Три дня спустя в лесной лагерь Изибая Ямбаева на тонконогом и быстром, словно взнузданный ветер, коне прискакал юноша лет шестнадцати. На парне были длинная марийская рубаха и белая шляпа, в ушах поблескивали серебряные серьги, а за плечами висел лук и лыковый колчан со стрелами.
— Где полковник Ямбаев? — звонким, ломающимся голосом спросил парень.
— Здесь, — ответил Ямбаев, выходя из шалаша. Потом, взглянув на парня, усмехнулся: — Э-э, думаю, какой это арслан-батыр шумит? А тут безусый мальчишка. Ну и румян же ты, парень, прямо красная девица.
Парень вспыхнул, потом нахмурился:
— Девица, говоришь… Неужели мужчина отличается от бабы только усами? Козел моего отца тоже бородат, значит, и он батыр?
Вокруг раздался дружный хохот. Ответ парня понравился.
— Ловко отрезал! — крикнул кто-то весело.
— Джигит… Якши джигит… Настоящий джигит, — одобрительно сказал стоящий рядом с Ямбаевым седой башкир в красной шапке.
— Откуда ты? — улыбаясь, спросил Ямбаев парня.
— С Таныпа, — сурово сдвинув брови, ответил тот.
— С Таныпа? Оттуда родом был мой друг Аргемблат, — задумчиво сказал Ямбаев. — Храбрый был воин. Погиб он.
— Аргемблат был хороший человек. Я знал его, — дрогнувшим голосом сказал юноша и, помедлив, твердо закончил: — В нашем крае много таких богатырей, как Аргемблат.
Изибай Ямбаев пристально вглядывался в лицо парня, ему показалось, что он чем-то похож на Аргемблата.
— Ну ладно, — сказал Ямбаев, — иди к сотнику Назарке. Да, а как тебя зовут?
— Келтей.
— Келтей-батыр, значит… — И, бросив еще один внимательный взгляд на парня, Ямбаев повернулся и скрылся в шалаше.
Келтей быстро разыскал Назарку, пожилого русского мужика в солдатском кафтане. Назарка сидел у костра и что-то рассказывал весело скалившим зубы приятелям.
Келтей тоже присел к огню. Он знал очень мало русских слов и не понимал, что рассказывал Назарка и чему смеялись все вокруг.
Келтей сначала смотрел в костер, потом потихоньку стал рассматривать сидевших у костра. Вот башкир в красной шапке, тот, что давеча назвал его джигитом; рядом с ним пожилой мариец в белом суконном кафтане, а немного поодаль стоит бородатый казак в лохматой бараньей шапке. Все незнакомые и все родные, близкие какие-то. Рваные рубахи, заплатанные кафтаны, стоптанные лапти — видать, запросто живут эти люди с тяжким трудом и вечной нуждой…
Вдруг совсем близко, в черных кустах, раздался резкий свист. Послышались шум, голоса, и, ломая кусты и треща валежником, к шалашу Ямбаева прошел татарин-лазутчик.
Немного погодя Ямбаев и татарин вышли из шалаша и подошли к костру.
— В нашу деревню сегодня прибыл отряд драгун, — сказал Ямбаев. — Они не ожидают нападения. Надо их взять врасплох. В деревню поскачет сотня Назарки. Ну как, ребята, справитесь?
— Не в первый раз, — ответил за всех Назарка.
Лагерь проснулся. Закопошились люди, заржали кони.
Сотня Назарки умчалась к деревне, и вместе с нею Келтей.
Гулко раздается в ночи топот конских копыт. Как ветер, влетели пугачевцы в деревню. Прогремел запоздалый выстрел опомнившегося часового, но пугачевцы уже неслись по всем улицам.
Враги были захвачены врасплох. Только небольшой кучке драгун во главе с офицером удалось вырваться из деревни.
Бешено погнали драгуны своих коней, спасаясь от гибели.
Пугачевцы открыли им вслед стрельбу, но оперенные стрелы уже не доставали врагов.
Тогда Келтей резко рванул поводья, и его конь вышел вперед.
Келтей на ходу выхватил лук и натянул тетиву. Зазвенела тетива, молнией блеснула стрела, и драгунский офицер, покачнувшись, стал валиться с коня.
— Молодец, Келтейка! — крикнул Назарка.
Пугачевцы приостановились у полевых ворот. Прямо за деревней чернели поля, и вдали скакали драгуны.
— Эх, уходят!
— Не догнать… — переговаривались пугачевцы.
Вдруг Келтей бросился прямо через поле, наперерез драгунам. Он выскочил на дорогу, врезался в гущу врагов, клубы пыли поднялись из-под копыт завертевшихся на одном месте лошадей, засверкали сабли.
Через несколько мгновений подоспели пугачевцы. Ни один драгун не ушел от их сабель.
Когда бой был кончен, все увидели, что посреди дороги вниз лицом лежал Келтей. Его конь стоял рядом.
Келтея решили похоронить рядом с Аргемблатом.
…Келтей лежал на сверкающей зеленой траве. Утреннее солнце, распластав алые крылья, словно сказочная жар-птица, поднималось над полем, и его первые золотые лучи упали на нежное и юное лицо Келтея. Он и бездыханный был очень красив.
— Он был настоящий батыр, — сказал седой башкир.
В это время на дороге показались всадники.
— Ялкий едет! — крикнул кто-то.
Ялкий остановился у дуба, сошел с коня и склонился над Келтеем. Ему рассказали о подвиге и гибели отважного юноши.