— Ну, первое и самое простое, это подтвердить силу Поттера. Второе следует из первого, если Поттер настолько силен, что даже без подготовки смог выжить во всех указанных деканом случаях, то он вполне может победить и Темного Лорда. С учетом того, что Блэки всем скопом натаскивали его с Гермионой всё лето в разных нужных в бою дисциплинах, шансы у него сильно повысились и вряд ли он будет сюсюкаться с последователями своего врага. Возможно ещё в этих воспоминаниях есть что–то такое, что ещё больше отпугнет всех желающих служить Темному Лорду, а сомневающихся склонит или к нейтралитету, или к союзу с Поттером, — отозвался Драко, которого в эту часть плана не сочли нужным посвящать. — Есть что–то ещё в этом ходе Блэков, но я пока не могут понять — что именно.
— А ты откуда знаешь, что они натаскивали Поттера с Грейнджер? — поинтересовался Забини.
— Меня с матерью они иногда приглашали, чтобы мы кое–что разъяснили этой парочке грифиндорцев. И я видел, как он несколько раз сражался против пары Блэков, — намеренно не уточняя против кого именно ответил Драко, помня о просьбе Регулуса без лишней необходимости не светить новость о его воскрешении. — И скажу Вам, это было сильно. На равных пару минут сражаться с двумя сильными магами, не жалеющих сил, пусть и пользующихся только безопасными заклинаниями, не просто. И было это за месяц до возвращения в Хогвартс, чему ещё за это время его научили, могу только гадать.
— Ладно, черт с этим Поттером. Меня больше волнуют причины, что сподвигли Блэка занять должность преподавателя ЗОТИ и нашего декана. Ну, кроме очевидной всем и связанной с Поттером, — проговорила Паркинсон, которую этот вопрос действительно интересовал, о чем говорило её не до конца скрытое любопытство.
— Со второй причиной его появления в замке он весь вечер болтал за столом преподавателей, — усмехнулась Дафна, для которой интересы Сириуса в этом направлении не стали секретом, стоило едва взглянуть за его с МакГонагалл общением во время пира. — Декан Гриффиндора, сбросив лет тридцать, вновь превратилась в привлекательную и выгодную партию. Всё же заместитель директора, мастер трансфигурации и анимаг на дороге не валяются. Особенно, в свете того, что у неё, оказывается, есть в друзьях зельевар, умеющий варить омолаживающее зелье и готовый им с нею делиться. Такие подарки судьбы, знаете ли, глупо упускать.
— То есть Блэки за одно лето сумели серьезно восстановить пошатнувшееся после Хэллоуина восемьдесят первого влияние, — констатировал факт Теодор, довольный сегодняшним вечером, ведь аргументов для родителей он сумел собрать более, чем достаточно на его взгляд. — Думаю, нам пора расходиться. Завтра тяжелый день, и каждому из нас есть о чем подумать.
Комментарий к Глава девятая.
Уважаемые читатели, увидели ошибку, опечатку или другой недостаток в тексте, пожалуйста воспользуйтесь Публичной Бетой.
Для Гарри с Гермионой первый месяц в Хогвартсе пролетел незаметно. Загруженные дополнительными занятиями у Флитвика, МакГонагалл и Сириуса, они были в курсе творящихся в Хогвартсе перемен лишь благодаря стараниям Лаванды в сборе слухов. Так же директор активно через гриффиндорцев и других студентов пытался выяснить отношение Поттера к своей персоне. Картина, нарисованная подобными донесениями, его вряд ли радовала, но и не была настолько критичной, чтобы тот решил, что нужно его активное вмешательство.
Даже отомстить Сириусу за его выходку в поезде они смогли лишь в начале октября. Блэк после этого несколько часов ходил со здоровым фингалом под глазом, который даже мадам Помфри, по просьбе разозленной на Бродягу Минервы, отказывалась убирать, тихонько хихикая над деканом Слизерина. Правда, слизеринцы своего декана выручили, и уже на утро следующего дня он был как новенький. Даже соизволил извиниться перед Гарри с его невестой за свою выходку, клятвенно заверив, что больше ничего такого в их адрес не позволит.
На выходные они с помощью камина выбирались на Гриммо, где была возможность отдохнуть от назойливого внимания студентов и неприязненных взглядов со стороны младшей Уизли. На Джинни подействовали только прямые угрозы Поттера, обещавшего устроить ей билет в Азкабан, если она попытается как–либо навредить его невесте, и она стала ограничиваться только взглядами и распусканием слухов о парочке. Слухи их особо не трогали, парочка больше была занята друг другом, и попытками понять, почему затаился Волан–Де–Морт, не готовит ли он какой–нибудь сюрприз для них.
