Областная Газета, «Новости спорта»:
Как ранее сообщала наша газета, в отделении травматологии городской больницы, в тяжелом состоянии находится молодой боксер, трехкратный чемпион области, Михаил Бобков. Став жертвой бандитского произвола, перспективный спортсмен, всеобщий любимец Михаил, по словам врачей, никогда уже не сможет выйти на ринг. Не сможет порадовать любителей и поклонников бокса, своими новыми, блестящими победами. Все мы очень тяжело переживаем эту утрату, и хотим спросить у сотрудников МВД: когда же прекратятся эти безнаказанные преступления и наступит порядок на улицах нашей области?
В двухэтажном здании пансионата царил сумрак. Три из пяти светильников не горели, а два оставшихся явно не справлялись с наступающими сумерками. За импровизированной стойкой, сидела немолодая женщина лет сорока пяти, боровшаяся со скукой традиционным способом - чтением глянцевого журнала и распиванием чая. Стук ее чашки изредка прерывал монотонное гудение люминесцентной лампы.
Сергей подошел к стойке, поставил сумку на пол и достал приготовленные документы: - Вечер добрый. Я бы хотел остановиться в вашей «гостинице». Это возможно?
Если судить по обилию ключей висевших в шкафчике, то выходило, что от силы здесь проживало человек пятнадцать. Остальные номера должны были быть свободными. Женщина отложила журнал, надела очки и, осмотрев Сергея с ног до головы, произнесла традиционное:
- Мест нет. - Кхм, - Птица глубокомысленно скосил глаза на висевшие шеренги ключей. - Места для сотрудников предприятий, ветеранов-чернобыльцев и специальных гостей, - прокомментировала его взгляд тетка, и вновь отпила из чашки. - Вы относитесь к какой-то из перечисленных категорий?
Сокольских воздохнул и протянул ей институтскую «липу»: - Будем считать, что я специальный гость. У меня задание от нашего НИИ, изучить местную флору и фауну, на предмет воздействия радиации. Женщина-администратор взяла у него российский паспорт, из которого выглядывали денежные купюры и не таясь, пересчитала их. Потом опять посмотрела на Сергея. Тот внутренне чертыхнулся, достал бумажник и добавил еще столько же. Сбережения улетучивались гораздо быстрее, чем он мог предположить. - Так, - женщина открыла толстый гроссбух и пробежала пальцем по неровным строчкам, - у нас свободны только два люкса. Они дорогие, но номера очень хорошие. Будем заселяться? Сокольских успел заметить, что страница со «свободными люксами» датирована пятилетней давностью. «Опять разводят, мать твою за ногу...», мелькнула мысль, но вслух он произнес:
- Я действительно в командировку. И действительно по делу. Если у вас найдется что-нибудь попроще, что ж, я не привередлив, меня все вполне устроит, - глядя ей в глаза ответил Сергей. Администраторша с минуту помолчала, потом захлопнула журнал и разочарованно протянула: - Да мне-то все равно, откуда Вы. Апартаменты «попроще», так и быть найдем, - и не сверяясь с книгой, добавила, - 215 номер, второй этаж, направо по галерее. Вода только холодная, радиоприемник не работает, окна мы заклеили - не открывать. И в номере не курить!
Она убрала гроссбух и достала бланк советского еще образца, положив его перед Сокольских: - Заполните. Фамилия, имя, отчество, место работы и количество оплаченных суток. Сергей послушно накарябал свои данные и оплатил неделю, далеко не самого лучшего номера, прикинув по цене, что если это цена за номер «попроще», то в здешнем «люксе», видимо, останавливаются только арабские шейхи, причем не самые завалящие. Бланк перекочевал в руки администратора. Женщина, сверив данные с паспортными, стукнула печатью - на типографский герб Советского Союза лег фиолетовый трезубец Украины: - Ознакомьтесь с правилами и постарайтесь не нарушать. С этим у нас строго, - тетка подняла бланк, под ним обнаружился черный, шуршащий лист копировальной бумаги и протянула Сокольских, дубликат заполненного бланка. Копировальная бумага! Надо же! Я с 90-ых такого раритета не видел, - внутренне восхитился Сергей.
