— Ты гордишься своим происхождением?
— Я стыжусь его. Подкамеры — это полузатопленные тюрьмы, в которые бросают подонков Леты, чтобы они дрались там, тонули и умирали, — Жомбор оскалился, словно акула, и показал зубы, усыпанные драгоценными камнями. — Но, как и все корсары, я пробился наверх, к земле и свету.
— К искуплению?
— К покаянию и боли, — прорычал Таш. — Искупления нет, комиссар, есть лишь святые муки. Разве вы не слышали об Откровении Летийском? «Император обвиняет»!
Айверсон не ответил — Бирс ждал его у следующего поворота реки.
Вендрэйк утверждает, что мы доберемся до лагеря конфедератов сегодня вечером. Признаюсь, что мне не терпится наконец-то увидеть Энсора Катлера: в кого бы ни превратился полковник, уверен, что с его помощью я смогу на шаг приблизиться к Приходу Зимы и собственному спасению. Мне, в отличие от летийцев, искупление не кажется невозможным. Я готов пострадать и умереть за Бога-Императора, но не хочу верить, что всё это зря. Должна же быть какая-то высшая цель в муках, которые мы терпим во имя Его?
Но, прежде чем я искуплю грехи, мне нужно пасть ещё чуть глубже.
Перед тем, как встретиться с Катлером, необходимо решить последнюю проблему. Я всё время откладывал это на потом, поскольку не был уверен в своих подозрениях. Провидение свидетель, я до сих пор не уверен, но полковник совсем рядом, и медлить больше нельзя. Слишком многое поставлено на карту, и сомнения недопустимы. Рив была права: я должен действовать.
И да простит меня Бог-Император, если я ошибаюсь…
Из дневника Айверсона
Разрубив очередную завесу лиан ударом мачете, Изабель выбралась на узкую полянку. Прогалину со всех сторон окружали гигантские грибы, шляпки которых высоко вверху срастались в узловатый, слизистый полог. Со спороносных пластинок струился рассеянный фиолетовый свет, и на этом участке джунглей царила маленькая ночь.
— Теперь мы уж точно достаточно далеко, — произнесла Рив, хмуро глядя на бледных существ, которые шмыгали по пластинкам мясистого «потолка». — Мы шли почти целый час, сэр.
— Ты права, — отозвался Айверсон у неё за спиной. — Это место не хуже любого иного.
Что-то в тоне комиссара заставило девушку обернуться. Оказалось, что Хольт держит в руке пистолет, направленный ей в голову, и на лице девушки быстро сменилось несколько выражений. В конце концов, Изабель остановилась на явном раздражении.
— Вы обещали мне правду, — тихо произнесла она.
Да, так и было, Рив…
Примерно в середине дня Айверсон приказал отряду остановиться. Не объяснив Вендрэйку причину задержки, комиссар попросил девушку последовать за ним в джунгли. Немного погодя Хольт сказал Изабель, что она заслужила узнать правду, но правда слишком опасна, чтобы открывать её в присутствии остальных. Ещё через некоторое время арканец подотстал и позволил кадету самой выбирать путь; так они и оказались на этой сумеречной прогалине.
Вполне подходящее местечко, чтобы покончить с нашей игрой теней, Изабель Рив.
— Значит, вы решили не доверять мне, — с вызовом произнесла девушка.
— Думаю, ты работаешь на Небесного Маршала, — ответил Хольт.
— Нет, — в её голосе не было и намека на страх, но Айверсон меньшего и не ждал.
— Ты появилась из ниоткуда и заявила, что тебя направила Ломакс — а я знаю, что это не так. Ты изображала зеленого новичка, но явно обладаешь большим опытом. Ты постоянно вынюхивала мои секреты, прицепившись ко мне, словно тень, — комиссар покачал головой. — Ты шпионка и наемная убийца, Изабель Рив.
— Тогда почему я пришла к вам на помощь в порченой деревне?
— Потому что без меня ты не добралась бы до Катлера.
— Вы ошибаетесь.
— Возможно, — с прискорбием признал Хольт, — но ты была права: ошибка суть меньший грех, чем сомнение. Я не могу дать тебе шанс убить Катлера.
Помолчав, он добавил уже более ровным голосом:
— Назови причину не стрелять в тебя.
Вздохнув, Изабель подняла руки ладонями вверх.
— Верховный комиссар Ломакс была моей матерью.
— Слишком театрально. Придумай что-нибудь получше, Рив.
— Ломакс держала мое существование в тайне и лично обучала меня. Она воспитала меня, превратила в оружие против Небесного Маршала. Я ненавижу Зебастейна Кирхера даже сильнее, чем ты — ведь этот выродок убил мою мать.
— Хорошая история.
— Честная история.
— Я не верю в это, — покачал головой Айверсон. — Думаю, это ты убила Ломакс. Верховный комиссар разгадала игру Небесного Маршала, и тебя послали заткнуть ей рот — так же, как до этого ты затыкала рот всем, кто угрожал Кирхеру.
Рив вздохнула.
— Твой наставник был прав. Ты дурак, Хольт Айверсон.
— О чем это ты?
— О комиссаре Натаниэле Бирсе, герое, которого ты предал в молодости. Он ведь был тебе вместо отца, не так ли? — Изабель кивнула, заметив удивление на лице арканца. — Да, я читала твое личное дело, но суть не в этом.
— Я не понимаю тебя, Рив.
— Тогда послушай вот что: Бирс искал тебя все эти годы. Наставник следовал за тобой по всей Галактике, но, когда наконец-то добрался до Федры и увидел, в кого ты превратился, то отвернулся от тебя. Кажется, это произошло три или четыре года назад.
— Невозможно. Натаниэль Бирс был убит десятилетия назад, на планете, о которой ты никогда не слышала, — чувство вины с новой силой охватило Айверсона. — Террорист поразил его иглой с чужацким нейротоксином, ядом, от которого медикае не знали спасения. Я видел, как умирал мой наставник.
И я видел его мертвым каждый день нашего странствия по Клубку. Кстати, Натаниэль и сейчас здесь, парит прямо у тебя за плечом. Обернись, Рив, и, быть может, тоже увидишь его!
— Но ты не видел, как умер Бирс, — возразила Изабель. — Ты оставил наставника гнить, но он выжил.