— Войдите!
Марч остановился. Лавузен спиною к гостю шнуровал ботинки.
— Может быть, вы заняты, мсье Лавузен?
— Нет, — Француз упорно не поворачивался к Марчу.
— Простите, но вы могли меня забыть. В тот…
— Помню, садитесь, — оборвал Лавузен, с пыхтеньем принимаясь за второй ботинок.
Марч взялся за спинку стула.
— У вас странная мебель, она рассыпается при легком прикосновении.
— Возможно. Когда путешествуешь, мало обращаешь внимания на условия. У себя в Англии я приму вас в соответствующей моему королевскому званию обстановке.
— А скажите, мсье Лавузен, когда это с вами началось, то есть виноват, я хочу спросить, не страдали ли ваши родители…
— Прошу соблюдать этикет, — пробурчал Лавузен, — и по возможности меньше странных выражений, сэр!
Молодой человек вынул портсигар.
— Могу предложить вашему… высочеству?
— Благодарю вас, — обернулся Лавузен.
Марч, бросив портсигар, схватился за голову и замер, открыв рот.
Гладко выбритое, слегка скептическое лицо смотрело на него: глаза незнакомца щурились. Левой рукой он спокойно приглаживал английский пробор.
— Ваше смущение понятно, сэр, — пожимая плечами, медленно уронил неизвестный.
— Виноват. Я хотел видеть художника Анри Лавузена и мне показалось, что я слышал его голос, — Марч проглотил слюну, не спуская глаз с лица незнакомца.
— Да, я его спрятал, как вы изволили остроумно выразиться, в самом себе, сэр!
Марч прислушался.
Знакомый, слегка сиповатый голос Лавузена принадлежал молодому человеку с пробором.
— Но, сэр, я прямо теряюсь… — Марч облизал сухие губы. — Черт вас возьми, не прикасайтесь ко мне, или я сорву с вас маску!
— Попробуйте, — незнакомец взял руку англичанина и ногтем провел от своего лба до подбородка.
— Настоящее тело, — прошептал Марч, не отрывая напряженного взгляда от знакомых серых глаз.
— Патентованная человеческая кожа, — подхватил незнакомец.
— Вижу, чувствую. Но, что это значит, сэр?
Человек пожал плечами:
— Мне надоело быть Лавузеном. Я перевоплотился. Вот и все.
— Это бессмыслица! — уже неуверенно прошептал Марч.
— С точки зрения здравого смысла, — загадочно улыбнулся человек с пробором, — да. А если смотреть так, что жизнь — это плакат и все краски вселенной к твоим услугам — выходит проще. Наука, Суаттон, наука!
— Значит, вы Лавузен?
Художник поклонился.
— Но, сэр, этого не может быть! — взметнулся Марч.
— Послушай, дорогой. Твое лицо напоминает мне сомневающегося идиота, каких так много в эпоху гениальных открытий человечества, — примирительно заметил Лавузен. — Я просто доказал, что ты не прав и должен будешь взять обратно свои слова о моем сумасшествии.
— Конечно. Я извиняюсь, готов признать себя щенком, хотя бы для того, чтобы всю жизнь следовать за вами, мсье Лавузен, если вас так можно назвать.
Художник строго посмотрел на него.
— Разумеется, для тебя я Лавузен… Для других… Дай руку, Марч. Мне кажется, что мы будем друзьями.
— Англо-французский союз, — с полуулыбкой ответил Марч.
Лавузен поморщился.
— Соблюдайте здравый смысл, прошу вас!
— Мм… Это будет похоже на жульничество. Просто деловой союз.
— Но как вам это удалось? Мсье Лавузен, сознайтесь теперь, что это шутка.
— Ты непоправимо глуп, Марч. Рассказывать слишком долго. Препараты, химия, сплавы, кожа каких-то животных — целая мастерская. Я ничего не помню. Это был какой-то транс. Кроме того, я больше следил за этим человеком, чем за его работой.
— Лавузен, вы говорите, что наука это мастерская безумия?