«А надо ли оно тебе?», - спросил Табас сам себя и понял, что нет, не надо. Больше всего на свете он хотел вернуться домой к матери, хоть с небольшими, но всё-таки сбережениями. В конце концов, можно было продать автомат и снаряжение, а потом снова завербоваться. Только куда-нибудь на север, подальше от осточертевшей пустыни и дикарей. И от Дома Адмет с их «белыми штанами». Пусть считают, что он пропал без вести.
Старик задумался на пару секунд, прищурившись, а затем сказал:
- Что ж, резонно. Что там у вас?
- Десять суточных пайков.
Хозяин машины сделал вид, что предложение его оскорбило:
- Де-есять? – протянул он, уперев руки в бока. - Нет, не поеду. Смысла нет. Двадцать. – Назвал он свою цену и уставился на Ибара.
- Пятнадцать.
На самом деле, Табас и Ибар могли ему хоть тридцать карточек дать: всё равно в окопах этими талонами можно было лишь подтереться – никаких продуктов по ним интенданты не выдавали, предпочитая сбагривать солдатне всякую гниль.
- Пойдёт, - кивнул старикан, донельзя довольный сделкой. - Заходите в квартиру, посидите, пока я буду собираться. Пить хотите?
Разговорившийся хозяин провёл дезертиров в квартиру, которой явно не хватало женской руки. Повсюду пыль, горы нестиранной одежды, мусор, окурки, пустые бутылки. Немытая посуда с засохшей коркой грязи стояла даже на прокуренном и засаленном красном диване, который был, наверное, старше Табаса раза в два.
Пока Ибар с хозяином о чем-то толковали на кухне, наёмник, едва не споткнувшись о пластмассовый таз с замоченным бельём, прошёл в ванную комнату, где с наслаждением вымыл руки и умылся в раковине, по стенке которой протянулся коричневый ручеёк ржавчины. Вода пахла старыми трубами и канализацией, но очень приятно освежала. В конце концов, Табас просто сунул голову под кран и стоял секунд десять, пока ему на затылок лилась тонкая холодная струйка, впивавшаяся в кожу, как игла, бодрящая и успокаивающая одновременно.
Когда молодой наёмник выпрямился, то увидел, что после него на стенках раковины остались крупные коричневые песчинки.
- Поехали, – незаметно подошедший Ибар заставил Табаса вздрогнуть.
Рюкзаки забросили в багажник, сами уселись в салон: обожжённый солдат спереди, а его молодой коллега – сзади.
После первой неудачной попытки завестись, старик сплюнул, выругался и, выйдя из машины, полез под капот. Оттуда то и дело раздавалось металлическое постукивание. Табас открыл окно и, развалившись на сиденье, вдыхал тёплый южный ветер, ерошивший мокрые волосы и охлаждавший тело там, где камуфляж был мокрым из-за воды, стекшей с головы.
Хорошо знакомый звук раздался где-то на юго-западе.
Гулкие, будто уходящие в землю, хлопки и свист – поначалу неслышный, тонкий. С каждой секундой он становился громче и громче, но расслабленный Табас всё ещё не осознавал в полной мере, что это было.
У дикарей не было артиллерии в привычном понимании этого слова, поэтому у наёмника не выработались необходимые рефлексы. Первые несколько мгновений он сидел, недоуменно глядя в пронзительно синее небо и пытаясь понять, как реагировать на то, что он видел.
Ибар, занявший пассажирское кресло, дёрнулся, завертел головой, чтобы лучше рассмотреть, что творится в небе, вполголоса выругался и, выскочив из машины, закричал водителю:
- Живее! Живее давай!
Табас вылез следом за напарником.
- А? - старик оторвался от двигателя и посмотрел наверх, откуда на город стремительно надвигалось нечто, очень уж характерно шуршаще-свистящее и оставляющее за собой белые инверсионные следы.
Первый залп лёг с перелетом в пару километров. Жахнуло так, что заложило уши. По сонным улицам прокатилась волна горячего воздуха, полного пыли, песка и гари. Огромные, похожие на грибы, столбы пламени и черного жирного дыма взметнулись на десятки метров, разбрасывая вокруг землю, осколки камня и вырванные с корнем деревья.
- Заводи, блядь! – рявкнул Ибар, отвешивая подзатыльник старику, и тот, вскрикнув, исчез под капотом. Оглушенный Табас стоял, оглядываясь по сторонам, и не понимая, что ему делать.
- Это же тумбочки!.. – ошарашено сказал он Ибару, который метался рядом с машиной, как загнанный в угол зверь.
- Сам знаю! – прорычал он, и Табасу стало не по себе от того, как перекосило лицо его напарника от еле сдерживаемой паники.
- Но…
- Заткнись! – старый наёмник посмотрел на своего молодого коллегу так, что тому вообще перехотелось что-либо говорить. - Заткнись нахрен и сиди в машине молча! Что там? – резко повернулся он к хозяину машины.
- Сейчас-сейчас, ребята… - испуганно пробормотал тот.
Из дома высунулась давешняя старуха:
- Вы что это делаете тут, а? – запричитала она, грозя наёмникам сморщенным кулачком.
Табас истерически хихикнул.
- Эй, Лори! – вышедший из соседнего подъезда пожилой мужчина крикнул старику-водителю. - Что это было?
- Артиллерия! – ответил ему Ибар. - Выходите из домов! В лес! Живо, сейчас накроет!
- Да ну… - недоверчиво протянул сосед Лори. – Откуда у них…
Мужчина замолчал, открыв рот, когда увидел инверсионные следы.
- Сейчас! Сейчас, Лори! – вскрикнул он и скрылся в доме.
Через полминуты второй залп просвистел над лесом и упал с недолётом, накрыв дорогу, по которой Табас и Ибар прибыли в город.
В доме вылетели все до единого стёкла, ругавшуюся старуху отбросило от окна, а Табас лишь чудом остался на ногах, прочувствовав взрывную волну всем телом. Облако пыли окутало двор, Табас закашлялся и закрыл лицо ладонями, пытаясь вдохнуть. Где-то рядом тоненько визжала старуха и матерился Лори.
Вторая взрывная волна оказалась сильнее предыдущей, и это расшевелило людей. Сосед поднялся и убежал куда-то в дом, пока Ибар, сверкая безумными глазами, орал на Лори:
- Время! У нас три минуты! Живее, сукин ты сын!
Посыпались искры, старик вскрикнул и машина завелась.
Ибар и Лори поспешно уселись в машину.
- Езжай! Давай-давай-давай! - крепко сжав зубы, прорычал Ибар.