Бесполезно. Я маму знаю. Точно, девушку со словами «а мы быстренько, на пять минут всего» уже волокут на кухню.
— Приятного аппетита, — кричу я ей вслед, — заодно с мамой моей познакомитесь…
Раздается удаляющееся в сторону кухни пофыркивание, и я расслабляюсь.
Отлично, несколько дней я себе на адаптацию выиграл. А вот фортели организма меня напрягают. Сделал охотничью стойку на женщину лет на десять старше, потом дурашливость эта накатила, чего ещё ждать?
Ясно одно, это тело — не пассивная матрица. Подлянку может подкинуть в любой момент. А всё время себя контролировать, этак и с ума сойти можно. Расслабиться, что ли, и получать удовольствие? С этими мыслями я постепенно задремал. А потом дрема перешла в крепкий сон, ведь предыдущую ночь я не спал вовсе, с энтузиазмом осваивая брейнсерфинг.
Сколько я успел узнать секретов… Заговор с целью убийства Кеннеди был, Улофа Пальме действительно завалил псих-одиночка, инопланетян пока не обнаружили, самый богатый человек мира живет по принципу «большая вода тихо течет» в маленькой хижине в Малайзии, клуб по управлению миром существует, но работает прискорбно неэффективно. И как это всё бесполезно здесь и сейчас…
Где-то среди ночи я проснулся, и, немного поворочался, глядя за колыханием теней на потолке. Затем не выдержал, поднялся и пробрался к окну. За холодным стеклом сквозь редкие ветки деревьев темнеют силуэты домов. Слегка покачивающаяся под железным колпаком одинокая лампа выхватывает конусом света косо летящий мокрый снег. На отвоеванном у тьмы клочке двора распласталась комковатая серая слякоть. Я гляжу на это, торжествующе улыбаясь. Мой любимый светлый мир — я пришёл к тебе! Yes, we can!
Окончательно я проснулся от щелчка закрывшегося замка, хотя и до этого сквозь приятную полудрему до меня порой доносилось какое-то шебуршание в прихожей и коридоре. Судя по всему, родители ушли на работу — значит, начало девятого. Вот это я придавил на массу, чуть ли не пятнадцать часов суммарно! Странно, что папа не разбудил меня для осмотра. Пожалел, наверное, мой крепкий лечебный сон.
Сладко, до хруста в спине, потянувшись, прислушался к телу. Оно желало распрямиться упругой пружиной и понестись туда, где есть еда и девушки. Или девушки и еда? Я попытался выделить доминантное желание. Хм… Похоже, все-таки еда. Ну, оно и к лучшему — что пожрать я сейчас точно найду, а вот девушка в квартире за время сна навряд ли завелась. Раньше, по крайней мере, со мной такого не случалось. Даже обидно.
И я ещё повалялся в кровати, размышляя о девушках вообще и тех их лучших представительницах, которые будут в моем окружении в ближайшие месяцы, потом с печальным вздохом развеял сладостные грезы. О деле надо думать, о деле.
Мышцы вибрировали свежей силой, в голове царила непривычная для этого времени суток ясность. Эту хлещущую из меня энергию — да на мирные бы цели. Ну, тело, погоди! От сотрясения отойду и впрягу тебя в нагрузки, взвоешь еще.
Я перевернулся на другой бок. Надо будет составить программу физического развития и поддержания здоровья. Предстоит период бурного роста, а это оптимальное время для формирования фигуры. С отягощениями ещё года два лучше не заниматься, пока связки и суставные сумки не окрепнут, а вот над общей выносливостью, скоростными способностями, растяжкой надо будет обязательно поработать. До зубовного скрежета.
Кстати, о зубах. Клянусь! Торжественно клянусь тщательно чистить их два раза в день и полоскать после каждого приема пищи. Встречаться со здешними стоматологами, которые высверливают без обезболивания даже пульпит, мне совершенно не хочется. Воспоминая примерно этой поры свежи даже через треть столетия.
С другой стороны, есть смысл проявить инициативу, дабы не доводить до худшего. Надо бы к стоматологу самому сходить, маленькую дырочку легче лечить, чем здоровенный кариес. Встревожено поводил языком по зубам в поисках дыр, не обнаружил и, не успокоившись на этом, двинулся в ванную. Осмотр нижних шестерок был прост — раскрывай рот и смотри. С верхними сложнее… Порывшись в прихожей, нашёл прямоугольное карманное зеркальце и радостно сунул его в рот. С помощью системы из двух зеркал осмотрел верхний ряд и облегчением вздохнул — чисто.
