принял в возрасте 19 лет и 10 месяцев в самый жаркий день лета, 22 июля 1939 года, в бою с террористами в городе Хевроне, — продолжил аналитик. — Сейчас это Палестинская автономия. Похоронен на британском военном кладбище в городе Рамле.
Эм на секунду остановилась, что-то обдумывая.
— Это практически наверняка не наш Поттер, — решила она, — но зачем-то же Бонд его указал. Копайте дальше. Помимо информации о других Поттерах, разрабатывайте этого. Кто его родственники? Кто была его любимая девушка? Оставил ли он после себя наследника, который сейчас, полвека спустя, может захотеть отомстить короне за смерть предка? Какая связь между Бирмингемом и Литтл Уинингом? Может быть, дело в палестинцах? Может, так Бонд намекает на людей, которые его похитили? В прошлом году были подписаны соглашения Осло, — может, это было спусковым крючком? Выясните, кто убил Гарри Поттера, проследите наследников убийцы, наройте, был ли неожиданные денежные вливания в их семьи, получали ли они дорогие подарки, имели ли влиятельных покровителей. Достаньте мне информацию!!!
Аналитик издал зубовный скрежет, отчётливо слышимый даже на расстоянии шести метров, но кивнул и снова склонился к своей клавиатуре, вполголоса раздавая указания подчинённым.
— Группа наружного наблюдения! — рявкнула Эм, продолжая своё противосолнечное движение. — Что у вас там?
— Привет-Драйв, четыре, — рядом с Эм материализовалась худощавая женщина, выглядящая так, как будто она лично только что приползла из Литтл Уининга в тактический центр по-пластунски. — Это дом типовой застройки этого района. Построен в 1977 году, приобретён неким Верноном Дурсли, который с тех пор в нём и проживает вместе с семьёй.
— Это я и без вас знаю! — огрызнулась Эм. — Дальше!
— Дом типовой, но одна из комнат на втором этаже усилена, — продолжила женщина. — Вообще-то, это дома каркасно-щитовой застройки, так называемой «канадской», внутренние стены из гипсокартона на каркасе из плетёнки. Облегчает перепланировку, понимаете? Но примерно в начале 1992-го года Вернон оплатил усиление внутренних стен, сделав все стены одной из спален на втором этаже постоянными. Это потребовало возведения несущих стен и на первом этаже тоже, потому что изменился распределяемый по перекрытиям вес, но основной целью была именно спальня на втором этаже.
— Откуда сведения?
— Инженер-строитель, нанятый для проведения этой работы, отказался возводить стены на втором этаже без усиления первого. В его архивах сохранились расчёты. В результате все стены вот этой спальни представляют собой армированный тремя независимыми каркасами из строительной стали железобетон толщиной восемь дюймов.
Эм развела руки на восемь дюймов и уважительно присвистнула:
— Это же настоящий ДОТ.
— Затем Дурсли восстановили оригинальную обстановку комнаты, чтобы постоялец не заметил изменений, — добавил бородач от одного из компьютеров первого ряда.
— Да, и это очень странно, — подтвердила худощавая женщина. — Вы только подумайте — добавить стены, усилить перекрытия и потолок, оштукатурить всё это внутри и снаружи, навесить дубовую дверь с кошачьим лазом и со стальным листом внутри, — вот копия счёта-фактуры, — поставить на окна решётки из легированной стали в палец толщиной, — а потом занести внутрь кучу хлама и мусора, разложив всё так, словно никто ничего не трогал!
— Кто постоялец?