— Мне сейчас не до смеха.
— Не скажу, что это самый веселый случай в моей жизни, но это, определенно, не конец света.
— Орхидея, послушай. Клянусь, я не хотел делать то, что сделал.
— Расслабься, Стоунбрейкер. — Она ласково потрепала его по коленке. — Ты немного увлекся первым концентратором, который может фокусировать твой талант на полную силу. Ничего страшного не произошло. В следующий раз ты будешь знать, чего ожидать, и уже не потеряешь над собой контроль. Для этого ты слишком хорошо умеешь держать себя в руках.
Раф сжал зубы.
— Я потерял голову не из-за фокусной связи.
— Неужели?
— У меня снесло крышу, потому я что не хотел потерять… — Он замолчал. — Ладно, проехали.
— Конечно, — заверила она его, но знала, что нагло лжет. Она до конца жизни не забудет этот поцелуй. — Просто поцелуй все немного осложнил. Наверняка такое происходит сплошь и рядом, да?
Он всматривался в нее. Сначала в его глазах загорелось мрачное любопытство, за которым последовала вспышка удовлетворения. Он знал, что она лжет.
Невероятно. Он никак не мог прочитать ее мысли. «Сталкеры вовсе не являются живыми детекторами лжи», — напомнила она себе.
— Ты неправа, и сама это знаешь, — тихо сказал он. — Лично со мной такого что-то не случалось. А с тобой?
— М-м-м… Нет. — Она откашлялась. — Нет. Со мной тоже никогда такого не было.
Она задержала дыхание, опасаясь, что он станет продолжать этот разговор с таким же напором, с каким подходил к расследованиям, но к ее несказанному облегчению, он сменил тему:
— Я знал, что ты можешь выстроить почти идеальный фокус, — сказал Раф. — Но я даже не догадывался, что ты можешь перенастраивать его в обратном порядке. Еще вчера я сказал бы, что такое сделать невозможно.
Орхидея даже немного смутилась.
— Да ничего особенного. Моя подруга Цинния тоже умеет управлять кристаллом, который проектирует. Она его искривляет. Когда это происходит, поток психической энергии, текущей через кристалл, скручивается, что очень болезненно для таланта.
— Ты сделала много больше, чем обыкновенное искажение фокуса. Ты управляла каждой отдельной гранью кристалла.
— Да.
— Это невероятно.
— Рада, что произвела на тебя впечатление, — пробормотала она.
Раф провел пальцами по волосам. В его глазах была настороженность.
— Я не хотел так набрасываться на твой кристалл.
— Знаю.
— Я даже не знал, что могу такое проделывать, — признался он. — Не думал, что это вообще возможно.
— А в романах о психоэнергетических вампирах случается сплошь и рядом.
Он грустно улыбнулся.
— Правда? Может, мне стоит почитать? — Он вздохнул. — Пять кругов ада, неудивительно, что люди из «Парасинергетики» хотели провести с твоим участием несколько экспериментов.
Орхидея возилась с футболкой, пытаясь собраться с мыслями. Наконец она подтянула колени к груди и обняла их руками.
— Хочу поделиться с тобой одной тайной.
— Какой?
— Ученые в «ПараСинергетике», конечно, знали, что я ледяной концентратор, но я никогда не показывала им, что могу делать с конструкцией своего кристалла.
Раф пристально посмотрел на нее.
— Что ты хочешь сказать?
— Ради науки я позволила уговорить себя принять участие в исследованиях. Однако, едва начав, поняла, что не хочу показывать полный диапазон своих способностей. Какой-то инстинкт заставил меня ограничить демонстрацию возможностей.
— Тебе не нужно ничего объяснять. Ты разговариваешь со сталкером вне класса, помнишь? Я тоже не кричу на каждом углу о том, насколько силен.
Она криво усмехнулась.
— Да, понимаю.
Раф протянул руку и приподнял ее подбородок, повернув голову так, чтобы ее глаза оказались напротив его.
— Я меньше всего хотел напугать тебя так сильно, что тебе пришлось использовать свои тайные резервы.
Она раздраженно высвободилась.
— Пожалуйста! Сколько можно извиняться? Ты меня не напугал. Ты меня рассердил. Это разные вещи.
— Действительно разные. Мне жаль, что я рассердил тебя.
Она подняла глаза к потолку.