— Брэд! — крикнула она.
И тут по стеклу и по металлу яростно застучал ливень.
The car began to topple and this time I knew that it was going over, that there was nothing in the world that could keep it from going over. But suddenly it slammed into something and swung upright once again and in one corner of my mind I knew that it had been shoved against the barrier by the wind and that it was being held there.
Наш седан начал заваливаться набок. Ну, теперь все, мелькнула мысль. Теперь он опрокинется и никакая сила его не удержит. Но вдруг машина ударилась обо что-то и вновь выпрямилась, и краешком сознании я понял: напором ветра ее накрепко прижало к барьеру.
With one corner of my mind, for the greater part of it was filled with astonishment at the strangest raindrops I had ever seen.
They weren't raindrops, although they fell like raindrops, in drumming sheets that filled the inside of the car with the rolling sound of thunder.
“Hail,” Nancy shouted at me.
But it wasn't hail.
Только краешком сознания — потому что я был захвачен и поражен другим: никогда в жизни не видал я такого странного дождя.
Он хлестал, как всякий проливной дождь, крупные капли барабанили по машине, гремели, оглушали... но только это были не капли.
— Град! — крикнула Нэнси.
Но это был и не град.
Little round, brown pellets hopped and pounded on the car's hood and danced like crazy buckshot across the hard flatness of the pavement.
“Seeds!” I shouted back. “Those things out there are seeds!”
It was no regular storm. It was not the thunderstorm, for there was no thunder and the storm had lost its punch many miles away. It was a storm of seeds driven by a mighty wind that blew without regard to any earthly weather;
По корпусу машины, по асфальту шоссе стучали, подскакивали, приплясывали маленькие бурые шарики, словно сумасшедший охотник палил какой-то невиданной дробью.
— Семена! — заорал я в ответ. — Это семена!
Это была не настоящая буря, не гроза — гром не прогремел ни разу, буря выдохлась, растеряла свою ярость, еще не дойдя до Милвилла. На нас хлынул ливень семян, и принес его могучий вихрь, порожденный бог весть чем, но только не капризами погоды.
There was, I told myself, in a flash of logic that was not, on the face of it, very logical, no further need for the barrier to move. For it had ploughed the ground, had ploughed and harrowed it and prepared it for the seed, and then there'd been the sowing, and everything was over.
The wind stopped and the last seed fell and we sat in a numbing silence, with all the sound and fury gone out of the world. In the place of sound and fury there was a chilling strangeness, as if someone or something had changed all natural law around, so that seed fell from the sky like rain and a wind blew out of nowhere.
Быть может, это покажется не слишком логичным, но меня осенило: да ведь барьеру вовсе незачем двигаться дальше! Он вспахал землю, взрыхлил, подготовил почву, и вот семена посеяны — и все кончено!
Ураган стих, упало последнее зернышко; шума, свиста, неистовства как не бывало — мы сидели, ошеломленные глубокой тишиной. После шума и неистовства нас оглушила леденящая близость чего-то чуждого, непостижимого: кто-то или что-то вокруг вас опрокинуло все законы природы, вот почему с неба дождем сыплются семена и вихрь налетает неведомо откуда.
“Brad,” said Nancy, “I think I'm beginning to get scared.”
She reached out a hand and put it on my arm. Her fingers tightened, hanging onto me.
“It makes me mad,” she said, “I've never been scared, never my life. Never scared like this.”
— Брэд, — сказала Нэнси, — кажется, я начинаю трусить.
Она ухватилась за мой локоть. Пальцы ее судорожно сжались.
— Прямо зло берет, — сказала она. — Ведь я никогда ничего не боялась, никогда в жизни. А сейчас боюсь.
“It's all over now,” I said. “The storm is ended and the barrier has stopped moving. Everything's all right.”
“It's not like that at all,” she told me. “It's only just beginning.”
— Все прошло, — сказал я. — Буря кончилась, барьер больше не двигается. Все в порядке.
— Ну, нет, — возразила Нэнси. — Это еще только начало.
A man was running up the road toward us, but he was the only one in sight. All the other people who had been around the parked cars were no longer there. They had run for cover, back to the village, probably, when the blast of wind had come and the seeds had fallen.
По шоссе кто-то бежал к нам — больше не видно было ни души. От толпы, что теснилась недавно у застрявших машин, не осталось и следа. Вероятно, когда налетел ураган и хлынул тот удивительный дождь, все они кинулись назад к Милвиллу в поисках укрытия.
The running man, I saw, was Ed Adler, and he was shouting something at us as he run.
We got out of the car and walked around in front of it and stood there, waiting for him.
He came up to us, panting with his running.
Наконец я узнал бегущего — это был Эд Адлер, на бегу он что-то кричал.
Мы вылезли из машины, остановились и ждали.
Он подбежал, задыхаясь.
“Brad,” he gasped, “maybe you don't know this, but Hiram and Tom Preston are stirring up the people. They think you have something to do with what's happening. Some talk about a phone or something.”
“Why, that's crazy!” Nancy cried.
— Брэд, — еле выговорил он, — ты, верно, не знаешь... Хайрам и Том Престон мутят народ. Дескать, это ты заварил кашу. Толкуют про какой-то телефон...
— Что за чепуха! — воскликнула Нэнси.