- Последние сутки оплаченного номера истекают согласно времени въезда, то есть... - она посмотрела на часы, - в девятнадцать сорок две. - Ясно. Сергей забрал ключ, спрятал копию бланка и добавил:
- Но возможно, мне понадобиться у вас задержаться. - взяв вещи, он направился к лестнице. - Это возможно лишь в том случае, если у нас будут свободные места, - немедленно ответствовала тетка. - Ну, разумеется, - не смог не съехидничать Сергей и миновав лестничный пролет, поднялся на второй этаж. Пройдя по узкому коридору крыла, не освещавшемуся ни одной лампой, он все же сумел отыскать табличку своего номера. Провернув во внутренностях замка ключ, Сергей толкнул легкую фанерную дверь и вошел в номер. На ощупь, отыскав переключатель, в свете желтого плафона он осмотрел помещение. Узкая кровать, стол с двумя стульями и здоровенный шкаф с приоткрытыми дверцами заполняли и без того, небольшое пространство квадратных метров. Птица заглянул в шкаф. В пыльной пустоте, на металлической перекладине, сиротливо висели две проволочные вешалки. Окна заклеили видимо еще в конце восьмидесятых - желтая газетная бумага полос скукожилась и намертво приросла к рамам. Лишь у форточки, сорванные ленты, сушеными гадюками уныло свисали вниз. Что порадовало, так это наличие в номере отдельного туалета, избавлявшего Птицу от вынужденных путешествий по коридорам пансионного крыла. - Тыры-пыры растапыры, - повторил он какую-то, дурацкую присказку и прошелся по номеру. Жить можно, а там видно будет. Главное, я уже в «карантине», а отсюда до Зоны рукой подать! Птица снял со стены плакатик «Не курить!» и, воспользовавшись навыками оригами, скрутил из него бумажную коробочку, приспособив под нужды пепельницы. Потом отодрал прикипевшую форточку и, раскрыв ее, на сколько позволяли петли, закурил. До второго «кольца» блокпостов, отсюда, километров пятнадцать будет. Дальше отстойник - «мертвая зона» и снова кольцо ограждений, уже последнее, а за ним: Она. Исходя из услышанного, «мертвая зона» должна быть неширокой, где-то километров пять. И все это сплошь бурьян, болота и овраги. Случайных людей там нет, зато наверняка патрули встречаются. В принципе, расстояние до Зоны можно покрыть за сутки, это если предварительно изучить вторую и третью линии блокпостов и заграждений. Естественно, немалая часть времени уйдет на то, чтобы их преодолеть. В том, что придется помучаться и попотеть, Сергей не сомневался. Он уже не рассчитывал на «пофигизм» и разгильдяйство - «халява» осталась за первым КПП. Птица переоделся в спортивный костюм, распаковал вещи и решил поужинать. Вскрыв банку купленной в городе тушенки, разложив галеты и сухофрукты, он достал минеральную воду и приступил к трапезе. Разогревать мясо было негде, но нисколько не расстроенный этим обстоятельством, Сергей с удовольствием перекусил так. Спустя несколько минут процесс поедания холодного мяса был прерван осторожным стуком в дверь. Птица медленно пережевал кусок тушенки, подумав, сунул в рукав куртки нож и осторожно подошел к двери. Щелкнув силуминовым замком, он приоткрыл дверь. На пороге, держа в руках целлофановый тюк с постельными принадлежностями, стояла пожилая женщина в синем хозяйственном халате. - Вы позволите?
Женщина вошла в номер и миновав Сергея положила ношу на кровать. - Конечно. Здравствуйте! - запоздало произнес Сокольских и проследовал за ней. - Постельное белье, скатерть, полотенце, - надтреснутым голосом перечислила она. Потом неодобрительно посмотрела на пепельницу из плаката, перевела взгляд на открытую форточку. - Извините, - виновато произнес Сергей и закрыл собой «улики», - просто на улицу выходить не хотелось, поздно уже. Женщина вздохнула, достала из кармана какой-то сверток, им оказался кусок белесого мыла, и положив его на краешек стола произнесла:
- Меня вы можете найти в хозяйственной комнате. Если не застанете, скажите на вахту или оставьте в дверях записочку. Если что понадобится поменять - обращайтесь. Смена белья и полотенец раз в два дня. И посмотрев на шторы, почему-то виновато добавила:
- Новых нет. Вы уж как-нибудь с этими...
После этого она удалилась, плотно закрыв за собой дверь. Сергей постоял с минуту, потом подошел к замку и ножом подкрутил хлипкие шурупы. Поразмыслив, он взял стул, поставил на задние ножки и спинкою прислонил к двери. Если кто-то войдет, стул своим падением должен будет предупредить Птицу о незваных гостях. Доев небогатый ужин, он смял и бросил в пустую банку импровизированную пепельницу, залил ее водой. Выплеснув содержимое банки в форточку, он закрыл ее, расстелил постель, потушил свет и лег спать. Покрутившись с минуту под тощим казенным одеялом, Сокольских нащупал под подушкой приятной холод «пээмовского» металла и погрузился в сон.
