— Светлана! Открой немедленно! — громко закричала я. — Я не уйду, пока мы не поговорим, даже если ради этого мне придется залезть к тебе через окно! И поверь, я точно упаду и сломаю шею! И все из-за тебя!
— Госпожа Лазарева, я настаиваю, чтобы вы ушли! — грозно сказал камердинер. — Госпоже нездоровится, не тревожьте ее, пожалуйста, иначе я, при всем уважении к вашей персоне, буду вынужден принять соответствующие меры.
— Светлана! — снова крикнула я.
Дверь ее комнаты приоткрылась.
— Пропусти ее, — изнутри раздался ее тихий голос.
— Прошу вас, — тот моментально сменил гнев на милость и даже слегка поклонился мне, как того требовали приличия.
— Вот то-то же, — я вздернула подбородок и подошла к оставшейся приоткрытой двери.
Света внутри не было. Тяжелые шторы, закрывавшие окно, создавали в комнате мрак, в который я собиралась сейчас вступить. Но мне ли бояться тьмы. Я шагнула внутрь, снедаемая беспокойством за подругу. Ее голос был слишком тих и печален, и не надо было читать мысли, чтобы предположить случившееся. Впрочем, все это лишь теории, стоило убедиться в своих догадках, прежде чем делать выводы.
— Светлана, что случилось? — я прикрыла за собой дверь, и в комнате стало совсем темно.
Подруга стояла перед кроватью в дальней части спальни спиной ко мне. На ней была надета ночная сорочка, а рядом с кроватью на стуле стоял маленький тазик с водой и мокрым полотенцем для компресса. Ко мне она не повернулась, закрыла лицо ладонями и еле слышно всхлипнула.
— Светлана… — я подошла ближе, не зная, что сказать и как утешить, положила пальцы ей на плечи, успокаивающе провела до локтей, смягчила голос. — Ты можешь мне все рассказать. Правда. Я ведь твоя подруга.
— Вероника! — она резко обернулась ко мне и с рыданиями бросилась в объятия, прячя лицо в мои волосы. — Я так больше не могу. Не могу так больше! Я же ради дочери все это делаю. Не могу уйти от него. Мне все равно, о чем кумушки по углам будут судачить, но он же Машутку мне не отдаст! А я ни за что не оставлю девочку ему. Но я так больше не могу!
Я мягко обняла ее и стала поглаживать по спине, ничего не отвечая. Не думаю, что ей сейчас нужны мои слова, пусть просто выговорится.
— Он пришел ко мне этой ночью пьяный. Потребовал второго ребенка, он всегда хотел мальчика, — она всхлипывала через слово, голос дрожал. — Сказал, что если я не забеременею снова и не рожу ему наследника, он убьет и меня, и мою дочь. А я не могу, не получается. Мы уже год пробуем, не получается. Не понимаю, за что господь так меня невзлюбил, муж ведь убьет меня. И Машутку. Он может. Я уверена. Он может…
К последним словам она совсем обмякла у меня в руках от избытка эмоций и истерики.
— Присядь, — ласково проговорила я, словно ребенку, и мягко потянула ее вниз, на кровать. — Давай, садись.
Всхлипывая, она подчинилась и закрыла лицо в ладонями. Я опустила ладонь ей на волосы и погладила. Каждому из нас иногда нужна материнская забота, сколько бы нам ни было лет. Мой брат это понимал, и иногда я получала ее от него, даже когда повзрослела, и я это ценила.
— Знаешь, у меня есть для тебя предложение, — негромко произнесла я, раздумывая, стоит ей об этом говорить или нет. — Я знаю, как решить твою проблему.
— Правда? — она недоверчиво подняла лицо.
Лучи солнца, проникавшие из-за краев штор наконец позволили мне увидеть причину, по которой она не покидала комнату. Эти синяки на лице она при всем желании не смогла бы скрыть. Да уж, муженек ее вчера постарался. Глядя на это, у меня задрожали пальцы от желания отомстить за подругу, и я решилась сказать:
— Мое предложение — крысиный яд.
— Не понимаю тебя… — она недоумевающе смотрела на меня.
— Подсыпь ему в еду крысиный яд. Если подобрать дозу, он закончит свои дни как и положено крысе, а ты получишь его состояние, и твоя дочь будет в порядке да еще и с приданным на будущее. Не говоря уже о том, что он тебя больше и пальцем не тронет: мертвецу это сложно сделать.
— Да что ты такое говоришь?! — Светлана вскочила с кровати. — Побойся бога, Вероника! Как ты можешь мне такое предлагать?!
— У тебя нет другого выхода! Если ты не сживешь его со свету, это сделает с тобой он. И если на себя тебе наплевать, подумай о дочери. Ты сама говоришь, он хочет сына, ему не нужна дочь!
