Ри Хатчинс, будущая выпускница университета Эмерсона, проходит практику в одной из лучших психиатрических клиник страны, возглавляемой известным доктором Николасом Фарранти. Как-то вечером в её смену умирает пожилая пациентка Вайолет Тисдейл, находящаяся на постоянном лечении в больнице уже очень много лет. Сразу после этого Ри становится невольной свидетельницей одного очень неприятного разговора, касающегося умершей. С того самого мгновения девушку начинают преследовать странные видения, которым она из-за своего скептицизма никак не может найти объяснения, но зерно сомнения уже посеяно в её душе.
Теперь Ри и её новый знакомый Хайден Прайст, охотник за привидениями, должны разгадать мрачные тайны не одного поколения известных семейств Чарльстона. Только, потревожив покой живых и мертвых, сама Ри оказывается в смертельной опасности…
В ту скорбную минуту, когда душа Вайолет Тисдейл отошла в мир иной, возле её кровати дремала изнурённая напряжённым графиком Ри Хатчинс. На её коленях лежал кожаный том «Зова предков» с загнутыми уголками, который мисс Вайолет хранила на тумбочке. Ри часто спрашивала себя, сколько раз за время своего заключения в психиатрической больнице имени Милтона Г. Фарранти эта сухонькая старушка восьмидесяти лет слушала историю о приключениях Бэка. Никто не помнил, сколько лет она здесь уже пробыла. Не считая одежды и туалетных принадлежностей, книга была единственной личной вещью мисс Вайолет, хотя надпись на форзаце гласила:
Моей дочери Ильзе по случаю её десятилетия. 3 июня 1915.
Без всякого сомнения, потрёпанную книгу подарил кто-то из бывших сотрудников больницы или пациентов, потому что никто не мог вспомнить, когда у мисс Вайолет в последний раз были посетители.
Ри проснулась из-за резкого холода. Моргнула люминесцентная лампа для чтения. Часы на тумбочке остановились ровно на полдевятого (хотя о последнем она вспомнит намного позднее). На улицу опустились сумерки, а значит Ри проспала почти целый час. Мисс Вайолет лежала, откинувшись на подушки. Глаза остекленели, рот приоткрылся в вечном молчании. Она скончалась совсем недавно: Ри проверила пульс, и запястье оказалось ещё тёплым.
Она отложила книгу и поднялась позвать медсестру. Труди Макинтайр пришла сразу же со стетоскопом и зеркалом. После беглого осмотра она ушла уведомить необходимые инстанции о происшедшем. Ри не знала, что ещё делать, поэтому выскользнула из палаты за медсестрой.
— Что насчёт родственников?
Исполнительная Труди, проработавшая в больнице уже долгое время, выглядела измождённой, глаза её запали.
— Насколько мне известно, у неё никого нет. Доктор Фарранти сам обо всём позаботится. В подобных случаях он лично занимается организацией похорон.
При одном лишь упоминании имени доктора сердце Ри затрепетало. Николас Фарранти был вне её круга общения и слишком стар для каких-либо серьёзных романтических увлечений, но это не мешало Ри и остальным студенткам психиатрического отделения университета Эмерсона ловить каждое его слово. Не то чтобы она находила экспериментальную и возрастную психологию увлекательной только из-за профессора, но помимо обаяния и харизмы у доктора Фарранти было нечто большее, чтобы сделать свои занятия по-настоящему увлекательными. Его семья занимала значимую нишу в области изучения возрастной психологии со временем деда доктора Милтона Г. Фарранти, ученика Вильгельма Вундта, отца современной психологии.
Милтон открыл факультет в начале 1900-х годов, и вот уже на протяжении почти целого века больница Фарранти оставалась одной из лучших частных психиатрических лечебниц в стране. Ри повезло, что её приняли сюда волонтёром, потому что даже неоплаченные должности занимались с молниеносной скоростью, как правило, аспирантами, чьи семьи имели гораздо больше влияния.
Следуя за Труди к её рабочему месту, Ри боролась с необъяснимым желанием обернуться.
— Мы можем хотя бы просмотреть документы? Должен же быть хоть кто-то, желающий узнать о кончине мисс Вайолет.
