Он едва не убил ее однажды ночью, показывая, что сам может ложиться с кем пожелает и когда угодно, в то время как ей было запрещено видеться с другими мужчинами, пока она так или иначе имела к нему отношение. Это произошло вскоре после того, как она осознала, что единственная возможность привязать его к себе — это родить ему желанного сына, ведь как раз в то время он задумался о наследнике.
Увы, она потерпела крах.
— Я ненавижу тебя, — выдохнула женщина.
Харм улыбнулся.
— Взаимно. И, повторюсь, тебе же лучше убедиться, что он выживет. Если я узнаю, что ты убила его, я уничтожу тебя и весь твой род.
Он дважды плюнул ей в ноги — один раз за ее деяния, второй — за выродка. А потом направился к выходу, слыша позади себя вопли новорожденного и ее крики.
Снаружи бушевала буря, снежные вихри на мгновение ослепили его, а потом отступили, подобно стае птиц, разлетевшихся в стороны. Перед ним распростерлась долина и озеро, окруженное горами, и снежные сугробы на застывшей водной глади напоминали волны. Вокруг стояла безжизненная, холодная темень, но он отказывался видеть в этом предзнаменование.
Боевая рука подрагивала, внутри него кипел гнев, но Харм велел себе не придавать случившемуся особое значение.
Он найдет другую матку.
Где-то на этой земле была женщина, которая даст ему заслуженного наследника. Он найдет ее и наполнит своим семенем.
У него появится достойный сын. Иначе и быть не могло.
Подступив ко входу в священную пещеру Братства, Тор проскользнул внутрь, и синусовые пазухи мгновенно зачесались от запаха земли и огня, исходившего от факелов. Его глаза сразу же приспособились к темноте, и, продвигаясь вперед, он старался ступать тихо. Он не хотел, чтобы его услышали, хотя его появление и не удастся скрыть.
Ворота располагались на расстоянии от входа и были сделаны из старых железных прутьев, толщиной с руку воина и высотой с дерево, припаянная мелкая стальная сетка препятствовала дематериализации. По другую сторону шипело и подрагивало пламя факелов, и он увидел начало протяженного коридора, уходившего вглубь земли.
Остановившись перед огромным барьером, Тор достал медный ключ, который без угрызений совести выкрал из ящика резного стола Рофа. Он извинится за кражу позднее.
А также за то, что собирался сделать.
Отперев замок, Тор раскрыл массивную створку и остановился, чтобы закрыть ее за собой. Он двинулся вперед по созданному природой коридору, который был расширен с помощью кирки и грубой силы и оборудован полками. На множестве деревянных досок стояли сотни, тысячи сосудов, составлявших единое полотно для игры светотени.
Сосуды всевозможных форм и размеров принадлежали разным эпохам, от древности и до наших дней, но содержание было одинаковым во всех случаях: сердце лессера. С самого начала войны с Обществом Лессенинг, еще в Старом Свете, Братство отмечало убийство врага, присваивая сосуды жертв и добавляя к своей коллекции.
Отчасти трофей, отчасти заявление «пошел на хрен» для Омеги, это было наследие. Их гордость. Ожидание.
Которое, возможно, подошло к концу. Убийц на улицах Колдвелла и в округе становилось все меньше, и, казалось, противостояние приближалось к заветному финалу.
Тор не чувствовал радости от этого достижения, но тут, вероятно, виновата печальная годовщина.
Было сложно чувствовать что-то кроме скорби по Велси, которая бы могла праздновать сегодня день рождения.
Коридор слегка искривил свое направление, и Тор остановился. Впереди развернулась сцена из кинофильма, правда, он не знал какого именно — «Индианы Джонса», «Анатомии страсти» или «Матрицы». В окружении каменных стен и факелов с открытым пламенем, пыльных, не сочетающихся между собой сосудов, груда пикающего и мигающего оборудования поддерживала жизнь в теле, лежавшем на каталке. А рядом с узником стояли два огромных вампира, с головы до пят одетые в кожу и обвешанные оружием.
Бутч и Ви в Братстве — два балбеса не-разлей-вода, бывший коп из убойного отдела и сын Прародительницы расы, хороший парень-католик и извращенец, модник и техно-бог, их объединяла любовь к «Бостон Ред Сокс», а также взаимное уважение и безграничная симпатия.
Ви первым среагировал на появление Тора, брат обернулся так резко, что с его самокрутки слетел пепел.
— О, черт, нет. Нет, нет и еще раз нет! Пошел вон отсюда!
Тор с легкостью проигнорировал требование, несмотря на всю громкость, и сосредоточился на куске мяса, валявшемся на каталке. Там лежал Кор, нашпигованный трубками и проводами, представляя собой автомобиль, который собираются прикурить от чужого аккумулятора, дыхание обычное… стоп, нет, дыхание изменилось.
Ви вплотную подошел к Тору. И, вот так сюрприз, брат достал свою пушку… направив дуло сорокового прямо в лицо Тора.
— Брат мой, я не шучу.
Тор посмотрел через массивное плечо на их пленника. Потом мрачно улыбнулся.
— Он очнулся.
— Нет, не…
— Его дыхание изменилось. — Тор указал на обнаженную грудь. — Посмотри.
Нахмурившись, Бутч подошел к узнику.
— Так, так… с добрым утром, ублюдок.
Ви обернулся.
— Сукин сын.
Но пистолет не сдвинулся ни на дюйм, как не двигался и Тор. Как бы он не хотел добраться до Кора, он проглотит пулю, если сделает хоть шаг вперед. Из всех братьев Ви был наименее сентиментальным и мог похвастаться терпением гремучей змеи.
В это мгновенье глаза Кора распахнулись. В подрагивающем пламени факелов радужки казались черными, но Тор помнил, что на самом деле они были синего оттенка. Хотя, в действительности, какое ему дело?
Лицо Ви загородило ему обзор, бриллиантовый взгляд был острым, как кинжал.
— Не такой подарок ты преподнесешь своей погибшей шеллан на день рождения.
Тор обнажил клыки.
— Пошел на хрен.
— Это вряд ли. Называй меня как хочешь, но нет. Ты знаешь, как все должно быть, и твой черед еще не пришел.
Бутч, оскалившись, посмотрел на пленника.