Сны были обрывистыми и тревожными. Сергею виделись какие-то облезлые хари, бегущие без рельсов поезда, люди, без лиц и пальцев, а потом и совсем уж какой-то бред. Над ним висело огромное пушистое облако, к которому был приставлен один конец пожарной лестницы, основанием же, она упиралась в живую кашу копошившихся мохнатых существ. Посреди лестницы висел Серега, судорожно перебирая руками о перекладины, он пытался подняться наверх. Каждый раз, когда облако было уже рядом, лестница неожиданно складывалась, твари нетерпеливо стучали крысиными хвостами и Сергей, холодея от пота, вновь рвался к спасительной высоте. Это длилось бесконечно долго, пока наконец, Птица рывком не вскочил на заветную, клубящуюся снегом шапку. Потея от усилий, он втащил за собой лестницу и попытался отдышаться. Когда же Сокольских осознал, что облако это - огромный клуб радиоактивной пыли, оно гнилостно лопнуло под ним и он, вместе с лестницей полетел в чавкающий внизу, ад.
Резко открыв глаза, Сокольских проснулся. Было уже утро, за окном пели птицы и грохотала металлическая стремянка. В свете (впервые за все это время) выглянувшего солнца, он снова осмотрел комнату. Она была такою, какой он оставил её вчера. На столе лежали сморщенные сухофрукты, на плечиках вешалки болталась высохшая с вечера одежда, да все так же подпирал дверь один из стульев. Присев на второй, Сергей похрустев суставами заставил себя сперва съесть плитку шоколада, запил ее водой и только потом закурил. Часы показывали четверть десятого. Необходимо было провести этот день с пользой, так что, несмотря на сильное желание поспать до обеда, он оделся, умыл и поскреб бритвой мятую физиономию, после чего спустился вниз на улицу. Здание пансионата представляло собою букву «П», верхней перекладиной обращенной в сторону дороги. Во внутренний двор оздоровительного комплекса, образованного правым и левыми крыльями строения, выходили лестницы по одной из которых Птица и вышел на свежий осенний воздух.
Асфальтовые дорожки, дикие груши, ветки рябины - маленький парк жил своей неторопливой жизнью. Возле трансформаторной будки, в распределительном щитке, возился человек. Распахнутая дверца с облезлыми буквами «ЩР-7» скрывала его лицо и плечи. Алюминиевая стремянка, разложенные инструменты и «твою мать, да что ж такое...» выдавали серьезность мероприятия. Сергей подошел поближе и заинтересованно окинул взором происходящее.
Молодой мужчина в спецовке 70-ых годов, с характерной надписью «БАМ» на рукаве, осторожно тыкал индикаторной отверткой в недра трансформатора. - Бог в помощь, - поприветствовал его Птица. - Не отказался бы... - Мужчина отложил отвертку и задумчиво почесал затылок.
- Всё утро колупаюсь. Не пойму: то ли от воды закоротило, то ли реле от старости накрылось...
Сокольских заглянул в щиток, осмотрел его и, взяв отвертку, кивнул на трансформатор:
- Разрешишь? - А шаришь? - вопросом на вопрос ответствовал электрик. - А то! Пятый разряд, до «штуки» допуск, - и Сергей начал деловито свинчивать заднюю крышку. - Ну, тогда валяй. А то, если честно, у меня уже руки ходуном ходят. Электрик достал из кармана сверток с семечками и принялся их неторопливо лузгать. Закрашенные толстым слоем краски болты поддавались с трудом. Открутив восемь штук, Сергей снял крышку. - Ну что там? - Похоже, предохранитель сработал да и прикипел, чистить надо, а так нормально вроде. Птица постучал отверткой по металлу, и с предохранительного реле посыпалась труха нагара. Зачистив контакты до блеска, поставил все обратно, посадил крышку на два болта, а остальные кучкой сложил сверху. - Дальше сам, - улыбнулся Сергей и вытер руки о протянутую ветошь. Электрик склонился над щитком, чем-то щелкнул, и оттуда тотчас, жизнерадостно загудело.
