Ее брат руководил всем лично.
Если бы она не знала его истинное лицо, то почувствовала бы перед ним трепет.
— Серьезное учреждение, — отметила она между делом.
— На планирование ушел год, постройка заняла того больше. — Он прокашлялся. — Король был очень щедр.
Марисса метнула в его сторону взгляд.
— Роф? — Будто у расы был другой правитель? — В смысле…
— Я оказываю расе жизненно необходимые услуги.
Ее избавили от необходимости продолжать разговор, когда Хэйверс остановился перед остекленной палатой с задернутыми шторами по всему периметру.
— Соберись с духом.
Марисса бросила на него раздраженный взгляд.
— Будто раньше я не сталкивалась с насилием?
Сама мысль, что сейчас он пытался оградить ее от чего-то, была оскорбительна.
Хэйверс неловко склонил голову.
— Разумеется.
Он отодвинул стеклянную дверь, а за ней — бледно-зеленую ширму.
Сердце Мариссы упало в пятки, и ей пришлось собраться с силами, чтобы не упасть самой. Столько трубок и аппаратов было подключено к женщине, как в сцене из научно-фантастического фильма, смерть была отсрочена путем механизирования функций организма.
— Она дышит без помощи аппаратуры, — сказал Хэйверс, подойдя к койке и прочитав какой-то отчет. — Мы вытащили трахеотомическую трубку пять часов назад.
Встряхнувшись, Марисса заставила себя подойти к кровати. Хэйверс был прав, предупреждая ее… но что она ожидала? Она уже не раз сталкивалась с ранениями.
— Она… — Марисса не сводила глаз с изувеченного лица женщины. Синяки еще ярче окрасили кожу, огромные пятна фиолетового и красного цвета покрывали опухшие щеки, глаза, подбородок и скулы. — Ее… ее искала семья?
— Нет. И она не приходила в сознание, чтобы назвать нам свое имя.
Марисса подошла к изголовью кровати. Тихое пиканье и жужжание оборудование казалось невероятно громким, а ее зрение обрело чрезмерную четкость, когда она посмотрела на капельницу с раствором, спутанные каштановые волосы на белой подушке, фактуру вязаного синего покрывала поверх простыней.
Бинты были повсюду, подумала Марисса. Полностью покрывали открытые плечи и руки.
Худенькая, бледная рука женщины лежала возле ее бедра, и Марисса обхватила ладонь. Слишком холодная, подумала она. Кожа была слишком холодной, и ненормального цвета… серовато-белого, вместо здорового золотисто-коричневого.
— Ты приходишь в себя?
Марисса нахмурилась, услышав комментарий брата… а потом заметила, что глаза женщины затрепетали, опухшие веки захлопали.
Марисса наклонилась к ней:
— Ты в порядке. Ты у моего бр… ты в клинике расы. Ты в безопасности.
Она поморщилась, услышав рваный стон. И какое-то бормотанье.
— Что? — спросила Марисса. — Что ты пытаешься мне сказать?
Слога были произнесены с паузами в тех же местах, и Марисса попыталась найти связь, расшифровать поток слов, ухватиться за смысл.
— Повтори…
Пиканье на заднем плане перешло в сигнал тревоги. И тогда Хэйверс широко распахнул шторы и крикнул что-то в коридор.
— Что? — спросила Марисса, наклоняясь еще ниже. — Что ты хочешь сказать?
Вбежали медсестры с тележкой. Когда кто-то попытался вклиниться между ней и пациенткой, Марисса хотела воспротивиться… но потом до нее дошло происходящее в комнате.
— Нет сердцебиения, — сказал Хэйверс, прижав стетоскоп к груди женщины.
Связь между Мариссой и пациенткой разорвали, их руки разъединили… но женщина не сводила с нее глаз, даже когда ее окружил персонал и оборудование.
— Начинаем непрямой массаж сердца, — сказал Хэйверс, когда медсестра запрыгнула на кровать. — Заряжайте тележку.
Марисса отступила еще дальше, не разрывая зрительного контакта.
— Я найду его, — услышала она свой голос поверх шума. — Я обещаю тебе…
— Все назад, — приказал Хэйверс. Когда персонал отступил, он нажал на кнопку, и грудь женщины взмыла вверх.
Сердце Мариссы гулко билось, словно за них двоих.
— Я выясню, кто это сделал! — закричала она. — Останься с нами! Помоги нам!
— Нет пульса, — сказал Хэйверс. — Еще раз. Разряд!
— Нет! — закричала Марисса, когда женщина закатила глаза. — Нет..!