— Уходи из моего дома! — у Светланы задрожали губы, словно она вот-вот снова впадет в истерику. — Немедленно убирайся вон! И не приходи больше!
Глупая девчонка. Я бы на твоем месте уже давно убила бы его. Но слова так и остались невысказанными. Я молча покинула ее дом.
Мне было шестнадцать, когда я впервые влюбилась. Леонид — темноволосый обаятельный красавчик, по которому сохли многие мои подруги. Помню, как подошла к нему и, жутко краснея, предложила стать парой. Думала, откажется, ведь мой поступок выходил за рамки всех приличий, девушке не пристало быть инициатором отношений, но он согласился. И вот мы уже два месяца как вместе и сегодня это случилось! Я впервые в жизни занималась любовью. Было странно и очень необычно, но мне понравилось! Все прошло отлично, и он почти прямо сообщил, что хотел бы разделить со мной будущую жизнь, намекал на помолвку. Вряд ли брат будет доволен, что я потеряла невинность до свадьбы, но я уверена, что скоро Леонид придет к нему просить моей руки, вот тогда ему все и скажу.
Я стояла спиной к дверям своего дома, повернувшись к Леониду. Я ожидала от него приятного прощания, поцелуя, ведь мы уже почти муж и жена. Леонид сделал шаг ближе, приобнял за пояс. Сердце бешено заколотилось в приступе восторга. В такие моменты я всегда ощущала все более остро, замечала даже мельчайшие детали. Его пальцы напряглись на моей талии. Лицо приблизилось. Дыхание скользнуло по губам. Теплые губы коснулись моих. Радостно чирикали птицы. Сердце колотилось в ребра. Его пальцы скользнули мне за спину, прошуршали по одежде. Ощущения от поцелуя почти как с братом, но все же брат целовался лучше. Скользнуло воспоминание, как я прошу его научить меня целоваться, а он смеется надо мной, за что получает обиженную пощечину. Это ж надо было мне так нахамить. Но потом он извинился и научил. И благодаря ему я не ощущала себя неумехой, что не могло не радовать. Но конечно же я никому и никогда не расскажу об этом маленьком интимном кусочке своей жизни.
Леонид отстранился, провел мне по плечам:
— Я зайду завтра? Провожу до занятий.
— Заходи, — я разулыбалась так, что готова была затмить солнце.
Он кивнул и пошел прочь, а я быстро нырнула в дом и только после этого, прислонившись к двери спиной, схватилась за пылающие щеки. Он любит меня! Нет, правда! Любит! Нет ничего более прекрасного, чем взаимная любовь! От счастья хотелось петь и танцевать.
Брат вышел из комнаты, остановился в гостиной и окинул меня внимательным взглядом:
— Выглядишь так, будто влюбилась.
— А может и влюбилась, тебе что? — я смутилась, глупая улыбка не желала уходить.
— Мы картину вчера не закончили.
— Завтра, — отказалась я и, не дожидаясь новых комментариев, шмыгнула в комнату.
Следующее утро прошло в тумане удовольствия. Я сияла от счастья и гордости, пока Леонид меня сопровождал. Я входила в учебное заведение под руку с ним, ощущая себя королевой. На занятия нам пришлось разойтись по разным помещениям, но эйфория счастья все равно витала со мной. В какой момент ко мне подсела однокурсница, я не заметила, но это было и не важно. Несмотря на наши далеко не лучшие взаимоотношения, сегодня мне не было до нее дела.
— Вероника, добрый день, — произнесла она противным приторным голосом. — Смотрю, ты очень довольна.
— Пришла побрызгать ядом? Так сегодня, моя дорогая змейка, у тебя ничего не выйдет. Я люблю весь мир, и даже тебя, — я улыбнулась ей не менее ехидно, чем она мне, и подалась в ее сторону, снижая громкость голоса и с трудом сдерживая злорадное ликование. — Я знаю, ты давно пыталась наложить лапу на Леонида, да он все нос воротил, и знаешь, есть от чего. Одним словом, завидуй молча, будь добра. Он мой.
— О, позволяю тебе витать в твоих грезах, слепая курица. Днем он делал вид, что твой, а ночью снова пришел в мою постель. Леонид любит развлекаться с простушками вроде тебя, девственницы — его хобби. Да вот только возвращается он всегда ко мне. Так что, дорогая моя, твой первый мужчина тебя попросту поимел и теперь выбросит на помойку, где тебе самое место.
Я уставилась на нее. Нет, не может такого быть! Он же встречается со мной! Мы почти помолвлены! Он мой!
— Мда, с фантазией у тебя сложности, — я отвернулась от нее, с трудом сохраняя самообладание. — Хочешь задеть меня — придумай ложь поубедительнее.