Глаза у него заискрились и сразу стали необыкновенно ясные и чистые. Точно они омылись слезами.
— Как это он вас? — спросил он.
— Ладонью-то… А очень просто…
Петька видел, как Семен стиснул зубы и потом оглянулся по сторонам…
— Попадись он мне еще раз, уж не вырвется…
Семен говорил так, будто разгрызал эти слова между зубами.
Весь он выпрямился, вытянулся, сжал кулаки…
— Вы сказали, ребром…
— А это у них уже такая ухватка, — договорил Семен. — Когда бы я его так ударил, я бы ему голову снес.
И отступив на шаг, он стал рядом с Петькой.
— Вот гляди.
Он занес правую руку на левое плечо, вытянув и соединив плотно пальцы.
Потом глянул на Петьку через плечо.
— Гляди… Если я так ударю с размаху с плеча…
И, он плавно повел правой рукой, разгибая постепенно ее в локте…
— Видишь… Держи ладонь ребром и прямо бей… Сразу убить можно, если попадешь в горло.
— Значит, он вас так?..
— Так, да не совсем. Я тоже сразу сметил… Подбородок подставил… А то бы — смерть…
— Вишь ты, — сказал Петька.
— Ну да шут с ним!.. Все равно, далеко не уйдет… Я с него все оборвал: сумку, патронташ…
— Поискать? — продолжал Петька.
— Да тут не далеко… Сумка то, кажется, зацепилась на ветках, а патронташ, не знаю…
Он оглянулся кругом.
— Должно, тоже недалеко.
— Поищу.
— Валяй, брат…
Петька шагнул было в куст и вдруг остановился.
— А винтовка?
— Э, — сказал Семен, — винтовка далеко. Я ее, первым делом, сейчас шварк в кусты…
И повернувшись к Петьке спиной, он раздвинул густые переплётшиеся ветки винограда…
— Вон она там… Шагов, должно быть, с десяток…
Он опять оглянулся на Петьку.
— Ты, брат, пошарь тут насчет сумки и прочего.
И вошел в кусты.
Ветки винограда колыхнулись и, дрожа, сомкнулись за ним.
Через минуту Семен крикнул из кустов:
— Ты, брат, не бойся, он не вернется, потому что с чем ему вернуться?
И вдруг он захохотал громко, раскатисто.
Этот смех, как эхо, откликнулся у Петьки в душе… И самому ему стало сразу необыкновенно легко и весело.
— Дядя Семен! — крикнул он.
— А? — откликнулся Семен.
— Ничего, это я так, — сказал Петька.
Он и, правда, не знал, зачем он сейчас позвал Семена…
В нем вдруг почему-то явилось это желание крикнуть громко, полною грудью…