Тогда он решил ее спровоцировать.
Прошло несколько минут, прежде чем женщина вернулась и вручила Шацкому отпечаток размером с почтовую открытку.
— Пришлось распечатать, чтобы была наиболее поздняя, — сказала она. — Сейчас же все в компьютерах.
Прокурор пригляделся к снимку. Летний портрет, яркий от солнца, улыбающееся лицо на фоне кирпичной стены. Мужчина ничего на вид, мужественный, выразительный, в стиле Телли Саваласа. Лысый, яйцевидный череп, толстые, черные брови, карие глаза, нос прямой, словно у римского генерала, полные губы.
Тип накачанного тестостероном мужика, который очень нравится женщинам, даже если интуиция им и нашептывает, что это знакомство может закончиться для них не самым лучшим образом.
Единственным недостатком его мужской внешности была деформированная в результате какой-то травмы раковина правого уха.
— А я не должна его опознать? — прервала женщина размышления Шацкого над фотографией.
— Останки не пригодны для идентификации, — ответил прокурор, а увидав, как кровь оттекает от лица, прибавил: — Методика ДНК более надежная, и она избавить пани от неприятных ощущений. Как правило, мы стараемся не ангажировать близких, если идентификация может быть слишком травматичной.
— Но что случилось?
Хороший вопрос.
— Его кто-то побил? Заколол? Застрелил?
Это был не только хороший вопрос. Это был еще и весьма сложный вопрос.
— К сожалению, на данном этапе нам это не известно.
Женщина, ничего не понимая, глядела на него.
— Питер лысый, — произнесла она неожиданно, показывая на снимок.
— Не понял…
— Питер лысый. Так что я никак не могу дать волос с его расчески.
У Шацкого на кончике языка вертелся вопрос о ребенке, но с детьми бывает по-разному.
— Прошу не беспокоиться, полицейский этим займется.
— Может, из электрической бритвы, там всегда остается пыль. Как вы считаете, подойдет?
Шацкий понятия не имел, но кивнул с серьезностью дающего совет священника.
— Когда вы видели мужа в последний раз?
— В понедельник, — быстро ответила женщина.
— В каких обстоятельствах?
— Он отправился на работу.
— Куда?
— У него туристическое бюро на Яротах. То есть, это не бюро, а агентство.
У него. Не «у нас».
— А пани чем занимается?
— Работаю в библиотеке в Кортове.
— В университете?
— Да.
— У вас дети есть?
— Сынок. Пётрек. Ему пять лет.
Шацкий удивился. Пятилетний пацан, который не превращает салона в игровую площадку…
— А где он сейчас?
— У моей мамы в Шонбруке.
Прокурор не слишком хорошо ориентировался, где это.
— И давно?
Женщина поглядела на него, словно ее гость был прозрачным, она же смотрела очень интересную телевизионную программу за его спиной. И застыла.
— Так давно уже? — повторил Шацкий.
— С прошлой недели. Сама я хотела отдохнуть, а мама его обожает.
— С прошлой недели в пятницу или с прошлой недели в понедельник?
— Прошу прощения, я совершенно ничего не соображаю. Это что, допрос?