- Вот спасибо, выручил, - электрик пожал Сокольских руку и представился, - Сашко, кореша кличут «Мангуст». Но это длинно, поэтому можно просто «Манга». - А почему «Мангуст»? - полюбопытствовал Серега. Мужчина докрутил болты, захлопнул щиток и стал собирать инструменты:
- Да я в свое время по стране поколесил, аккурат после развала «нерушимого». Так вот в Средней Азии, мы ЛЭП высоковольтную тянули, с бригадой. То да се, пески, барханы... Змей я наловчился там ловить. У меня от природы реакция была отменная, так веришь, кобру голыми руками хватал, вжииих! Она даже среагировать не успевала, как я ее за горло цап! И ваших нет, а уж на что она, змеина, шустрая. Потому и прозвали «мангустом». Да только... - он сплюнул, вспомнив что-то нехорошее, - лет пять назад, «на грудь» принявши, полез я вот в такую же хрень, - Сашко кивнул на трансформатор.
- Ну, по пьянке «дугу» и словил. Тряхнуло так, что когда на землю шваркнулся, только ботинки дымились. После этого, не то, что реакция, моргать с получасовой задержкой стал.
Он криво усмехнулся и сложил стремянку. - А ты здесь электриком числишься? - Птица помог ему собрать инструменты. - Да не совсем, я так... - «мастер на все руки». Да и не здесь, а вообще по «карантину». И в поселке и дачникам помогу. В общем, курсирую по мере надобности. Сергей вдохнул свежий воздух, пахнувший осенью и прелой листвой, и невзначай поинтересовался:
- И воякам тоже помогаешь с ремонтом? Мангуст рассмеялся:
- Да нет, конечно. У армейцев свои «спецы» имеются. У них вообще все свое - нас они не жалуют. Метрах в тридцати неожиданно послышался смех. Сергей оглянулся и сквозь огненно-рыжую листву разглядел двоих. Они сидели на скамейке, играли в нарды и о чем-то переговаривались. На одном были старые кеды, брюки и теплая байковая рубашка в «ковбойскую» клетку. На плечи накинута стеганая куртка, а из под кепочки-малокозырки выбивалась длинная челка. Второй же, несмотря на осеннею, сырую погоду и холодный ветер, сидел в вылинявшей синей майке, подвернутых до голени спортивных трениках с вытянутыми пузырями колен и шлепанцах на босу ногу. По всему его телу, на сколько позволяла видеть «скромная» одежда, синели щедрые татуировки. Видимо тюремные. Периодически эти двое начинали громко пересмеиваться, а потом опять что-то тихо меж собою обсуждали. - Постояльцы? - спросил Птица. - Ага, вроде того. Наши весельчаки, - ответил электрик, скручивая моток провода. - А чем вообще занимаются? - Сокольских продолжал сквозь ветки разглядывать двоих. - Отдыхают видимо, - без энтузиазма произнес Сашко и пристроил на плечо бухту провода.
- Тот, что слева, новенький, его не знаю. А второй, стриженый, в майке, - Генка-сиделец. В розыске он, - электромонтер пощелкал плоскогубцами и сунул их в сумку. - То есть как? - неподдельно удивился Птица, - здесь же особый режим, карантин... Сашко усмехнулся и спрятав моток изоляционной ленты в карман спецовки, сказал:
- Вот потому его здесь и не ищут. И многозначительно подмигнув, направился к зданию.
Сергей перекусил в столовой. Пища была очень недурна, но от второй порции он отказался, так как тяжесть в желудке неминуемо требует сна или, по крайней мере, отдыха. Время Сокольских экономил, поэтому, допив чай, вышел на улицу. В парке он столкнулся с тем самым Генкой, которого полчаса назад видел на скамейке. Его приятель с нардами уже ушел и «сиделец», видимо со скуки, прогуливался в одиночку. Завидев Птицу, он вразвалочку пошел навстречу и сойдясь на асфальтовой дорожке, остановился. - Здорово кентуха, - блатной широко улыбнулся, демонстрируя две стальные фиксы. - Здоров, коль не шутишь, - Сергей остановился и вынул руки из карманов. - Ты ведь вчера приехал? Вечером? - Генка, изучал его профессионально-оценивающим взглядом. Однако внешне, лучики-морщины вокруг глаз, приветливо смотрели на Сокольских. Но в самих глазах, была видна хватка матерого рецидивиста, проведшего в зонах и штрафных изоляторах не один год своей жизни. Сколько ему лет? - подумал Сергей. Возраст таких «граждан» определить было довольно трудно - что-то неопределенное от 25 до 40. Впрочем, на груди, под растянутой майкой, виднелась церковь с пятью куполами. «Пять ходок?» - машинально прикинул Птица. - Может, приезд твой обмоем? - предложил Генка, - Лавэ то, у тебя есть? - Лишних нет. Сергей достал сигарету и как бы невзначай, прикуривая, продемонстрировал наколку «За ПВ...», на ребре левой ладони. Солдатская татуировка произвела правильное впечатление. Генка перестал улыбаться и поскоблив ногтем каменный налет на зубах, спросил:
- Служивый значит?... На «вышке» часом не стоял? - как бы мимоходом поинтересовался, но с чуть скрытой, неприязнью.