Для Рона, с которым парочка общалась, год начался менее удачно, но видимо чувство вины, желание доказать, что он хороший капитан команды и страх вылететь из Хогвартса, подстегивали его в желании получить знания. Отчего он практически не получал отработок и имел достаточно свободного времени, чтобы гонять набранную им команду факультета по квидиччу, лишившуюся своего главного козыря в лице Поттера, не желавшего лишний раз пересекаться с сестрой рыжего. Даже МакГонагалл была вынуждена признать, что Рональду произошедшая летом встряска и охлаждение отношений с Гарри и Гермионой пошли на пользу.
Сама же женщина была более чем довольна жизнью. У неё, наконец, появилась возможности сделать Гриффиндор таким, каким она видела его сама, а не тем, что желал получить Альбус. Из–за чего с директором ей несколько раз пришлось выяснять отношения после очередной жалобы на неё кого–то из студентов факультета. Но каждый раз того ждал шикарный облом в лице встававших на её сторону деканов факультетов, не желавших позволять кому–либо влезать в их вотчину. Несколько насторожили её только действия Сириуса по отношению ко всем факультетам. Блэк просто безбожно отбирал баллы у всех студентов на своих занятиях и щедрой рукой назначал отработки под своим руководством, на которых дети были вынуждены наводить порядок в неиспользуемых классах, коридорах и тайных проходах.
На ухаживания со стороны Блэка она поначалу смотрела с недоверием и непониманием причин, движущих тем. Ответ же на заданный прямо вопрос заставил её серьезно задуматься над возможностью всё же ответить на попытки Сириуса добиться её благосклонности. К окончательному решению она пришла только после устроенной над ним шутки со стороны Поттера в отместку за его выходку в поезде. В тот момент, когда Минерва узнала о её подробностях, коллега обзавелся фингалом под правым глазом, и несколько дней был игнорируем МакГонагалл. Затем, правда гнев сменился на милость, и теперь их с Сириусом можно было ночью встретить патрулирующими коридоры замка вместе.
Заместитель директора немало сил и времени потратила на то, чтобы узнать обо всех возможностях омолаживающих зелий. И ей удалось выяснить и причину, почему зелья столь ценны, и почему получить их крайне сложно. Помимо тела, такие зелья благодаря редким компонентам и таланту зельевара оказывали воздействие и на магию принявшего их, и на физическое тело, и на сознание, заставляя вновь чувствовать себя именно на возраст, к которому вернулось тело. Именно это и было фактом, что позволил декану Гриффиндора в конечном итоге принять ухаживания Блэка.
Сам Сириус к своему собственному удивлению легко освоился на месте преподавателя. Общение со студентами давалось ему легко, так как его сильно тяготило одиночество и невозможность нормально общаться последние несколько лет, а тут ему пришлось не только постоянно кому–то уделять своё внимание и объяснять разные важные нюансы магии, но и можно было быть поближе к крестнику. Ну, особенно возможность ухаживать за Минервой радовала Блэка, возраст для магов никогда не был каким–то препятствием, а уж помолодевшая МакГонагалл и вовсе была лакомым кусочком для него.
Конечно, приходилось много времени тратить на собственноручно розданные наказания, проверку сданных эссе, изучение программы для дальнейших занятий, да и выслушивать претензии других деканов по поводу его излишней строгости, но последние Бродяга успешно пропускал мимо ушей. Он считал такой подход вполне допустимым, так как старательность и успеваемость всех курсов потихоньку поползли вверх. Многие из студентов называли декана Слизерина новым ужасом Подземелий Хогвартса. Причем боялись анимага явно больше Снейпа с его отработками и снятыми баллами, ведь Блэк над особо отличившимися мог и подшутить, но при этом не переходя грани дозволенного и не делая шутку достоянием общественности, а зная его изобретательность, желающих испытывать на себе возможности шуток Блэка было крайне мало. Даже Дамблдор не смог доказать его причастность ни к одной из них, хоть и реально старался это сделать, стукачам правда после этого приходилось по несколько недель драить полы и коридоры под руководством довольного Филча.