Ну что ж, раз уж я встал, то часть планов можно начать осуществлять прямо сейчас. Странно, в стакане стоит всего две зубные щетки, сухая и мокрая. Первая загадка решена, вот эта сухая щетка — моя, но появился новый вопрос: почему мокрая только одна? Недоуменно пожав плечами, выдавил из алюминиевого тюбика поморин, привет из братской Болгарии, и начал первый день новой жизни.
На кухне меня ждала записка:
«Дюш, на завтрак сырники, в одеяле в большой комнате. На обед — суп или тушеное мясо с макаронами. Я сегодня до 19. Целую, мама».
Ниже торопливо приписано: «Не вставай, весь день лежи! Зинаиде Эриковне я позвонила. Станет хуже — звони мне!!!»
Выложив на тарелку ещё горячие сырники и залив их сметаной, я присел перед телевизором. Надо побыстрее окунуться в жизнь социума и почувствовать себя его частью.
Прогревшись с полминуты, «Рекорд» мерзко запищал и вывел на экран настроечную таблицу. Пришлось вставать, топать к телевизору и крутить тугой переключатель каналов. На четвертом щелчке выпала «Утренняя гимнастика». Шесть средней симпатичности девочек в трико и юбочках под бряцание рояля повторяли за тренером наклоны.
Некоторое время я с интересом наблюдал за ними, потом с лёгким вздохом развеял появившиеся вдруг эротические фантазии, и с энтузиазмом взялся за вилку.
Дожевав последний сырник, приступил к изучению программу передач. Утренний выпуск «Времени» в восемь ноль-ноль я пропустил, следующие новостные программы — это «Сегодня в мире» в 18.45, и вечерний выпуск «Времени». Днем в трансляции перерыв на три часа. До него ничего интересного не будет, можно расслабиться: «Отзовитесь, горнисты» и документальный фильм «Мы и природа». После перерыва будет петь Сибирский русский народный хор, затем какая-то программа «Объектив», «Веселые старты» и ещё один концерт. А после «Время» передача «Лица друзей» и опять концерт. На этот раз украинского эстрадно-симфонического оркестра. Не программа передач, а мечта меломана…
Я пересчитал музыкальные программы — три концерта классической или народной музыки, треть всего времени вещания по первому каналу. Зачем?! Просто время забить?
Третий канал почти целиком посвящен учебным фильмам и программам, с небольшим перерывом на репортаж с чемпионата СССР по боксу в городе Фрунзе.
О! Нифигасе..! Я даже привстал от волнения. Вечером четвертьфинал кубка европейских чемпионов, «Динамо» Киев — «Бавария» Мюнхен. Смотрю!!! Две пинты бимиша мне и свиных ребрышек. Нет, две порции свиных ребрышек. Да, с соусом… Эээ… есть у вас такой — в основе томаты, сладкий перец, мед и имбирь. Да… И тонкий лаваш.
Мда, сглотнул я слюну… Помечтал, садись, читай дальше. О пиве на ближайшие годы можно забыть, не советское же пить? Оно того не стоит, по крайней мере, общедоступное.
Нет, ну скажите мне, как можно жить, если перед глазами настырно маячит призрак ребрышек?! Кстати, там же не только мясо вкусное. ещё можно сжевать размягчившийся кончик кости и потом высосать сочный отвар костного мозга. А для запекания можно взять медово-соевый соус и смазать им ребрышки на последние пятнадцать минут. Или заранее замариновать в медово-грейпфрутовой смеси, а потом присыпать порошочком чили…
Чертыхнувшись, я поднялся, и, злобно цыкая зубом, пошёл на кухню рубануть ломоть пошехонского сыра. Кусок черняшки, сливочное масло… Я вдумчиво зажевал доппаек. И стакан молока сверху. А ничего, вполне. Прислушался к себе — призрак ребрышек истаял почти до полной прозрачности. С облегчением вздохнув, вернулся к телевизору.
Так, четвёртый канал предлагает фильм про БАМ «Трасса юности — трасса молодости», «Музыкальный киоск», «Спокойной ночи, малыши», «Народные мелодии» и «Служу Советскому Союзу!». Всё понятно, и тут смотреть нечего, только слушать…
Мощный инструмент управления настроениями явно используется не на полную мощность. Вот и первый резерв, только как его задействовать? И, главное, для чего? Надо определить, в какую именно сторону я хочу толкать колесо истории, если и когда у меня прорежется брейнсерфинг.