Труди тяжело вздохнула и подняла взгляд.
— Солнце, я проработала здесь более четверти века, и за всё это время ни одна живая душа не нанесла старушке визит. Её родственники либо давным-давно скончались, либо им наплевать. В любом случае это не моё дело. Как я уже сказала, организацией похорон займётся доктор Фарранти. Он всегда так заботился о мисс Вайолет.
Ри не могла с этим поспорить. Частная палата мисс Вайолет: спальня, ванна и гостиная – располагалась в южном крыле больнице, в тихом солнечном месте, а из окна открывался чудесный вид на мирный сад. Ри представила, как мисс Вайолет год за годом сидела на кровати и наблюдала, как сезоны сменяют друг друга. Вот она ждёт весны, а вот — когда зацветут фиалки под окном.
Труди взяла толстый пакет со стола и протянула его Ри.
— Вот. Если хочешь сделать что-нибудь полезное, отнеси это в кабинет доктора Фарранти. Он, скорее всего, уже ушёл, так что просто оставь пакет на столе его ассистента.
Ри обернулась и вгляделась в коридор.
— А мисс Вайолет?..
— А что с ней?
— Грустно бросать её одну вот так.
Лицо Труди смягчилось, и она по-матерински похлопала Ри по руке.
— Ты сделала для неё всё, что могла. Заботилась лучше, чем кто-либо за многие годы. Пришло время её отпустить.
Конечно, Труди права. Ри сама не понимала, почему приняла смерть мисс Вайолет так близко к сердцу. Она проработала в лечебнице всего пару месяцев, и, учитывая возраст мисс Вайолет, её смерть нельзя было назвать неожиданной. Принимая во внимание её состояние, некоторые назвали бы её кончину благословением. Несчастная наконец-то отмучилась.
Однако, поднимаясь по лестнице на второй этаж, где находился кабинет доктора, Ри никак не могла избавиться от гнетущего ощущения. Скрип кроссовок прозвучал как шёпот, и она снова машинально обернулась и пристально посмотрела назад. Никого…
Наружная дверь в кабинет была открыта, и Ри быстро заглянула внутрь, прежде чем войти. Просторная приёмная оказалась шикарнее, чем она ожидала: обставленная со вкусом в приглушённых тонах, с мебелью из мягкой коричневой кожи и густыми восточными коврами на полу из тикового дерева. Она вошла и положила пакет прямо в центр стола, чтобы помощник доктора первым делом увидел его, когда придёт на следующее утро.
Лишь повернувшись к выходу, Ри заметила, что двойные двери, которые вели в кабинет доктора Фарранти, тоже были открыты, пусть и на щёлку. Один только звук его голоса остановил её, и она задержалась, желая не подслушать, а насладиться богатым тембром его баритона.
Раздался второй голос, разговор продолжился. Доктор был в ярости. Ри не посмела шевельнуться, испугавшись, что предательский скрип расшатавшейся половицы выдаст её присутствие.
— … вы не должны были сюда приходить!
— О, поверьте мне, Николас, мой рассказ стоит особого визита. К тому же, я подумал навестить Вайолет. Недавняя кончина моего отца позволила мне осознать, что ей недолго осталось. Надеюсь, вы закончили последний трактат.
По спине Ри побежали мурашки.
«Что связывает этого человека с мисс Вайолет?»
— Ваша забота трогает до слёз, — с сарказмом ответил доктор Фарранти.
— Как и ваша. Семейство Фарранти всегда так прекрасно заботилось о моей тёте.
«Тёте?! Значит, у неё всё-таки есть родственники. Но почему они объявились только сейчас?»
— Она прожила долгую, и — как я верю — спокойную жизнь.
— Вот какими оправданиями вы тешите себя перед сном.
— А чем тешитесь вы, Джаред? Вы и ваш отец могли забрать её в любую минуту и организовать должный уход на дому.
— Вы бы никогда не позволили этому осуществиться.
— Но вы и не пытались. Не будем строить из себя святую наивность. Соглашение устраивало всех участников.
— Именно поэтому я здесь. Уверен, вы знаете о планах насчёт «Дубовой рощи».
— Каких планах? — голос Фарранти зазвучал жёстче.