Однажды я сидел дома и скучал. Неожиданно раздался звонок в дверь, и ко мне ввалились два моих школьных друга — Пашка и Вадик.
— Мы с Пашкой решили волю закалять! — выпалил с порога Вадик.
— Как Диоген, — уточнил Пашка.
— Кто это? — поинтересовался я.
— Очень давно в Древней Греции жил такой философ, — сказал Вадик.
— У него была воля железная, прямо как твоя батарея. Железобетонная воля! Я про него целую книжку прочитал. Он был против всяких излишеств. Диоген считал, что человек вполне может обходиться тем, что у него есть. Правда, это мало у кого получается, — добавил Вадик.
— Вот мы и решили стать такими же волевыми, как он, — вставил Пашка и спросил: — А ты, Семён, хочешь волю закалить?
— Ещё бы, — кивнул я. — Мне папа давно твердит про эту самую волю. Говорит, что я порой веду себя, словно кисельная барышня.
— Не кисельная, а кисейная, — поправил Пашка.
— Какая разница? — отмахнулся я.
— Кто будет первым волю закалять? — строгим голосом спросил Вадик, серьёзно поглядев на нас с Пашкой.
Первым вызвался я. Уж очень мне хотелось поскорее волевым человеком стать.
— У тебя бочка дома есть? — спросил Пашка.
— А зачем? — опешил я.
— Диоген жил в бочке, так как считал, что дом для человека — это излишняя роскошь. Для чего жить в роскоши, когда можно бочкой обойтись, — объяснил Вадик.
— Бочки нет, — развёл я руками.
— И как ты только живёшь без бочки? — удивился Пашка.
— А у вас что, дома бочка есть? — спросил Вадик у Пашки.
— Нет, зато ведро есть! — гордо сообщил тот.
— Погоди, у нас есть бак для грязного белья, — обрадовался я. — Может, подойдёт?
— Давай, — согласился Вадик. — Будешь в баке жить.
Я притащил из ванной круглый плетёный бак, и Пашка с Вадиком быстро вытряхнули из него всю грязную одежду на пол.
— Теперь залезай внутрь! — скомандовал Вадик. — Представь, что ты Диоген!
Я забрался в бак и приступил к воспитанию воли.
— Тесновато тут, — посетовал я через некоторое время.
— Ну ты и неженка! — усмехнулся Вадик. — А Диогену, думаешь, в бочке просторно было? Кстати, знаешь, как ему идея про бочку пришла? Однажды он увидел улитку с домиком на спине и понял, что для жизни достаточно и бочки. Это короли там всякие да вельможи во дворцах шиковали, хотя им и там тесно было. А скромным людям, вроде нас с Диогеном, и бочка подойдёт или на крайний случай бак для белья.
Я посидел ещё полчаса, и мне стало нестерпимо жарко. Ведь на дворе самый разгар лета.
— Пить хочется, — жалобно простонал я.
— Пить разрешается, — смилостивился Пашка. — Жажда — это не излишество. Но вот чашки не получишь. Диоген был против всякой посуды.
— А как же пить? — удивился я.
— А как первобытные люди пили? Черпали воду из ручья пригоршней и пили.
— Ладно, сейчас тебя напоим, — пообещал Пашка. — Жди!
Ребята убежали на кухню. Я слышал, как они возятся там возле раковины. Набрав в ладони воды, мальчишки понеслись ко мне в спальню. Но пока они добежали — почти всё расплескали. Лужи были повсюду: в коридоре, в гостиной, в спальне. Пока я напился вдоволь, весь пол в квартире был мокрый и скользкий, как в школьном бассейне.
— Может, протрёте пол? Мама заругает, — попросил я.
— Сам высохнет! — махнув рукой, ответил Вадик. — Диоген не стал бы на такую ерунду время тратить. Он был выше всяких мелочей!
— Можно старыми газетами пол накрыть, тогда нам не мокро будет ходить, — предложил Пашка. — Бумага воду хорошо впитывает. Газеты у тебя есть?
— Нет, мама их выбрасывает, — Отозвался я из бака.
— А это что? — спросил Вадик, показывая на письменный стол.
— Это папины бумаги, — объяснил я.
— Годится, — решил Вадик. — Давай их по полу раскидаем.
— Какие листы брать, чистые или исписанные? — спросил Пашка.
— Бери исписанные, — велел Вадик. — Зачем чистые-то портить? Они ещё пригодятся.
— А вдруг они папе нужны? — засомневался я.
— Вот чудак-человек! — засмеялся Вадик. — Ты сам подумай, нужны ли тебе прошлогодние исписанные тетрадки?