Оксана тем временем приносит с кухни стакан, на донышке которого остатки портвейна.
… На, лучше выпей, мы это тебе оставили.
Андрей: О боже! Это всё, что осталось от моего портвейна!
Елена Владимировна: Ну, ладно, ладно… Выпей! Сегодня такой день…
Андрей: Какой?
Елена Владимировна: Двадцать лет, как мы с тобой познакомились.
Андрей: Как?!
Елена Владимировна: Так.
Андрей: Надо же, а я совсем забыл. Поздравляю! (делает глоток).
Елена Владимировна: Давай, давай смелее… За нас с тобой. Всё-таки столько хорошего было! Два медовых месяца провели. Оба в Крыму. Второй даже по-ударному завершили – досрочно!
Андрей (выпивает): Боже! Мой портвейн… Ему столько лет… Было. (Откидывается на спинку кресла, закрывает глаза).
Елена Владимировна продолжает гладить его по голове. В это время Оксана подходит тоже, присаживается, берёт его руку и гладит её.
Елена Владимировна: Ну вот и молодец! А то сразу кричать. Ты учти, Андрюш. Мы эту мужскую тактику наизусть знаем. Как провинился - так сразу кричать. Вы думаете, нас это обескураживает. А мы только делаем вид, что нас это обескураживает. Потому что нам сразу вас жалко становится. Посмотри, как у тебя вены на лбу вздулись. Оксаночка, будь другом, намочи, пожалуйста, в ванной вафельное полотенце. Знаешь, где у нас чистые полотенца? Да, наверху… Правильно. И запомни, когда у него вот так будут надуваться вены на лбу. Ты ему сразу на лоб что-нибудь мокрое положи. И вообще, если у тебя будут какие-нибудь вопросы по нему, ты не стесняйся, мне звони. Я тебе расскажу, как им пользоваться, чтобы он подольше проработал.
Андрей: Послушай, милая…
Елена Владимировна: Андрюша, если тебе не трудно, обращайся по имени. А то, когда ты говоришь «милая». Непонятно кого из нас ты имеешь в виду.
Андрей: Перестань паясничать и выкладывай лучше, до чего вы тут обе договорились. Какое у вас ко мне серьёзное дело? (закрывает глаза).
Елена Владимировна: Вот это уже другой разговор. Видишь, Оксаночка, как мокрая тряпка подействовала. Давай, действительно, Андрюш, поговорим серьёзно. Детей у нас нет. Ты правильно Оксане сказал. Мы живём с тобой по инерции. Конечно, ты всё ещё заботишься обо мне, как о ребёнке, поскольку я болезненная, беспомощная и хрупкая… Но мы, при этом, с тобой два года даже не разговариваем.
Андрей (открывает глаза): Что за околесицу ты несёшь?
Елена Владимировна: Какой же ты забывчивый? Ты же Оксане говорил, что мы с тобой уже два года не разговариваем. Ну, вспомни? И перестань, наконец, хмуриться. Счастья нам с тобой особенно после сегодняшнего дня так и так не видать. А порознь надежда еще есть. Тем более у тебя. Ты уже любим. Сильно любим. Уверяю тебя, что от меня ты такой любви уже никогда не дождешься. Хоть каждый день в Крым звать будешь. Вот и надо скорее расставаться. Пока, во-первых, тебя ещё любят, а во-вторых, пока я не растеряла свой имидж.
Андрей: Чего не потеряла?
Елена Владимировна: Имидж.
Андрей: Что это?
Елена Владимировна: Понимаешь… Мне трудно тебе объяснить. Поскольку это то, что мужчина никогда не замечает в собственной жене. Но от чего остальные мужчины… угорают.
Андрей: Что делают?
Елена Владимировна: Угорают. Как от нетленки.
Жан. От какой дуры ты набралась этих отвратительных слов?
Пауза. Елена Владимировна смотрит на Оксану.
Оксана: Можно я ещё водички попью? А то мне, что-то нехорошо.
Андрей: Нехорошо, потому что пить меньше надо! Почти две бутылки вдвоём выпили. Безобразие!
Елена Владимировна: Андрюша, что-то я тебя не пойму. Ты что, не рад, что я тебя к Оксане отпускаю? Мы же тебе во всем навстречу пошли, а ты сидишь с таким недовольным видом. Ты что это, а?
Андрей молчит.
Андрюша, я тебя спрашиваю. Ты рад или не рад? Что ты молчишь? Ну ладно, со мной ты уже два года не разговариваешь. Но Оксане-то ты можешь выразить свою радость?
Оксана: Да, Андрюшенька, я тоже что-то тебя не пойму. Что ты такой хмурый? Мы же как лучше хотели.
Андрей молчит.
Елена Владимировна: Не обращай внимания, Оксана. Когда он так молчит, это значит сил набирается, скоро кричать будет. Но пока не может сообразить, по какому поводу.