— Надо было прямо ко мне.
— Верно, да ведь я не знал. Мало ли, может, ты уже уехал из Милвилла. Или, может, женился. Нельзя же просто так ввалиться к женатому человеку.
I shook my head. “None of those things,” I said.
We each had a drink of beer.
He put down his glass. “How are things going, Brad?”
Я покачал головой:
— И не уехал, и не женился.
Выпили пива. Элф отставил кружку.
— Как делишки, Брэд?
My mouth got set to tell a lie, and then I stopped. What the hell, I thought. This man across from me was old Alf Peterson, one of my best friends. There was no point in telling him a lie. There was no pride involved. He was too good a friend for pride to be involved.
“Not so good,” I told him.
“I'm sorry, Brad.”
Я уже раскрыл рот, чтобы соврать, но опомнился. Какого черта?! Ведь напротив сидит не чужой человек, ведь это же Элф Питерсон, в прежние годы он был мне едва ли не лучший друг. Чего ради я стану ему врать? Из самолюбия? Когда говоришь с другом, самолюбие ни при чем, надо начистоту.
— Делишки неважные, — сказал я.
— Ох, извини.
“I made a big mistake,” I said. “I should have gotten out of here. There's nothing here in Millville, not for anyone.”
“You used to want to be an artist. You used to fool around with drawing and there were those pictures that you painted.”
— Я дал маху, — сказал я. — Давно надо было убираться отсюда подобру-поздорову. Милвилл — гиблое место, тут делать нечего.
— Ты же хотел стать художником. Помнишь, вечно чего-то чиркал карандашом, даже красками писал.
I made a motion to sweep it all away.
“Don't tell me,” said Alf Peterson, “that you didn't even try. You were planning to go on to school that year we graduated.”
Я только рукой махнул.
— Будто ты так и не пробовал ступить на эту дорожку? Брось, все равно не поверю! — сказал Элф. — Когда мы кончали школу, ты собирался в художественное училище.
“I did,” I said. “I got in a year of it. An art school in Chicago. Then Dad passed away and Mother needed me. And there wasn't any money. I've often wondered how Dad got enough together to send me that one year.”
“And your mother? You said you are alone.”
— Ну да, собирался. И даже год проучился. В Чикаго. А потом отец умер, маме одной было не управиться. И денег ни гроша. Просто не пойму, как отец мне на один-то год наскреб.
— А мама? Ты сказал — живешь один?
“She died two years ago.”
He nodded. “And you still run the greenhouse.”
— Она два года как умерла.
Элф кивнул:
— И теплицы теперь на тебе.
I shook my head. “I couldn't make a go of it. There wasn't much to go on; I've been selling insurance and trying to handle real estate. But it's no good, Alf. Tomorrow morning I'll close up the office.”
“What then?” he asked.
Я покачал головой.
— С теплицами у меня ничего не вышло. Они после отца захирели вконец. Был я страховым агентом, пробовал ввязаться в перепродажу недвижимости. Ничего у меня не получается, Элф. Завтра утром прикрываю лавочку.
— А дальше что?
“I don't know. I haven't thought about it.”
Alf signalled to Mae to bring another round of beers.
“You don't feel,” he said, “there's anything to stay for.”
— Не знаю. Пока не придумал.
Элф помахал Мэй, чтоб принесла еще пива.
— Видно, тебя тут больше ничто не держит, — сказал он.
I shook my head. “There's the house, of course. I would hate to sell it. If I left, I'd just lock it up. But there's no place I want to go, Alf, that's the hell of it. I don't know if I can quite explain. I've stayed here a year or two too long; I have Millville in my blood.”