Слизеринцы же довольно быстро приспособились к новому декану и нашли к нему свои подходы, что давало преимущество над остальными студентами. Возможность же наладить нормальное общение с Поттером была принята крайне одобрительно, а уже разошедшийся слух о происхождении Грейнджер, вызвавший бурю эмоций среди гриффиндорцев, позволил по достоинству оценить возможности Гарри держать своих товарищей по факультету в узде.
Парочка не слишком умных ребят, решивших указать юноше на то, что ему стоит перестать общаться с дочерью Пожирателя Смерти, получили в ответ подробный и длинный маршрут, куда им идти с подобными советами. Оказавшаяся рядом МакГонагалл, сняла с собственного факультета полсотни балов и выписала старосте неделю отработок у мадам Спраут в теплицах. Хотя насколько знали слизеринцы, вечером того же дня в гостиной Гриффиндора произошел грандиозный разбор полетов, на котором втык получили все студенты факультета в равной степени за случившееся в коридоре перед большим залом.
Студенты же Когтеврана и Пуффендуя, на происходящее в Хогвартсе смотрели с недоумением, хотя информация до них и доходила через множество источников, друзей и товарищей у ребят из этих факультетов хватало везде. Теорий о причинах подобных изменений последователи дома Кандиды выдвигали множество, хотя большую их часть разрушала Полумна. К ней на факультете после прошлого года относились с осторожностью, стараясь не обращать внимания на странности Лавгуд. Ведь кто знает, что придет в голову её безбашенным друзьям из Гриффиндора в лице Поттера, Блэк–Грейнджер и Лонгботтома. Особенно студенты орлиного факультета опасались Гарри, с ними воспоминаниями о возможностях юноши щедро поделились выходцы из дома Изумрудного Мага.
Флитвик и Спраут же просто наблюдали за ситуацией, благо даже новость о возвращении Того–кого–нельзя-называть не сильно тревожила детей и профессоров, так как тот после этого затаился и не предпринимал никаких действий в стиле прошлой войны. Филиус, даже присмотревшись к курсу поведения, взятому Блэком, задумался о том, чтобы последовать его примеру и немного более жестко наказывать и более требовательно относиться к студентам, но пока дальше размышлений декан Когтеврана не пошел.
Директор же на всё происходящее смотрел с огромным сожалением и хорошо скрываемым гневом. Блэк, пославший и его, и орден, приложил немало усилий, чтобы обучить Поттера и привить парню желание жить, а заодно встряхнуть инстинкт самосохранения своего крестника. Хорошие отношения между Гарри, ставшим фактически лидером Гриффиндора, и Драко Малфоем, уже признанным своими товарищами по факультету негласным лидером, заставляли и остальных более терпимо относиться друг к другу. Альбус был, правда, уверен, что стоит только начать гибнуть под ударами Тома родственникам маглорожденных и волшебников, принявших его сторону, как отношения вновь станут натянутыми.
Но Реддл медлил, и Дамблдор даже стал задумываться над возможностью сработать под Пожирателей. Вражда началась бы, а он умело подливал бы масла в огонь конфликта, заодно поубавил бы очков популярности у Избранного. Вот только интуиция, которой он доверял, кричала, что это тут же станет началом его конца. Регулус, который стоял за внезапным возвращением из небытия на политическую арену Поттеров и Блэков, скорее всего тут же раскусит подставу, и тогда проблемы начнутся уже у ордена Феникса, на который мгновенно ополчится и министерство. Так что оставалось лишь ждать, вербовать новых людей и собирать слухи об отношении Поттера к директору.
Слухи были разными, а влезть в голову к Гарри и проверить их правдивость не давали разученные юношей за лето способы защиты разума. Юноша не высказывал особой неприязни к персоне директора, но и былого почтения к старому магу не испытывал, но и отказываться от борьбы с Темным Лордом молодой человек не собирался. Это укладывалось в планы директора, ведь выстоять против Тома, способного воскреснуть не один раз, юноша вряд ли сможет. И в конечном итоге погибнет, несмотря на поддержку, организованную Регулусом. В этом свете пропажа крестражей была даже выгодна Директору, ведь он может уйти в сторону со своим орденом, позволяя Тому столкнуться со сторонниками Поттера. Формально оказывая помощь — можно сохранить и силы, и людей.