Абсолютно ясно одно: в прошлый раз это колесо покатилось по хреновой колее. Распад страны, миллионные людские потери из-за конфликтов, иммиграции, разгула бандитизма и снижения рождаемости, сотни миллионов сломанных судеб.
Впрочем, дело даже не в сокращении численности населения, хотя и это, конечно, отвратительно. Будущее, тень которого уже начинает накрывать страну, хуже катастрофы Великой Отечественной. Тогда, несмотря на колоссальное число погибших и огромные разрушения, моральный стержень, на котором держалась общность, лишь окреп. Здесь же грядет гибель нового, основанного на альтруизме, общественного сознания. Поражение — в этом.
В сточную канаву, как отход производства, сольют высшее достижение страны — с трудом выпестованное поколение, готовое к бескорыстному служению обществу. Ну да, оно ещё не всё такое, но концентрация мыслящих именно так детей, подростков, молодых людей подошла к критической отметке, за которой начинается кристаллизация нового качества.
Она, эта поросль, сейчас взращивается в тёплых, солнечных условиях гуманизма, дружбы и интернационализма. У неё хватает идеализма, но уже нет свирепости дедов и отцов, потому что исчезла та атмосфера, настоянная на густом запахе крови.
Лет через двадцать, на рубеже тысячелетий, они, пройдя через сито испытаний, вошли бы в силу, и человечество увидело расцвет нового типа общества, открылась бы принципиальная иная перспектива социального развития.
Ржа скосила и это поколенье, и эту перспективу. Бездарная попытка реформ позволила всплыть на поверхность тому дерьму, что накопилось на дне общества, во мраке цеховиков, фарцовщиков, толкачей, зеков и коррумпированной торговли. И не только всплыть, но и перехватить управление страной в своих эгоистичных интересах.
Вот это взращиваемое сейчас поколенье и надо сохранять. Не допустить до руля плесени, озабоченной только собственным благополучием. Иначе уже в следующем поколении мальчики будут мечтать стать бандитами, а девочки — валютными проститутками. Понятно, какая потом из них будет власть: готовая отдаться за деньги сильнейшему и замочить слабейшего. Возникнет ситуация плохого равновесия. Попав в него, выбраться почти невозможно.
Задумчиво отложив стопку газет, я каким-то верховым чутьем отыскал банку кофе. Вот тебя-то я и искал, золотце мое. Две чайные ложки лёгкого, как пыль, тёмно-коричневого порошка, горячая вода и полторы ложки сгущенки… Тот самый кофе, тот самый вкус… Не самый ароматный, но привычно бодрящий.
Встал у кухонного окна, грея ладони о чашку, и опять вгляделся в жизнь Измайловского проспекта. Предстояло придумать, как жить дальше, чтоб потом опять не было мучительно больно… Один раз я уже пожил, поплевывая в вечность, больше не хочу.
Отставив чашку, начал нарезать круги по кухне, выплескивая переполняющую меня энергию. Итак, у меня две задачи. Одна — тактическая, вписаться в социум, не вызывая сильного удивления своим поведением. Тут есть сложности, но мне это по силам даже без памяти реципиента. В конце концов, реципиент — это я, только тридцать пять лет назад. Да, я многое забыл, но многое помню. А часть забытого быстро вспомню. К тому же, всё равно деваться некуда, я уже здесь.
Вторая задача — не менее как повернуть колесо истории. Могу ли я это сделать без особых способностей, которых пока нет и неизвестно, появятся ли? Предположим, они просто ещё не проявились. Предположим. Буду исходить из этого, так приятнее. Иначе мне остается только плыть по течению истории, наблюдая за переформатированием общественного сознания и распадом страны. И этот фарш будет невозможно провернуть назад.
Я опять задумчиво закружил, потом упал на руки и попытался в темпе отжаться.
Ууу… совсем забылся. Голова взорвалась болью, накатила дурнота. Сев на пол, я прислонился к кухонной тумбе, дотянулся до стоящего на углу стола стакана и отхлебнул. Это я погорячился. Пока надо обходиться без этого привычного способа концентрации.
Через две-три минуты полегчало. Ладно, пока стратегических идей нет, буду решать тактическую задачу и надеяться на лучшее. И я пошёл за учебником геометрии.