Глядя ему в глаза, твердо, но без угрозы, Птица ответил: - Не стоял. Погранвойска.
«Сиделец» тягуче, через губу сплюнул в сторону, и протянул:
- Один хрен, «ГэБист».
Во времена СССР погранвойска входили в структуру КГБ (комитета госбезопасности или сокращенно - «ГэБэ»), что для воровского мира было равносильно сотрудникам милиции. В общем - «западло». Но, тем не менее, намек Генка понял правильно.
- Ну, будь здоров. Береги себя, «пограничник» , - и слегка задев плечом Птицу, не спеша утопал по аллее. Сокольских посмотрел ему в спину, а потом, развернувшись, пошел в свой корпус. Поднявшись в номер, он переоделся, сменив кроссовки и джинсы на брюки из «штормовочной» ткани и солдатские полуботинки - берцы. Свернув, сунул в рюкзак плащ-палатку и полиуретановый коврик. Положил кофр с биноклем, пехотную лопатку, фонарь и все свои документы. Подумав, он сунул во внутренний карман паспорт и удостоверение «Пресса». Пистолет брать не стал. В зону он бы сегодня все равно не смог попасть, а в «визуальной» разведке, он был ему ни к чему. Попадись он с ним возле периметра и вся поездка вылетела бы в задницу. Тем более обидно - фактически у самой цели. Но и в номере оставлять он его не хотел. Встреча с уголовником в парке могла запросто продолжится «шмоном» номера в отсутствие хозяина. Так что оставлять ПМ ему на сувенир Птица вовсе не собирался. Сергей внимательно оглядел свои хоромы. Ничего лишнего, что можно было бы использовать как тайник, он не обнаружил.
Радиоприемник? Старенькая «Аврора» слишком заметна - уж туда Генка точно бы заглянул. Сливной бачок сортира? Слишком популярно. Оставалась кровать, сетка с пружинами и старенький матрас. Вот то-то и оно. И для вора тоже оставались только его койка и белье. Нет, тут надо что-то другое... Гм, как там говорил Сашко сегодня? «Потому его здесь никто и не ищет...» А ведь электрик был прав. Сергей приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Никого. Он осторожно прошел по галерее и остановился возле электрического силового щитка. Тихо раскачав дверцу, он высвободил язычок замка и осмотрел темную нишу. Пыльные провода, к которым не прикасались с прошлого века, уходили в чрево кабельной шахты, тянувшейся от одного этажа, к другому. Достав из кармана сверток с пистолетом, Сергей аккуратно, на толстой капроновой леске, опустил его в шахту межэтажного пространства. Второй конец накрепко примотал к металлическому штырю, на котором и держалась вся силовая автоматика щитка. Закрыв дверцу, он осмотрел схрон и остался доволен проделанной работой. Спустившись в холл, Сергей сдал ключ дежурившей женщине-администратору: - Я по работе, в лесок пройдусь, почву посмотрю, - объяснил он свой внешний вид. Администратор равнодушно пожала плечами и углубилась в чтение о мире культуры и кино. Сергей миновал аллею. Шлепая по лужам десантными ботинками, вышел на автостраду. Пройдя по ней километров пять, уворачиваясь от брызг автомобилей, он через несколько минут решительно свернул в лес. Топать по бурелому, выискивая направление по компасу, он не собирался. Поэтому, держась от дороги в метрах ста, он продолжил путь вдоль мокрого шоссе.
Выдерживая направление, он плавно огибал буераки и овраги и невидимый для проезжавших автомобилей, уверенно приближался к блокпосту. Пансионат был конечной точкой гражданского автотранспорта. Дальше ход был только армейским средствам передвижения. За время пути Сергей заметил несколько «Уралов», пару «шестьдесят шестых» ГАЗов и даже БТР. И тем не менее, однажды, в сторону поста ушла белая «нива» без номеров, с тонированными стеклами. - Да-а... Что-то тут явно есть. Скрытое за всем этим карантином и «закрытостью» от общественного взора. Ну, дай Бог! Со временем узнаем!