Вернувшись вечером после очередных выходных на Гриммо Гарри с Гермионой застали в гостиной Рона и Невилла, которые сверлили друг друга не самыми добрыми взглядами. Было понятно, что парни в очередной раз в этом году что–то между собой не поделили. Понять, почему вдруг Лонгботтом и Уизли стали цеплять друг друга последнюю неделю, было крайне непросто, помогла Луна своими иносказательным взглядом на мир.
— И кто кому какую гадость устроил на этот раз? — падая на диван, задал вопрос Гарри, игнорируя недовольное ворчание Гермионы, за что тут же был наказан парой не сильных ударов книгой по голове. — Сдаюсь!
— То–то же! — садясь на спину, не изменившему позы жениху, усмехнулась Грейнджер. — Колитесь уже! Так просто вы бы не стали нас тут до позднего вечера поджидать.
— В том–то и дело, что никто никому ничего не делал, — устало вздохнул Невилл. — Просто Рон — баран, и не умеет сначала думать, а потом говорить.
— Сам такой, — не остался в долгу насупившийся рыжий. — Кто же знал, что наш с Дином разговор кто–то слышал после тренировки на прошлой неделе.
— Так для начала может, объясните причину устроенного вами на неделе бедлама? Я уже думала, что придется обращаться за помощью к профессору МакГонагалл, чтобы заставить Вас двоих прекратить портить друг другу жизнь, — сердито взглянула на парней староста, продолжая самым наглым образом сидеть на Гарри.
— Ну, мы просто с Дином обсуждали кое–какие темы, о которых девушке лучше не знать. Наши рассуждения кто–то подслушал, он их рассказал тем, про кого мы рассуждали с Томасом, — хмурясь, начал объяснять Рональд, явно не горя желанием обсуждать эту тему с Гермионой.
— Короче — вы обсуждали девушек, и ляпнули что–то такое, что задело какую–то девушку, понравившуюся Невиллу? Я прав? — подал голос Поттер, сумев перевернуться на спину, и сейчас пытавшийся отобрать у невесты книгу.
— Ну да, — вынужден был признать Уизли, а Невилл смущенно отвел взгляд в сторону.
— И что же они такого ляпнули, что ты, Нев, решил объявить войну Рону? — поинтересовалась девушка, удобно улегшись рядом с Гарри.
— Дай, угадаю, они обсуждали фигуры девочек и сказали что–то такое, что могли знать только, например, сумев подглядеть за девушками в душе? — проговорил Поттер, воспользовавшийся своим даром и сейчас просто решивший немного ускорить откровения парней.
— Да, но откуда ты это знаешь? — недоумевая, подтвердил слова юноши Лонгботтом.
— И нас вы с Роном поджидали, чтобы узнать, не давал ли я для подобной выходки Рону свою мантию–невидимку? — продолжал нагло пользоваться своими преимуществами над сокурсниками молодой человек, за что получил несколько тычков локтем от собственной невесты, не одобрявшей подобных действий.
— Точно, — находясь уже почти в шоковом состоянии, спросил Невилл.
— С этим понятно, а что ты скажешь, Рон, в своё оправдание? — перевел внимание на Уизли парень.
— Да, это я от Джинни за лето успел наслушаться. Она ведь была в душе вместе с девушками, что ходили на собрания отряда. А после того, как нас мать вытащила с Гриммо, сестренка долго разорялась на тему того, что Гермиона внешностью не вышла, сравнивая её со всеми, с кем успела побывать в душе. Ну, вот я и успел наслушаться. И просто поделился с Дином этой информацией, — устало вздохнул собеседник, понимая, что если Джинни узнает об этом разговоре, дома его ждет настоящий скандал. — И надеюсь, об источнике моих знаний вы никому не расскажете, иначе сестра меня со свету сживет.
— Ну, что, Невилл, надеюсь, вы с Роном больше не будете устраивать друг другу проблемы? — спросил Гарри у успокоившегося и сумевшего взять себя в руки Лонгботтома.
— Да. Ты это извини, Рон, вспылил я что–то, не подумал просто с тобой поговорить. Надо, наверное, просто на выходные попросить декана разрешения побывать дома, отдохнуть, — устало развалившись в кресле, ответил Невилл.
— Бывает, сам виноват, в следующий раз буду по сторонам для начала смотреть, — поднимаясь на ноги и смачно зевая, ответил Рональд, отмахнувшись от извинений и направляясь к лестнице. — Доброй ночи вам.
— Я тоже, пожалуй, пойду, не буду вам мешать, — спустя пять минут с момента ухода рыжего проговорил Лонгботтом.