Покосившись на Петьку, он сейчас же перевел глаза на дверь.
Петька смотрел на него молча, не смея шелохнуться.
Он видел, как медведь закрыл глаза.
— Дяденька!..
В голосе у Петьки слышались слезы… Прямо в глаза он уставился Семену.
— Боишься?…
— Да ведь, дяденька, зверь…
— А еще охотник!..
— Да ведь как же без ничего…
— Не тронет, сказано…
И, нахмурив брови, Семен проговорил протяжно, повернувшись к медведю:
— Ва-а-сьсс-ка…
И погрозился медведю пальцем.
Вторую половину слова он произнес с каким-то присвистом и особенно энергично тряс при этом пальцем перед самым своим носом.
— Чтоб у меня смирно, — закончил он, — слышишь?
Медведь опять покосился на Петьку.
— Не буду я с ним спать! — крикнул Петька и отошел в сторону.
Семен опустил голову, склонив ее немного к плечу, и дернул себя за ус.
— Чего?…
— Не буду, — повторил Петька.
Его уже начинала разбирать злость против этого человека, распоряжавшегося с ним, как с своей вещью.
— Мудруйте над вашим медведем, — сказал он, — а меня не трогайте.
Семен пристально глядел на него и молчал.
Наконец, он заговорил:
— Если ляжешь с Васькой, то я тебе подарю винтовку… Да… подарю винтовку…
И с последним словом, он вскинул голову и подбоченился. — Ну?
— А какую? — спросил Петька.
— Какую! Известно какую… Вот эту.
Он указал на Петькин карабин.
— Ей Богу?..
Лицо у Петьки просветлело.
Семен мотнул головой.
— Сказал, значить так…
Петька закусил нижнюю губу… На лбу собрались морщинки.
Минуту он молчал, потом проговорил отрывисто:
— Ладно!
И сейчас же лег на свою постель.
В землянке раздавалось только храпенье Семена.
Он лежал навзничь, заложив руки под голову, вытянувшись во всю длину койки и растопырив ноги.
Рот был полуоткрыт.
Краешки белых широких зубов виднелись из-под верхней губы.
Петька видел, как раздуваются тихо его широкие ноздри, заросшие короткими черными волосками.
Всю землянку наполняло его храпенье и сопенье.
Спать Петька не мог…