— Впереди, — начала объяснения Анна, — пикинеры. Это род копейщиков. Вооружены они пиками, то есть, длинными копьями, напоминающими те, что применяла тяжелая пехота Александра Македонского. Смотри, — показала она рукой. — Они завершили маневр и заняли оборонительную позицию. Первый ряд упер конца своих пик в землю. Это нужно для того, чтобы остановить конницу противника. Второй и третий — взяли пики для удара. Преодолеть такой строй не просто.
— Хм… — митрополит задумчиво почесал бороду, — но его можно расстрелять из луков. Доспехов-то на них нет. Как и щитов.
— Пока нет. Ближайшей зимой мой князь хочет оснастить свои войска новыми доспехами. Их уж начали делать кузнецы.
— Вот как? Интересно. Хм. За пикинерами, я полагаю, стоят лучники?
— Верно.
— Где же он нашел столько лучников?
— Многие из них полгода — год назад впервые взяли лук в руки.
— Ну и какой прок от таких недоучек?
— Прок в том, что они ведут стрельбу по площадям, а не по отдельным целям.
— То есть? — Нахмурился митрополит.
— Их задача накрывать частыми и густыми залпами ту площадку, на которой находится противник. Целиться в кого-то конкретно нет никакой нужды. Главное засыпать стрелами врагами. Как говорит мой князь — даже если одна из десяти стрел куда-то попадет — уже неплохо.
В этот момент Дмитрий махнул рукой и запустился продуманный им механизм управления войском. Стоявший подле него всадник с горном затрубил, привлекая внимание командиров. После чего верховой сигнальщик, также находившийся рядом, начал отмахивать приказы. Принцип флажной сигнализации князь позаимствовал из флота, куда ее внедрили только в XIX веке. Так что, для XIV века она казалась чем-то невероятным и неожиданным. Именно поэтому митрополит с удивлением смотрел на этого странного парня, энергично машущего яркими флажками. А потом, вдруг, все войско пришло в движение. Алексий завороженно смотрел как, совершенно замученные строевой подготовкой люди быстро и точно перестраиваются, готовясь к отражению атаки с фланга. Он и подумать не мог, что ТАКОЕ возможно. Не прошло и минуты как в сторону митрополита, безусловно, замеченного князем, смотрел "ежик" копий.
Новый сигнал трубы.
Какие-то звуки свистков, откуда-то из рядов. Как позже узнал Алексий — их использовали командиры взводов.
И залп стрел поднялся темной тучей над пикинерами. Не успели приземлиться первые стрелы, как в воздух уже поднялись еще два залпа….
Две минуты спустя место, где располагался предполагаемый противник, был весь покрыт сплошным ежиком стрел. Без малого четыре тысячи стрел — страшная сила. Митрополит видел ордынцев в атаке, но те так часто и густо не били. С коней это неудобно.
Новый сигнал трубы был подхвачен ее товарками с другим звучанием. Князь их назвал горнами. А вместе с тем для атаки выдвинулась кавалерия. Конечно, не стремя в стремя, но весьма недурно держа конный строй, что само по себе было чуть ли не чудом для тех лет. Дисциплинированная кавалерия казалось аборигенам чем-то немыслимым, вроде теплого холода.
— Это дружина? — Несколько обескуражено спросил митрополит.
— Нет, — покачала головой Анна. — Это кирасирская рота. Дружину князь распустил после того, как она отказалась регулярно упражняться. Старшая дружина почти вся ушла из-под руки, а вот младшая осталось.
— Но ведь тут их не меньше сотни.
— Да, верно. Сто двадцать.
— И откуда они взялись?
— Бедные дружинники из Великого княжества Литовского и прочих сопредельных княжеств. Странно, что ты во Владимире не слышал об отъехавших дружинниках к моему князю.
— Слышал, но… как-то не придавал значения. Там всего несколько человек и было. Почему бедные дружинники отъехали к князю?
— С каждым всадником, как и с пехотинцем Дмитрий заключил индивидуальный контракт, обговорил жалование, довольствие и условия службы. Всадникам он пообещал доброе снаряжение за счет казны: доспехи, одежду, оружие, а позже и коня. Сам понимаешь — все это не дешево.
— Что же тогда не понравилось старшей дружине? — Удивился Алексий.
— Дисциплина. Мой князь требовал регулярных упражнений и строжайшей дисциплины. Только те, для кого это снаряжение было очень важно, согласились на такие условия. Для старшей дружины воля оказалась важнее. Но расстались они хорошо. Он никого не неволил.
— Значит, у этих всадников тоже нет доспехов?
— Почему? Есть.
— А чего они в тряпки вырядились?
— Так то — сюрко. Оно поверх доспехов надевается.
— Зачем ее одевать? Защиты она не несет. Тряпка же на вид.
— Для того чтобы сразу было видно — где свой, а где чужой и в горячке боя не путались. Видишь — они тоже ярко-синие, как и кафтаны пехоты. А на груди и спине — герб князя нашит.
— Хм… — покачал головой митрополит.
— Обрати внимание на длину их копий — это огромное преимущество, которое позволяет достать врага раньше, чем его копье коснется тебя. Делаются они непросто. Их выклеивают из брусков ясеня, потом обтачивают и обматывают лентой ткани, пропитанной клеем. Выходит такое копье ощутимо легче и крепче. Причем две трети его длины оно полое.
— Это тоже юный князь выдумал? — Скептически посмотрел на Анну Алексий.
— Он вообще большой выдумщик.
— Герб, сюрко, кафтаны… — покачал головой митрополит. — Бесовщина все это. Признавайся, твои проделки?
— Отче, как я могла? — Потупила глазки Анна. — Я только учу моего князя итальянскому языку.
— Вот как? Отчего же тогда вдовая княгиня с тобой так ласкова? И что все это значит? — Махнул Алексий на поле.
Однако ответить ей не удалось. Вновь зазвучала труба, привлекая внимание митрополита. Небольшое войско князя, завершив имитацию атаки, начало перестраиваться в походный ордер. Весьма складно. Параллельно сворачивался походный лагерь с четырьмя походными кухнями и большими фургонами о две лошади. Причем тоже довольно быстро и слажено.
А потом под довольно бодрые "барабанные напевы", выстроившееся в походную колонну войско двинулось вперед. Спереди авангард первая половина кавалерии. За ней пехота. Потом обоз. И замыкала шествие вторая половина кавалерии. Причем голову колонны направляла в нужную сторону знаменно-музыкальная конная группа с князем.
— Отче, — слегка кивнул в знак приветствия Дмитрий, с интересом наблюдая, как лицо митрополита удлиняется, а глаза расширяются.
— Княже… — только и смог выдохнул он.