Птица продолжал пробираться сквозь густой орешник и спустя два часа увидел блок-пост. Это было солидное сооружение, обустроенное по всем правилам фильтрационной зоны. Продвинувшись на триста метров вправо от поста, Сергей с небольшого склона, надежно укрытый травой и кустарником, осматривал армейскую заградительную конструкцию. Оптика бинокля отлично демонстрировала все тонкости работы блокпоста.
Кирпичное здание было превращено в надежную крепость. На расстоянии 50 метров от нее, была установлена укрепленная пулеметно-огневая позиция. Стволы тяжелых «Утесов» хищно смотрели в сторону дороги. Позиция была выбрана очень грамотно. С дороги до нее нельзя было добросить гранату. С самой же огневой точки было видно все, что происходит на посту проверки документов. Бойцы дежурившего наряда, останавливающие автотранспорт и проверявшие бумаги, постоянно находились в прямой видимости друг друга и визуально могли контролировать действия напарника. Во всем чувствовались профессионализм и матерая закалка. Это были не «срочники», а настоящие спецы своего дела. Проверяя подъехавший транспорт, они четко заходили к нему только с правой стороны, так что популярный бандитский трюк, когда «водитель» тянется правой рукою во внутренний карман, где обычно хранят документы, а потом производит выстрел через одежду, здесь бы не «прокатил». Водители грузовиков выходили сами, и пока у них проверяли документы, напарник осматривал кабину. У бойцов не было АКСУ-74, которым обычно вооружали гаишников. Вместо них, справа, на длинном ремне, переброшенном через левое плечо, висели грозные АКМ. Такой способ ношения автомата был очень удобен тем, что руки всегда свободны для проверки документов и других действий. Закрепленное таким образом, оружие, тяжело сорвать силой или быстро снять с убитого. А в случае беды, с пристрелянной пулеметной позиции, свинцовый град калибра 12,7 мм сметёт любого противника.
Наличие торчавшей вышки было трудно переоценить. С нее прекрасно наблюдались обе стороны шоссе. Сама вышка была завешана маскировочной сетью, затруднявшей работу снайпера или наблюдателя. Вдоль противоположной от поста дороги, была вырыта длинная канава, так что если бы какой-нибудь водитель попытался на полной скорости объехать шлагбаум, то неминуемо влетел бы в ловушку-откос. Кроме этих мер, дорогу в шахматном порядке перекрывали бетонные глыбы. Это сильно замедляло двигавшийся змейкой автотранспорт, но надежно исключало прорыв нарушителей. Весь блокпост по периметру, окружали ряды колючей проволоки в самых разных ее модификациях: от обычного заграждения, до лежавшей на земле спирали «Бруно». В принципе, ничего нового для себя Сергей не открыл, так как примерно тем же образом были сделаны блок-посты в Таджикистане. Все новое, это хорошо забытое старое. И сейчас такой же, с небольшими дополнениями пост, расположился на стратегически важном к зоне, направлении. Метрах в пятистах от него, вдоль шоссе, находился еще один такой же блокпост. Стоявшие недалеко друг от друга сооружения, могли поддерживать друг друга огнем тяжелых пулеметов и обеспечивали высочайшую эффективность своей работы. Если бы что-то или кто-то прорвался через один пост, его бы неминуемо уничтожили или задержали на втором. Редкий лес, тянувшийся перпендикулярно дороге, разделяло перепаханное поле. Оно уже проросло травой и сейчас, среди ее жухлых стеблей торчали грозные таблички. «Мины!».
- Мать-перемать! Это что же, они весь периметр зоны минами обложили? Ни хрена ж себе какой запас, однако! Подходы к минному полю перекрывали два ряда проржавевшей колючей проволоки. Врытые в землю столбы со временем разъехались. Проволока местами лопнула или обвисла. Сергей перевел бинокль на поле и внимательно осмотрел его.
- Ого! А минные поля у нас оказывается с тротуарами! Даже отсюда было видно, что местами трава была примята, а грунт наискось перепахан гусеницами тяжелого трактора. Причем сделано это было совсем недавно. Кто, как и зачем совершил сие деяние, не имело сейчас значения. Главное, что забрезжила-таки надежда проскочить открытое пространство.