— Я хочу, чтобы завтра вечером мы встретились за ужином.
Трэз поднял взгляд.
— Это еще зачем?
Ангел не торопился с ответом, неспешно пройдя к стеклянному полотну и уставившись на толпу с той самой точки, где ранее стоял Трэз. Профиль ангела в приглушенном свете пришелся бы по вкусу женскому полу, идеальные пропорции и углы. Но его нахмуренный взгляд…
— Выкладывай уже, — потребовал Трэз. — Я за свою жизнь наелся плохих новостей по самое не хочу. Что бы там ни было, оно не сравнится с тем, что я уже пережил.
Лэсситер посмотрел на него и пожал плечами.
— Всего лишь ужин. Завтра. В семь вечера.
— Я не ем.
— Я знаю.
Трэз не глядя бросил в кучу бумаг на столе счет-фактуру, график работы персонала или что там он держал в руке.
— Что-то не верится, что ты заинтересовался вопросами питания.
— Справедливо. Борьба против глютена — полная ересь. И не заставляй упоминать про комбучу, кале, продукты с антиоксидантами и заблуждение о том, что кукурузный сироп с высоким содержанием сахара — источник всего зла.
— Слышал, что «Крафт Макароны&Сыр» уже несколько месяцев как перестали использовать консерванты?
— Да, и даже никого не предупредили, сволочи…
— Почему ты хочешь, чтобы я поужинал с тобой?
— Стараюсь быть дружелюбным.
— Не в твоем стиле.
— Я же сказал, пытаюсь все изменить. — Ииииииии, снова эта его улыбочка. — Решил эффектно начать. Ну, когда хочешь начать все с чистого листа, главное — сделать это так, чтобы захотелось продолжить.
— Без обид, но я не в том настроении, чтобы проводить время с близкими мне людьми.
Черт, прозвучало грубо.
— В смысле, сейчас я в состоянии вытерпеть только своего брата, но даже его не хочу видеть.
Меньше всего Трэз хотел созерцать эту улыбку Лэсситера… и, похоже, его молитвы были услышаны: ангел направился к двери.
— Увидимся завтра вечером.
— Нет, спасибо.
— У твоего брата.
— Господи, да с какой стати?
— Потому что он готовит лучший болоньезе во всем Колди.
— Ты понял, что я имел в виду.
Лэсситер просто пожал плечами, не поворачиваясь.
— Приходи и узнаешь.
— Черта с два я приду. — Трэз покачал головой. — Слушай, я знаю, что народ беспокоится обо мне и ценю это.
На самом деле — едва ли. Нисколько.
— И да, я похудел, и мне следует лучше питаться. Но когда судьба вырывает сердце из груди, едва ли сможешь похвастаться аппетитом. И если ты ищешь «плюс одного», чтобы за столиком на двоих не чувствовать себя как при игре в солитер, то начни с кого-нибудь, кто способен хоть что-то съесть и связать два слова? Гарантирую, тогда и ты, и я намного лучше проведем вечер.
— До завтра.
Когда ангел ушел, Трэз крикнул ему вдогонку:
— Да пошел ты!
Дверь просто закрылась за ним, и Трэз порадовался тому, что, по крайней мере, они прекратили спор. И Лэсситер поймет, что хотел сказать Трэз, когда ему придется болоньезить свою пасту в гордом одиночестве.
Проблема решена.
Бывают в жизни времена, когда фокус внимания сужается до точки, и все твое существование ставится в зависимость от одного человека. Куин был хорошо знаком с таким феноменом: так всегда случалось, когда он оставался наедине с Блэем. Держал своих малышей. Сражался с врагом, пытаясь при этом в целости вернуться домой, без кровотечений или сотрясения.
Именно это происходило сейчас.
Стоя под деревом из «Гарри Поттера», на вершине раскатистого луга, Куин не видел ничего кроме правого глаза Лейлы. Он мог пересчитать каждую темно-русую ресничку, очертить взглядом идеально круглый зрачок, каждый темно-зеленый луч, отходящий от черного центра. Если бы за спиной поднялся ядерный гриб, над головой завис космический корабль, или рядом с ним выстроился отряд танцующих клоунов… он все равно ничего бы не увидел, не услышал, не почувствовал.
Ну, не совсем правда
Он смутно осознавал рёв в голове — отчасти рёв реактивного двигателя, отчасти рёв фейерверков, свистевших как банши и летавших по кругу до изнеможения.
— Отвечай, — сказал Куин не своим голосом.