— Секрет.
— Трансформации необратимы… Только не говорите мне, что он пошёл на это по доброй воле, без всякого принуждения.
Тут я рассердился.
Вскочив, заходил вдоль лабораторного стола, заставленного аппаратурой:
— Что ещё можно услышать от вас, чистоплюев! Границы возможного раздвигаете не вы, а те, кто не боится испачкать руки! Да откройте вы глаза, посмотрите вокруг! Идёт борьба за ресурсы! Океаны занимают две трети земной поверхности, любая страна, вырастившая таких людей, как мой ихтиандр, получит в этой гонке огромное преимущество и опередит другие страны в освоении акватории! Неужели не ясно?
— Родители не против экспериментов над их сыном?
— Его родители умерли. Я работаю с сиротами.
— Омерзительно…
Махнув рукой, я вышел.
Денис бесшумно вынырнул в десяти метрах. Не в двадцати. Уже прогресс.
Но солнце было за его спиной.
— Доброе утро, — сказал я с улыбкой. — Ты хотел подумать. Что решил?
Юноша молчал. И я продолжил:
— Начнётся другой этап сотрудничества, полный доверия, уважения. Все процедуры, все эксперименты я буду согласовывать с тобой. Сам понимаешь, обратного хода нет. Чтобы ты, Ольга и ваши друзья были готовы к жизни, программа должна быть завершена.
— Я больше не хочу операций.
— Но операции необходимы. Они делают вас совершеннее, повышают жизнеспособность.
— Я жизнеспособен.
— А процедуры? Ведь ты нуждаешься в периодической замене крови… Операции ведут к тому, чтобы устранить всё, что мешает свободе. И ты важен для человечества. Ты, Ольга, и другие ребята из группы…
Кажется, моя демагогия вызывала обратный аффект. Он таких слов наслушался. И лишь кривился в ответ.
— Тебя что-то беспокоит? — спросил я. — Давай обсудим.
— Как нас будут использовать?
Мне вопрос не понравился. Но я ответил в прежнем духе:
— Вам решать задачи по освоению водных пространств. Для обычных людей это чуждая среда. А для вас? Ты представь — вы же станете передовым отрядом человечества, которое со временем заселит моря и океаны…
Денис сморщился и прервал на полуслове:
— Нас в группе становится всё меньше. Кто-то умирает?
— Некоторые из вас уже работают на благо человечества, — сказал я, не моргнув глазом.
— Ещё один вопрос. Я поплыл к субмарине, потому уловил акустический сигнал… Такой я чувствовал, когда Ольга была в воде.
— Я транслировал запись её акустического шума. Я покажу датчик.
Сознавая, что словесные аргументы исчерпаны, я поднял устройство, чтобы Денис видел.
Юноша подплыл совсем близко — ему хотелось рассмотреть источник, подающий сигнал, дорогой сердцу.
Оказавшись рядом, он положил синюю, перепончатую руку на гладкий и скользкий борт лодки.
Мы сейчас были очень близко. Солнечные лучи поблёскивали на чешуйках синей кожи.
Надо вернуть беглеца на базу.
Только на базе он узнает, что Ольга умерла, не вынеся очередной, плановой операции по усовершенствованию организма..
Вдруг немигающий взгляд налился просто ледяным холодом:
— Я нашёл такое устройство у себя. — Он коснулся бедра.
— Вы пометили нас.
Моё творение сообразительнее, чем я думал. Это и хорошо, и плохо.
— Ты полагаешь… — забормотал я.
— У каждого — индивидуальная частота. И если датчик Ольги в ваших руках — значит, она — мертва.
Я изобразил горькую обиду:
— Как несправедливо… Посмотри внимательнее, это совершенно автономное устройство.
Говоря, я протянул датчик к лицу Дениса и тем сумел отвлечь. Сам выхватил шокер.
Тело юноши дрогнуло. Я придерживал его за шею, не давая уйти под воду.